"О папе. И о "Дерзости" [Павел Андреевич Чехов служил вместе с Кирком, Споком и Маккоем; Аппукта Чехов, по происхождению - североамериканский индеец, - приемный сын Павла Чехова, спасенный им во время путешествия в прошлое и перенесенный в будущее; впоследствии Аппукта проявил недюжинный ум и в короткий срок закончил Академию Звездного флота].
"Нет. Я не о том. Я знаю, что скучаю по тем, кто вывелся вместе со мной. Скучаю о том, как здорово было учиться. Скучаю по сверстникам. И, конечно, мне недостает Карен. У меня есть Сипак, но это не одно и то же. Она была первой, кого я увидел, выйдя из скорлупы".
- Тогда почему ты здесь?
"Мне уготовано нечто большее, нежели сражения с Нитями. Если верить древним стихам, мне, думаю, предначертано стать спасителем своей планеты. У меня на самом деле не было выбора. Мне необходимо было уйти. Остаться я не мог, - Пэн тяжело опустился в песок, вытягивая предплечье, чтоб поболтать им в воде. - Но взрослеть не начал".
Несколько минут они просидели в тишине. Потом Пэн еще раз спросил:
"О чем ты скучаешь?"
Пука вздохнул.
- Скусаю по друзьям, которые у меня были, пока я не заболел. О том, как нам бывало весело. Мы занимались и играли, стобы стать похожими на своих отцов, а их ответственность на нас не висела. Не надо было заботиться о том, как не опосдать к насалу смены. - Он посмотрел на Пэна. - Мне кажется, я скусаю о друзьях моего возраста.
"Почему ты не попросил отца оставить тебя со сверстниками?" - спросил Пэн.
- Не знаю. Но, когда я проснулся здоровым и никто, кроме папы, не понимал меня, я не хотел, стоб папа уходил, и сам уходить не хотел. Вот и выусил я новый язык и пошел в Академию, стобы сделать ему приятное. - Он прислонился к мягкой шкуре Пэна. - Мне кажется, я никогда не смогу вернуться.
"Значит, как у меня, у тебя по-настоящему и не было выбора. Вырасти ты не успел".
- Но я не думаю, сто, будуси здесь, спасу какую-нибудь планету.
"Все равно ты здесь для чего-то. Ты можешь не знать причины, как знаю я, но ты создан для чего-то. И не имеет значения, что пока тебе не известно, зачем ты здесь. - Пэн хихикнул собственным мыслям. - Теперь я начинаю разговаривать как ты!"
Пука улыбнулся.
- Мне давно хосется задать один вопрос. Ты со всеми ладишь. Ты, кажется, всегда знаешь, сто сказать. И все вокруг позволяют тебе поступать как подростку - а ты подросток и есть. Наполовину взрослое существо. Посему? Как?
Пэн на минутку задумался.
"Помогает то, что я здесь, на "Заре" - член чьей-то семьи. Редко встретишь человека с маленьким сыном и товарищем-юношей, особенно на звездолете. Но Сипак не ждет, что я буду не тем, кем я есть, пока мы в нашей квартире. Когда я на посту, от меня ждут, чтобы я действовал, как ответственный взрослый. Когда я не на службе, я волен вести себя, как хочу. Пытаться взрослеть неким полуобычным образом. А ты... ты слишком стараешься. Ты не расслабляешься, когда свободен. И некому РАЗРЕШИТЬ тебе вести себя как подростку, а ты еще подросток. Ты все время должен действовать как взрослый. И это делает тебя слишком серьезным".
"Это тяжко, Пэн, тяжко. Иногда кажется, от меня ждут слишком многого. Иногда хочется лишь одного: стать таким, как прежде - бегать босиком по полям. Порой хочется вернуть настоящего отца. Бывает, хочу снова стать ребенком. - По его лицу скользнула слеза. - Но не могу. Не могу даже снова быть с папой".
Пэн укутал юношу крылом.
"Ты и я очень похожи. Мы - вдали от наших культур, от семей. Мы - двое детей на корабле, где полным-полно взрослых, и от нас все время ждут, что мы будем поступать, как взрослые. У нас даже нет возможности расти, потому что все думают, будто мы уже выросли. И когда мы "ведем себя как дети", нас за это наказывают. Мне тяжело смеяться и шутить со всеми вместе, хоть тебе, видимо, и кажется, что я в этом как-то от тебя отличаюсь - ведь каждый ждет, что я буду серьезен все время, прямо как ты. В чем между нами разница? У меня есть Сипак и Саул, а у них есть я. У тебя никого нет. Пэн крепче прижал к себе Пуку. - Но так не должно быть. Сипак говорит, что ты можешь стать частью нашей семьи, если пожелаешь".
Пука повернулся в драконьих тисках и с подозрением глянул на своего друга.
- И что он предлагает?
"Сипак говорит, что, если ты хочешь присоединиться к нашей семье, требования к тебе будут такие же, как и ко мне. Он никогда не попытается занять место Павла, а ты сможешь наконец стать маленьким. - Пэн приостановился и продолжил: Если у тебя появятся какие-то трудности, ты всегда сможешь подойти к Сипаку или ко мне. Неважно, какие это будут трудности. Я помню, меня мучила такая чепуха! Сипак никогда не засмеется. Он тоже однажды был молод и рос на Земле. Он был примерно в нашем возрасте, когда стал по-настоящему ходить в вулканитское посольство изучать родную культуру, и положение его было во многом сходным. Ему необходимо было стать вулканитом... сделать выбор... хотел он того или нет. Ему необходимо было выбрать между тем, кем он был для окружающих вулканитом - и тем, как его воспитали. Он решил стать вулканитом, и в то же время решил не подавлять в себе всего того, чему научился на Земле".
- Я смогу приходить, когда захосу? Спрашивать, сто захосу? Снова стать ребенком? - Пука хотел надеяться, но боялся разочарования.
"Ты станешь моим другом и мы сможем вместе расти в таком мире, где не понимают нас и наши чувства. Рядом со мной или Сипаком тебе не надо быть серьезным Аппуктой Чеховым или стараться выглядеть вулканитом вроде Спока. Сипак может быть вулканитом, но он в то же время человек и знает, какие ты испытываешь противоречия. А еще, - Пэн покачал бровями, - он может научить тебя такому, чего ты и представить себе не можешь, - я имею в виду обе стороны того, что ты считаешь своим наследием. Хочешь?" - Сейчас Пэн, казалось, умолял.
"Я очень хочу стать членом вашей семьи, дружище Пэн".
"И стать примером для подражания одному очень озорному восемнадцатимесячному ребенку-вулканиту?" - насмешливо спросил Пэн.
"И быть примером для одного восемнадцатимесячного мальчика-вулканита. Как ты думаешь, Сипак управится с нами троими? А что скажет младший вулканит?"
Пэн рассмеялся.
"Плохого не скажет! Это ведь он сам вызвался! - Подымаясь, он отряхнул шкуру, окатывая Пуку тучей песка. - Пойдем-ка домой. Уже поздно, Сипак будет искать".
Пука отряхнул как мог песок со своих гамашей.
- Ты уверен, сто меня примут?
"Не волнуйся! Увидишь!"
Выйдя из голографического отсека, Пэн записал текущую программу для последующего использования. Потом, не обращая внимания на удивленные взгляды, которыми провожали нашу парочку другие члены экипажа, повел Аппукту домой.
Из едва открывшихся дверей каюты выбежало нечто неопределенной формы.
