- Да, мы не можем переносить боль, срабатывает самозащита... - подтвердила Найгиль. И встрепенулась: - Что ты сказал? Ты выстрелил в человека?!
- Она ведь бессмертная, что ей будет? Я не хотел причинить ей боль, я защищался. - Виктор виновато улыбнулся, спрятал стрелу в колчан: - Вру, хотел. Отомстить ей за тот шип! Это плохо, да, Найгиль? Но что я должен был делать? Не мог же я ей позволить превратить меня в хоку?
Найгиль опустила глаза, кивнула. Не о чем сожалеть. Она сама воспитала Виктора смелым, решительным и... жестоким. Как подабает настоящему мужчине, самцу. Сегодняшний случай будет для "богини" уроком. Пусть знает, что её власть над миром не безгранична. Что против её силы подрастает другая.
- Наверное, она опять придёт за мной, - продолжал Виктор. - Ей не нравится то, что ты затеяла. А что ты затеяла на самом деле, Найгиль? Я ведь не глупый, я понимаю - в лесу сильная девушка сможет выжить не хуже, чем сильный парень. Ради этого не требовалось меня переделывать из Алины в Виктора. Причина в другом, да? Ты когда-то сказала - "сначала исполним твою мечту". Моя мечта исполнена, я свободен. А какая мечта твоя? Что я должен сделать?
Найгиль подняла глаза, внимательно разглядывая парня. В тусклом свете костра тёмно-карие глаза того казались ещё темнее, и волнистые каштановые волосы, туго схваченные кожаной ленточкой на затылке, выглядели почти чёрными. Она постаралась вытравить из внешности воспитанника все черты женственности. И, тем не менее, подсознательно искала в её облике сходство с любимой. Возможно, Люсор отчасти права? Угадала тайную надежду, о которой Найгиль и сама не помышляла.
- Ты должен увести детей из посёлка, научить их самостоятельной жизни. Так, как научился сам.
- Увести детей в лес? Ты шутишь! - брови Виктора поползли вверх от удивления. - Лес - верная смерть для них.
- Почему же? Ты будешь с ними, поможешь, защитишь. Конечно, им будет трудно, кто-то погибнет, но большинство приспособится. Человек может приспособиться ко всему.
- Но зачем?
Найгиль задумалась на минуту. Сколько раз она пыталась приготовить логичное, правдоподобное объяснение своим поступкам.
- Видишь ли, это обман, что дети превращаются в бессмертных. Они скорее сырьё, позволяющее менторам создавать свои подобия. Ментор лепит образ нового бессмертного, стирая "лишнее", поэтому свою смертную жизнь те помнят в лучшем случае, как сон. Ни чувств, ни привязанностей к людям, которых они знали в детстве, не остаётся. Их заменяет любовь к своему создателю. Разве это правильно? Разве человек не сам должен решать, где ему жить и кого любить?
Виктор нахмурился, внимательно посмотрел на неё.
- Нет, не в этом причина. Ты не хочешь рассказать мне правду. Ладно, я не буду допытываться, почему ты недовольна нашим миром. Если ты сказала увести детей, значит, так надо. Только никто из девушек не захочет менять сытую беззаботную жизнь в посёлке на лес. Даже если я скажу им, что превращение в хоку то же самое, что смерть. Уйти для них страшнее, чем остаться.
- Есть ещё мальчики.
- Парни? Они тем более не пойдут. Не смогут, у них у всех эта дрянь в головах - шипы послушания.
- И у тебя был шип. Мальчикам нужен пример для подражания, вожак. Мужская сущность заставит их сбиться в стаю вокруг самого сильного, едва они вырвутся на свободу. Поэтому я превратила тебя в самца. Она захотят быть похожими на тебя. Когда зима закончится, переберёмся ближе к озёрам и начнём строить дома. Посёлок для свободных людей.
Разноцветные купола домов, аккуратные ухоженные клумбы... сердце Виктора болезненно защемило от нахлынувших воспоминаний. Пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Он поправил лук, колчан со стрелами, сумку, провёл рукой по мохнатому пончо, по подбородку, на котором пробивались мягкие, курчавые волосики. Когда Алина убегала из посёлка, она и предположить не могла, что вернётся таким... Собственно, Алина и не вернулась, погибла на болотах. Ему достались лишь её мозги. Он отвёл в сторону покрытую белыми кружевными соцветиями ветвь кислицы и решительно шагнул вперёд, на каменные плитки дорожки.
Стояло погожее утро конца весны, конца моджаля - Виктор сообразил внезапно, что та, чьим именем назвали этот месяц, сейчас лежит маленьким свёртком на дне его сумки. Не слишком раннее утро и не слишком позднее. Туман уже поднялся от земли, превратился в лёгкую дымку, заслонив небесную синь. В такое время обитатели посёлка, кроме самых маленьких, позавтракали и высыпали на лужайки между домами. Скоро одних поведут учиться, другие займутся повседневными делами. Тогда собрать их вместе будет гораздо сложнее. Так что время он угадал точно.
Заметили его шагов через пять. Удивлённые, изумлённые, испуганные взгляды. Беготня и весёлая возня замерли, гомон и смех затихли. Как от брошенного в озеро камешка разбежалась невидимая волна, заставляя головы поворачиваться в его сторону. "Смотри, смотри, кто это?" - "Я его не знаю". - "Какой здоровенный!" - "На нём шерсть! Это зверь? Ой, мне страшно". - "Нет, это не шерсть, это одежда такая". - "Да кто он такой? Откуда взялся? Разве в лесу люди живут?" Виктор шёл, не глядя по сторонам, весело улыбаясь. Вернее, улыбка на лице была весёлая, но внутри всё дрожало. Лишь бы они не заметили этой неуверенности!
В центре посёлка возвышалась Ратуша - трёхэтажное здание с башенкой наверху, а главное - с широким и высоким крыльцом перед входом. Туда Виктор и направился. Поднялся по ступеням, сбросил оружие, сумку, повернулся и сел, разглядывая соплеменников. Они сбежались следом и теперь стояли внизу полукругом. Молчали настороженно, ждали. Большинство - девочки, только справа, у самой лестницы, толпились три десятка мальчишек разного возраста.
- Доброго дня, люди! - крикнул он им.
И сразу же напряжение отпустило, вернулась уверенность в том, что всё получится. Перед ним стояли дети. Даже самые старшие, его ровесники, оставались детьми. Он один здесь был взрослым. А потому они послушаются и пойдут за ним. Как иначе?
Стройная высокая девушка с тёмными, почти чёрными волосами, заплетёнными в толстую короткую косичку, бесцеремонно раздвинула малышню, протиснулась в первый ряд.
- Ты кто такой? Мы тебя не знаем.
Голос девушки показался Виктору знакомым, черты лица - тоже. Миг, и пришло узнавание вместе с лёгкой завистью. Это же Майка! Выросла в настоящую красавицу. Может быть и Алина... Нет, забыть!
- Меня зовут Виктор, - назвался он. - А у вас не принято здороваться?
- Ну здравствуй, - Майка смерила его взглядом.
- Мне надоело жить одному в лесу, и я пришёл за вами.
- Ты хотел сказать - "к нам?"
- За вами! Неужели вам нравится жить здесь, постоянно бояться хок, выполнять их приказы?
