Либнер поднялся с кресла и, как был, в синей фланелевой пижаме принялся расхаживать по кабинету.
– Еще мой дед Бенцмарион Либнер говорил, что начинающим талантам следует помогать. Правда, он помог моему отцу, лишь когда тому стукнуло сорок девять. Но, поскольку сына у меня нет, я постараюсь помочь вам, молодой человек, правда, с одним условием.
– С каким? – спросил Майк, поглядывая на часы.
– Книжку с чеками вам принесет моя младшая дочь Дилия. И она будет находиться рядом с вами. Если она скажет, что чек покрыт туками – чек будет оплачен, если не скажет – извините.
– То есть, – Майк начал вспоминать прочитанное в учебниках, – вы будете использовать гарантийную схему в виде представительского агента в реальном времени?
– Эк вас повело, – покачал головой Либнер.-Таки вы еще и теоретик... Что ж, делу это не помеха. Во сколько открывается ваш грязный рынок, чтобы Дилия могла попасть туда загодя?
– В девять часов, сэр.
– Так. А где находятся ваши пятьдесят шесть тысяч, молодой человек?
– В вашем банке, сэр.
– Чудесно. Чудесно, насколько это может быть вообще. Оставьте данные своего счета, и будем полагать, что дело в надлежащем ажуре.
Либнер бросил на стол блокнот, и Майк написал коды.
– Надеюсь, вы понимаете, молодой человек, что, если просчитаетесь, пятьдесят тысяч все равно перейдут ко мне?
– Да, сэр, – твердо произнес Майк. – Я отдаю себе отчет...
– Ох, был бы жив мой брат Сема, таки он бы мне не поверил, – покачал головой Либнер. – Мне бы такого зятя, так я завтра бы умер со счастливой улыбкой. Вы не собираетесь жениться, молодой человек?
– Я... Я об этом еще не думал, сэр.
– Это жаль. Вот это очень жаль, поскольку у несчастного Либнера три чудесных дочери и он хочет пристроить их, хотя бы на одну треть. – Банкир улыбнулся Майку, как родному, и, нарисовав горящей сигаретой в воздухе некую неопределенную картину, сказал: – Ну хочешь ровесницу – вот тебе Дилия. Хочешь постарше и поосанистее, вот тебе – Линда. У нее и здесь, и здесь, – Либнер сопроводил слова красноречивыми жестами, – побольше, посочнее. Ну, что я буду говорить, когда она идет по улице, других женщин просто не видно. Не видно, я тебе говорю... За Лидию я вообще молчу, потому что ей двадцать восемь и все мужчины города мечтают ее увидеть хотя бы одним глазком. Увидеть, я тебе говорю, если ты мне не веришь...
Либнер затушил окурок и закурил снова, стараясь выложить все до конца.
– Это мать виновата, я тебе скажу. Зулия – красавица. Она сама была огонь-женщина, а в дочерях это усилилось. Возможно, потому что папа – финансист... Ее темперамент и мои деньги – одним словом, взрывчатая смесь. Да что я тебе говорю. Завтра Дилия придет, сам увидишь. Куда ей привезти чековую книжку?
– В половине девятого у гостиницы «Варвик». – сообщил Майк, смущенный эмоциональной атакой банкира.
Возвратившись в гостиницу, Майк успел прихватить часок сна, потом его разбудил Гвинет:
– Вставай, соня, пора идти на рынок. Надеюсь, мы продадим наших туков по хорошей цене.
– И не надейся, – сквозь сон пролопотал Майк. – Больше трехсот кредитов я не дам...
Гвинет и Шило переглянулись. Им не нужно было объяснять, что книжки до добра не доводят.
Майк приоткрыл глаза и спросил:
– Сколько времени?
– Почти половина девятого, – ответил Шило. – Потихоньку соберемся, покушаем и придем в самый разгар.
– Какой разгар! – завопил Майк и, вскочив с кровати, напялил шляпу и скрылся за дверью.
– Вот, парень, что случается от книжек, – подвел итог Шило.
– Твоя правда, – согласился Гвинет, засовывая пистолет за пояс. – Чтение до добра не доводит.
Тем временем Майк стоял на улице, вертя головой налево и направо и ежеминутно поправляя шляпу в ожидании, когда же появится дочь господина Либнера. В честности и пунктуальности банкира он ничуть не сомневался, однако боялся, что опоздал.
Впрочем, вскоре на озаренной утренним солнцем улице появился красивый блестящий автомобиль, который не спеша катился по глубоким выбоинам, преодолевая их с легким презрением существа из другого мира. Словно по недоразумению, лакированный красавец остановился напротив входа в гостиницу и замер, ожидая каких-то внешний воздействий.
Майк не нашел в себе сил приблизиться к роскоши, подобной которой он ни разу в жизни не видел. Все это сияние и глубокое преломление света в покрасочных слоях рождало в голове Майка только искреннее преклонение и ничего больше. Ничего больше.
Но вот, издав змеиное шипение пневматическим приводом, одна из дверей автомобиля открылась, и появилась девушка. Она была в темном брючном костюме. Воротник жакета впереди оставлял открытой взору чуть ли не половину бюста
– О, – сказала девушка. – Кажется, здесь пахнет дерьмом. Ты не находишь?
Майк не сразу понял, что обращаются именно к нему.
– Да, мэм, дерьмом попахивает. Но это не человеческое дерьмо, а дерьмо туков. Оно пахнет не так уж и плохо...
– Да ты в дерьме просто специалист, – не глядя на Майка, произнесла девушка и, глубоко вздохнув, так что высокая грудь ее колыхнулась, спросила: – Ты... Майк?
– Да, мисс Либнер, я Майк.
– Мисс Либнер, – повторила девушка и, подойдя к Майку, дотронулась до его руки. – Зачем так официально, ты же знаешь, как меня зовут.
– Дилия, мисс, – отчеканил загипнотизированный Майк.
– Ну так пойдем в машину, Майк, водитель даже не обернется – он приучен...
– Но, мисс. – По спине и даже по костям Майка забегали мурашки, и он был готов взорваться в любую секунду, но здравый рассудок все же взял верх. – Мисс, у вас должна быть чековая книжка. Ваш отец обещал, что вы привезете ее.
– Ну какая же ты сука, Майк, – недетским голосом произнесла Дилия и протянула ему пачку чеков.
– Спасибо, мисс, это именно то, что мне нужно.
– Да? – произнесла Дилия. – А как быть с тем, что нужно мне?
– Я не понимаю вас, мисс, – честно признался Майк, перелистывая защищенные красивой голограммой чеки. К корешку книжки была прикреплена маленькая ручка с монограммой банкира.
– Да где уж тебе, деревенщине. Ладно, пойдем, я должна увидеть, как ты совершишь первую сделку. Папаша сказал, что это просто необходимо.
В тот самый момент, когда Майк разговаривал с Ди-лией, из отеля вышли Гвинет и Шило. Увидев Баварски, стоящего рядом с юной красоткой и лакированным автомобилем, они просто остолбенели, не в состоянии произнести ни слова.
– Кто эти ребята? – сразу же спросила Дилия.
– Это мои друзья. Мы вместе торгуем туками.
