— Я за ней.
Он догнал ее у выхода, пока она боролась с зонтиком.
— Простите, могу я с вами поговорить?
Она в удивлении оглянулась по сторонам.
— Поговорить со мной?
— Если не возражаете. Я надолго вас не задержу.
Уильям, словно зачарованный, смотрел в ее пронзительно-голубые глаза, подведенные снизу расплывшейся тушью. За шиворот потекли струйки воды, и он невольно поежился. Женщина шагнула к нему и укрыла зонтиком. Они смотрели друг на друга в полной тишине, казалось, целую вечность, хотя в реальности не прошло и секунды. Два совершенно незнакомых человека, ютящихся на крошечном пятачке земного шара размером с тротуарную плитку. Первым заговорил Уильям.
— Меня зовут Уильям Лейн. Я вас ждал.
— Полагаю, всю жизнь.
Уильям на мгновение опешил, затем покраснел, поняв, что его слова неверно истолковали.
— Нет-нет, я не это имел в виду. Я ждал, когда вы придете забрать свидетельство. Я не собирался к вам клеиться или что-то в этом роде.
Женщина явно смутилась.
— Простите, я думала, вы подбиваете клинья.
— Подбиваю клинья? — нахмурился Уильям.
Несмотря на то, что они говорили на одном языке, с пониманием явно были проблемы.
— Ну… пытаетесь приударить за мной, — пожала она плечами и мягко улыбнулась.
Уильям внимательно посмотрел на нее. Она, бесспорно, была очень красива, но в глазах ее сквозила грусть.
— Слушайте, — сказал он наконец. — Давайте попробуем сначала. Мы можем где-нибудь поговорить?
— Не уверена, я вас даже не знаю.
— Пожалуйста, — настаивал Уильям, — это важно. Я не задержу вас надолго.
— Хорошо, на углу есть кафе. Можем пойти туда.
— Отлично, — ответил Уильям. — Тогда вперед?
Они устроились за столиком с двумя чашками кофе, и Уильям начал свой рассказ.
— Я приехал из Америки в надежде найти свою мать. Я родился в монастыре в Ирландии в 1940 году и знал, что мою мать звали Броуна Скиннер.
Тина поерзала на стуле при упоминании фамилии Скиннер, но не стала перебивать. Уильям продолжал:
— Я приехал в монастырь, надеясь, что они смогут помочь, но все было без толку. Монашки наотрез отказались мне что-либо говорить. К счастью, одна акушерка, которая там работает, сжалилась надо мной и согласилась помочь. Оказалось, она помнит мою мать, потому что та была англичанкой, как раз из Манчестера. И ее настоящее имя было не Броуна, а Кристина. Я пришел в библиотеку, чтобы заказать копию свидетельства о рождении, и узнал, что вы успели меня опередить. Не знаю, та ли это самая Кристина Скиннер, которую я ищу, но, если вы позволите, я хотел бы взглянуть на свидетельство.
Тина не сомневалась, что свидетельство о рождении принадлежит матери Уильяма. И Элис Стирлинг, и Мод Катлер говорили ей, что Крисси с позором выслали в Ирландию. Тина наклонилась и подняла с пола сумку. Уильям внимательно следил за ее движениями. К его удивлению, Тина вытащила не конверт, который дала ей Карен Саттон, а старое пожелтевшее письмо. С многозначительным видом она положила его на стол.
— Думаю, сначала вам следует прочесть вот это.
Уильям взял конверт в руки, которые, не пойми отчего, вдруг начали дрожать.
— Адресовано мисс К. Скиннер.
— Вашей матери, — кивнула Тина.
— Не понимаю.
— Просто прочтите. Потом я все объясню.
Уильям осторожно достал письмо из конверта и развернул его. Он еще раз бросил недоуменный взгляд на Тину и начал читать. Затаив дыхание, Тина следила, как он пробежал письмо глазами, затем прочитал его еще раз более внимательно. Прочитав письмо дважды, он положил его на столик и пригладил бумагу.
— Откуда вы это взяли?
— Я работаю в благотворительном магазине, и однажды кто-то оставил на пороге мешок со старой одеждой. Внутри был костюм, и в кармане пиджака лежало это письмо.
Тина постучала по конверту указательным пальцем:
— Видите, его так и не отправили. Когда я прочитала письмо, я была так тронута и вместе с тем заинтригована, почему Билли его не отправил, что поклялась найти Крисси — по крайней мере, попытаться — и лично передать ей письмо.
Тина слегка покраснела.
— Вы, возможно, скажете, что это не мое дело, но письмо действительно задело меня за живое.
Уильям вновь перевел взгляд на конверт.
— Ребенок, о котором он пишет, это же я.
На глаза у него начали наворачиваться слезы.
— Я думал, он бросил мою мать. Она ведь считала, что он больше не хочет ее видеть. Грейс говорила, что она так и не перестала по нему тосковать, несмотря на то, что он так ужасно с ней обошелся. А теперь я узнаю это.
Он поднес письмо к лицу и вдохнул запах старой бумаги.
— Тина, почему же он не отправил его? Что с ним случилось?
Сообщать дурные вести — непростая задача, но Тина знала, что иного выхода нет.
— После того, как я нашла письмо, я отправилась в дом 180 по Гилбент-роуд. И, представьте себе, родители Билли все еще живы.
Уильям изумленно распахнул глаза.
— Мои бабушка и дедушка живут в Манчестере?
— Да, Уильям, именно так, — улыбнулась Тина, глядя на его воодушевленное лицо, затем серьезно продолжила: — Ваша бабушка, Элис Стирлинг, рассказала мне о сыне. Они с мужем усыновили его, когда ему было всего десять месяцев. Я показала Элис письмо, и она вспомнила, как он его писал — на самом деле, это была ее идея. На следующий день он пошел к Крисси домой и поговорил с ее матерью, но та знать ничего не знала о письме. Билли был в отчаянии, когда узнал, что Крисси отправили в Ирландию, и умолял миссис Скиннер дать ему адрес. Она пообещала, что сама свяжется с Крисси от его имени.
— Что случилось потом? — с нетерпением спросил Уильям. — Они встретились?
Тина покачала головой.
— Мэйбл Скиннер погибла той ночью во время затемнения. Насколько я знаю, она так и не успела связаться с дочерью.
Тина снова порылась в сумке и достала фотографию Билли, которую дала ей Элис Стирлинг.
— Это ваш отец.
Уильям взял фотографию и начал внимательно ее рассматривать.
— Красивый мужчина, — объявил он наконец. — Вы знаете, что с ним случилось?
Тина собралась с духом.
— Он был убит в бою в 1940 году. Мне очень жаль.
Слезы полились из глаз, и Уильям вытер их тыльной стороной ладони. Тина протянула ему салфетку из стаканчика.
— Он был хороший человек, Уильям. Он не бросал твою мать. Он любил ее и хотел, чтобы они стали семьей. Элис говорила, он стал бы чудесным отцом.
— Но моя мать этого так и не узнала. Если бы только она получила это письмо, все могло бы быть по-другому.
