– Кто эти ребята? – сразу же спросила Дилия.
– Это мои друзья. Мы вместе торгуем туками.
– Ага, коммерсанты, – улыбнулась девушка. – Познакомь нас.
– Конечно, – кивнул Майк, пряча в карман чековую книжку. – Шило, Гвинет, подойдите сюда.
Два матерых разбойника переглянулись и нерешительно приблизились, боясь смотреть на слепящее декольте мисс Либнер.
– Вот, ребята, это мисс Дилия Либнер. А это Шило и Гвинет.
– Очень приятно, – с придыханием произнесла городская обольстительница, поочередно пожимая руки новых знакомых. – О, какие у вас пистолеты! Дадите мне пострелять?
– Конечно, дадим, мисс Либнер, – пообещал Майк, беря ситуацию в свои руки. – Потом обязательно постреляем. А сейчас нужно идти к загону, пока туков не начали разводить к привязям. Вы поедете на машине?
– Нет, я пойду с вами. Вы не представляете, как приятно пройтись с настоящими пыльными мужиками.
И они вчетвером пошли в сторону скотного рынка, благо он находился неподалеку. Следом за ними, на некотором расстоянии, двигался банкирский автомобиль, однако Дилия не оборачивалась, увлеченная беседой со смущенными Шилом и Гвинетом.
Редкие прохожие, по большей части гиптуккеры, таращились на городскую красотку, не понимая, как такая дорогая штучка могла затесаться в общество пустынных разбойников. А между тем «барсуки» оттаивали и потихоньку входили во вкус светского разговора с женщиной.
Майк торопливо шел впереди и время от времени покрикивал, подгоняя своих спутников. Шило и Гвинет убеждали его не спешить, поскольку туков еще даже не выгоняли из загонов, но им было невдомек, что задумал Баварски. А он не сообщал о своих планах, чтобы не тратить время на ненужные споры.
Когда до высокой ограды загона осталось метров сто, Майк схватил Дилию за руку и потащил за собой, заявив, что у них больше нет времени. И действительно, в эту самую минуту гиптуккеры, с которыми они вместе гнали скот, начали открывать ворота.
– Бежим! – скомандовал Майк и, отпустив девушку, понесся что было сил, придерживая спадающую шляпу – Стой, не открывай! – закричал он гиптуккерам, и те оглянулись, не понимая, в чем дело. – Стой, – повторил Майк, останавливаясь возле ворот и едва переводя дух.
– Ты чего это так спешил, парень? – спросил его один из погонщиков.
– Да покупатель тут нашелся, хочет купить всех туков оптом.
– Всех туков оптом?
– Всех туков? – недоверчиво переспросили погонщики. Они знали об оптовых торговцах, которые брали партии из десятков животных. Случалось, что продавали и по сто туков, но чтобы несколько сотен – это было невиданной сделкой.
– А он знает, что их здесь тысяча сто сорок восемь, вместе с твоими?
– Знает, – твердо кивнул Майк.
– И почем же хочет взять?
– По триста.
– По триста мало, – покачал головой самый старый.
– Нет, по триста нормально, учитывая, что он платит за всех – и за годовалых, и за тех, которые захромали, и за тех, что просто ослабли. А ведь это все бросовый товар – по сотне за голову. К тому же, ребята, сейчас раннее утро и у вас впереди целый день. Вы можете забрать свои денежки и дунуть за новой партией. Быстрее обернетесь, быстрее заработаете, к тому же не исключено, что этот парень снова возьмет у вас всех туков.
– Да откуда же такие деньжищи? – недоуменно воскликнул один из гиптуккеров.
– Короче, вы согласны или собираетесь весь день на жаре бодаться с южанами, пока к закрытию не начнете продавать себе в убыток?
– Он прав, – кивнул пожилой гиптуккер.
– Он совершенно прав, – поддакнули остальные.
– Веди покупателя, парень.
– Его вести не нужно, деньги уже у меня.
– Покажи, – не поверил рыжий гиптуккер, который до этого молчал.
Майк молча достал из кармана пачку чеков, и голограммы заиграли на свету радугой.
– Сколько вас здесь? На каждого выписывать, или хватит одного чека? – деловито спросил он.
– Пиши на один, – махнул рукой пожилой гиптуккер, – мы между собой разберемся.
– Отлично. Тысяча сто сорок восемь минус моих тридцать четыре, получается тысяча сто четырнадцать голов. Умножаем на триста кредитов, получаем – триста тридцать четыре тысячи двести кредитов...
– Эк его шпарит, – восхищенно заметил кто-то, оценивая счетные способности Майка.
Майк лихо расписался и передал чек самому старшему.
– Вот, можете идти в банк.
Затем обернулся к Дилии и обнаружил, что она стоит в двух шагах позади него.
– Сообщи отцу, что сделка проведена.
– Уже сообщила, – сказал та, показав посеребренный брелочек – миниатюрное переговорное устройство.
– Это что такое?
– Диспикер.
– И где такие продают?
– Я покажу тебе. Позже...
Между тем гомонящие гиптуккеры вышли из ворот и, шумно обсуждая непривычно быструю сделку, отправились за деньгами.
Вскоре подошли Шило и Гвинет. Они недоуменно посмотрели вслед удалявшимся погонщикам.
– А кто же будет выводить туков? – спросил Гвинет.
– Это уже ни к чему, – пояснил Майк.
– Почему это? Как же их тогда будут продавать?
– Никак не будут. Они уже проданы.
– Проданы? – в свою очередь удивился Шило – И кто же их купил?
– Мы.
Несколько минут Шило и Гвинет не отставали от Майка, спрашивая его и переспрашивая, что он имел в виду, сказав, что туки теперь принадлежат им, и Майк терпеливо объяснял, что это так и есть и теперь владельцы всех животных в загоне – «барсуки».
– Ага, – наконец более или менее осмысленно произнес Гвинет. – Теперь я понял.
– А я нет, – упрямо заявил Шило. – Откуда взялись такие деньги?
– Я взял заем в банке.
– Когда же ты успел? – удивился Гвинет.
– Я ночью ходил, пока вы спали...
– Охо-хо, – произнес Шило и, взобравшись на ворота, посмотрел на целое море животных, которые спокойно жевали гранулы сухого корма, разбросанные перед ними гиптуккерами.
Чуть дальше на огороженном пятачке отдыхали принадлежащие «барсукам» лахманы.
– И что нам теперь делать с этими туками, Майк? Ведь здесь, возле города, даже нет нормальной травы, а кормить их сухим кормом – так они молока давать не будут.
– Эти животные нам не нужны. Мы их продадим.
– Зачем же продавать, если уже купили? – неожиданно зажадничал Шило.
– Мы покупаем их, чтобы взять под контроль весь рынок туков, поймите это, ребята, – увещевал друзей Майк. – Мы покупаем подешевле, а продаем подороже, более мелкими партиями, и сейчас нам нужно поскорее скупить остальных туков, пока их не разобрали южане.
