«Ага… Сейчас скажет, чего они от меня хотят».
— Я же сам тебя и убью, — буднично продолжил Чуб. — А потом порублю на части, залью в бетонный куб и продам в качестве стройматериала.
— Но что-то я должен сделать? — Андрей решил сократить устрашающую прелюдию и поскорее услышать главное.
Чуб запнулся, словно неожиданно налетел на невидимую стену, — видимо, он привык до конца договаривать заготовленные шаблоны.
— Что? — спросил он с некоторой растерянностью.
Андрею это понравилось, и он начал закреплять моральное превосходство над противником.
— Послушай, Чуб. — Отложив гамбургер, Андрей вытер губы салфеткой. — Меня бы уже убили, если бы никак не хотели использовать. Понимаешь, да?
Он нарочно передразнил бандита. Ход был рискованный, но вместе с сытостью вернулась решительность, усталость от страха и некоторый боевой кураж. Цепью по голове получать не хотелось, конечно, но Андрей был уверен, что дело до этого не дойдет. По крайней мере, сейчас. У Чуба сегодня действительно другая миссия.
— Ты псих? — вкрадчиво спросил парень. — Не надо меня передразнивать. Я что, похож на дебила?
Так и подмывало сказать правду, но от этого искушения Андрей удержался.
— Нет, ты скажи прямо! — настаивал Чуб. — Похож или нет?
«За язык ловит, сволочь», — подумал Андрей, уже понимая, что это состязание он затеял зря — не выиграть.
— Не похож, — хмуро ответил он.
— Тогда фильтруй базар, — посоветовал Чуб.
— Ты мне хотел сказать, для чего меня сюда посадили, — напомнил Андрей.
— С чего ты взял? — удивился бандит. — Я приехал провести с тобой психологическую подготовку. Накормить, потом напугать до поноса, перестегнуть наручники и посадить на цепь.
— А смысл? — спросил Андрей, уже чувствуя приближение нового приступа страха.
Чуб придвинулся, закрыв собой почти все поле зрения.
— Никакого нет смысла, — охотно пояснил он. — Весь смысл в том, чтобы довести тебя до кондиции, чтобы ты не мог спать, чтобы вздрагивал от каждого звука. Понимаешь, да? Это затем, чтобы ты отвечал не раздумывая, когда придет время задавать вопросы.
— Когда же оно придет?
— Как только перестанешь умничать и хамить и когда из твоей башки окончательно выветрится дурь, будто человек — это звучит гордо. Или то, что все твои университеты стоят хоть чего-нибудь в сравнении с моей подготовкой. Вопросы тебе зададут лишь после того, как ты десять раз повторишь фразу: «Я хуже дерьма», а потом вылижешь мои ботинки. Знаешь почему? Потому что ответы от тебя нужны четкие, внятные и очень искренние. Понимаешь, да? Ты должен искренне хотеть помочь.
— Нет, подожди. — Андрей почувствовал противную испарину на спине. — Я и сейчас готов помочь. Причем с большим удовольствием. У меня нет никаких секретов, спрашивай что захочешь!
— А как я узнаю, что это правда?
— Какой мне смысл врать? Нет, давай я сразу расскажу все, что тебе интересно. Не хочется дольше положенного занимать это помещение.
Чуб посмотрел на него с интересом.
— Ты не дурак, — констатировал он. — Обычно очкарики все тупые, но ты явно из другого теста. Знаешь, что такое страх?
— Знаю, — кивнул Андрей.
— Боишься?
— До усрачки.
— Значит, воевал?
— Стрелял пару раз. Во вторую чеченскую.
— Я тоже, — вздохнул Чуб. — Только в третью.
— Вам горячее пришлось, — посочувствовал Андрей.
— Ты в каких войсках был?
— В мотострелковой дивизии.
— А я в десанте. Копыто мне там прострелили. А так бы прапорщиком остался. — Он подумал и добавил: — Там лучше было, чем здесь.
— Понятней там было, — пожал плечами Андрей.
— Это точно.
— Может, отпустишь?
— Нет. Здесь тебе не там, здесь другие законы. Понимаешь, да? Здесь город. Все мы стали другими. Я уже не тот, что болтался на стропах, и ты уже не салага, бегающий за танком. Ты вот почему очкариком стал?
— Мечта детства, — честно ответил Андрей. — Физика, атомы… Поражало воображение.
— А бабло?
— С этим тоже нормально.
— Знаешь, тебе повезло. — Чуб грустно отвел взгляд. — Даже учитывая то, что сидишь в этом вонючем гараже. Стал кем хотел.
— А тебе что помешало?
— Хрен его знает… Если честно, я с детства ментом хотел быть или военным. Боксом занимался, стрельбой. На войне чувствовал себя как дома. А в седьмом году мне копыто пробили. Война кончилась.
— А в ментовку почему не пошел? Регенератор ведь стали применять с восьмого года.
— Регенератор здесь ни при чем. — В голосе Чуба появилась отчетливая злость, но Андрей понял, что не на него. — Это город. Огни, вывески, бабы, машины клевые. Всего хотелось сразу и много. Какие уж тут мечты… С тобой такого не было?
— Было, — припомнил Андрей. — Только этот город не был для меня родным. Я тоже готов был задницу разорвать за это великолепие, для того и ехал в Москву. Только мама и мачеха — две очень разные вещи.
— В смысле?
— Мачеха лучше, — усмехнулся Андрей. — Она не родная, и ей все равно, выживешь ты или сдохнешь. А когда начинаешь сдыхать, уже не до великолепия. Война начинается. А мама всегда погладит и нальет полную тарелку борща. Задаром. В этом вся разница. Поэтому мы с тобой начали одинаково, а закончили по разные стороны. Тебя и сейчас держит не что-нибудь, а халявная тарелка борща. Легкие деньги.
— Легкие? — взбесился Чуб. — Хочешь со мной поменяться?
— Нет. — Андрей почувствовал, что бандит сейчас сорвется и ударит его в лицо. — Ты даже представить не можешь, как это замечательно, когда исполняются мечты.
— Суки вы все, — уже спокойнее сказал Чуб. — Если бы не перли в Москву толпами, может быть, меньше было бы таких, как я.
— Это ни от чего не зависит. — Андрей покачал головой. — Все равно так будет. Один человек, москвич, десять лет назад спросил у меня, почему я не уезжаю домой, если мне так хреново. Почему я живу в клоповнике, почему бегаю от ментов без прописки. Почему хотя бы на месяц не могу смотаться проведать родителей. Знаешь, в чем весь прикол?
— Ну? — хмуро глянул на Андрея бандит.
— Он не понимает почему.
— Ну и я не въехал, — признался Чуб.
— Вся фишка в том, что, пока у тебя есть деньги на обратный билет, Москва попросту не принимает тебя всерьез. Словно не замечает. Как только деньги кончаются, она начинает тебя убивать. Целенаправленно. И вот тут срабатывает инстинкт самосохранения. Нет других вариантов — либо ты выживешь, либо сдохнешь. Но в отличие от москвича у приезжего нет квартиры, он не может устроиться на завод за минимальную зарплату, потому что ему просто нечем будет платить за комнату. Он не может устроиться в банк или каким-нибудь менеджером. Хотел бы, да не возьмут — прописки нет. А сама прописка тоже стоит недешево. В результате получается, что приезжий только ради одного выживания вынужден зарабатывать вчетверо больше, чем может позволить себе зарабатывать москвич, чтобы жить на среднем уровне. Но раз уж попал в такую фигню, то нет разницы, в какую сторону идти. Везде одинаково трудно. Так что лучше добиваться того, о чем мечтал. И приходит день, когда и квартира уже своя, и прописка уже есть, и друзья, а получаешь ты по-прежнему вчетверо больше. Но за ту работу, которая тебе нравится.
