- Мне надоело жить одному в лесу, и я пришёл за вами.
- Ты хотел сказать - "к нам?"
- За вами! Неужели вам нравится жить здесь, постоянно бояться хок, выполнять их приказы?
- В лесу жить нельзя. Там нет пищи и много опасных зверей, - неожиданно влез в разговор худенький белобрысый паренёк лет тринадцати. Испугался своей смелости, попятился, прячась за спины.
- Кто вам сказал такую глупость? В лесу есть еда. А с этим ни одна тварь ко мне не приблизится!
Виктор поднял лук, натянул тетиву и пустил стрелу над головами, в сторону рощи. Вся толпа дружно охнула. В глазах некоторых мальчишек появился азартный огонёк
- Я охочусь, делаю одежду, построил себе дом, - продолжил Виктор. - В лесу жить можно, и главное, там свобода! Я сам себе хозяин, как и подобает человеку. А вы здесь - корм для хок. Они вас выращивают, а когда вы дадите потомство - съедают. Щёлкают, словно орехи.
Он выудил из сумки горсть собранных прошлой осенью орешков и, кинув один в рот, смачно хрустнул. Звук получился, что надо. Лица старших, видевших Переход, побледнели.
- Ты врёшь, менторы не едят людей! Мы их дети! - невысокая девушка с длинными светлыми волосами протолкалась вперёд, стала рядом с Майкой. Округлившийся животик явственно выдавал беременность, судя по возрасту мамаши, вторую. Теперь Виктор легко узнавал старых знакомых. Это была Камилла из второй спальни.
- Да? А я думаю, тебя родила старшая, так же, как ты родишь дочь или сына этим летом. А потом ты станешь ненужной, и хока тебя проглотит, чтобы родить собственного ребёнка. Нет, я не спорю, они оставляют себе какие-то из ваших воспоминаний - для развлечения. Но вам с того какая радость? Вы в сухой песочек превращаетесь. Хоки рассказывают вам сказочки, чтобы вы оставались покорными и безмозглыми. Чтобы размножались и позволяли себя лопать. - Виктор повернулся к напряжённо слушающим мальчишкам: - Эй, парни, неужели вам нравится это? Пойдёмте лучше со мной. Вырастите такими же большими и сильными, будем жить свободными, охотиться вместе - много-много лет, не ожидая, когда придёт хока.
- Мы не можем уйти, я пробовал! - опять подал голос тот же мальчишка. - Заноза в голове будет болеть. Сильно!
- Так давай я её вытащу. Иди сюда, если не трус.
Мальчишка побледнел, задрожал. Испуганно завертел головой, ища защиты. А друзья пятились от него, выталкивали вперёд.
- Будет больно, но только один раз. А потом - свобода. Если человек - вытерпишь, если корм для хок - нет.
- Я не корм!
Паренёк взобрался на ступеньки. Виктор усадил его поудобней, достал из сумки заранее приготовленные инструменты: остро заточенный нож, пук отбеленного и высушенного мха, глиняную бутылочку с настойкой кровостопа. Толпа следила за приготовлениями, затаив дыхание. Стараясь всё делать быстро и чётко, Виктор взял нож, примерился. Чёрная точка шипа просвечивала под бледной кожей затылка, чуть ниже смешно топорщащихся коротких волосков.
- Ты убьёшь его! - испуганно взвизгнула Камилла.
Виктор и ухом не повёл. Резко рассёк кожу, ухватил за кончик шипа, потянул. За свои пальцы он был уверен - крепче любого пинцета.
- Ай! - мальчишка взвизгнул, дёрнулся, но Виктор уже прижимал к ранке смоченный настойкой тампон.
- Держи, пока кровь не остановится.
- Это... всё? - мальчик изумлённо оглянулся.
- Да, - он подтолкнул пациента вниз, призывая вставать и возвращаться к приятелям, поднял над головой зажатый в пальцах зонд. - И этого вы боитесь? Не стыдно? Вы же взрослые парни!
В толпе зашушукались: "Больно было? Что ты почувствовал?" - "Так себе. Терпимо". Мальчишка улыбался с видом героя, а огоньки в глазах его товарищей разгорались всё сильней. Наконец старший из них - помнится, его звали Эд, - худощавый, с узенькими плечами и руками, не знающими физической работы, решился:
- И мне вытащи!
Это прозвучало, словно сигнал. По крайней мере две трети ребят ринулись к ступеням: "И мне! И мне!" Виктор удовлетворённо кивнул.
- Не спешите, подходите по очереди. Кто идёт со мной - не теряйте время! Уходим, как только покончим с занозами, так что бегите по домам, собирайте лекарства, инструменты, одежду - всё, что найдёте. О тех, кто останется, хоки позаботятся, не волнуйтесь - они всегда заботятся о своём корме. И воду возьмите на дорогу! Нам целый день идти.
- Ты что, хочешь увести всех взрослых парней? - возмутилась внимательно следившая за происходящим Майка. - От кого мы будем детей рожать?
- Переживаешь, что у хок корм закончится? - насмешливо глянул на неё Виктор. - Я зову всех, кто хочет стать свободным. Парни, девушки - нет разницы. Мы все люди, это главное. А хоки - не люди.
- А маленьких детей можно брать с собой? - неожиданно спросила Камилла.
- Нужно. Дети должны жить со своими мамами.
- Тогда я тоже пойду. Не хочу, чтобы меня и моих детей съели хоки!
- Отлично. Иди, собирайся.
Вслед за выбравшейся из толпы Камиллой потянулись к домам и другие девушки. Пять, шесть, семь... маловато, но хоть сколько-то решились. Жить без девушек взрослым парням было бы трудно.
Майка подошла вплотную к ступенькам крыльца, спросила возмущённо:
- Откуда ты взялся на нашу голову?
Виктор хмыкнул. Поинтересовался, как бы между прочим:
- Ты самая старшая в посёлке? С тебя хоки спросят, куда парни делись, да? Не бойся, они тебя наказывать не станут. Просто слопают.
- Ты врёшь! - Майка почти выкрикнула это ему в лицо. Но уверенности в её голосе не было.
- Почему ты тогда боишься?
- Ничего я не боюсь!
Она возмущённо повела плечами. От этого движенья высокие полные груди её колыхнули лёгенький сарафан, заставив Виктора невольно отвести взгляд. Майка заметила. И вдруг покраснела, поджала губы. Выпалила:
- Да, я старшая и отвечаю за детей! И я тебе не верю! Я пойду с тобой в лес - выясню, кто ты на самом деле! И если ты наврал - приведу всех назад!
В сердце Виктора радостно тенькнуло, он и сам не понял, почему. Скомандовал, стараясь не выдать эту радость голосом:
- Так не стой столбом! Проследи, чтобы взяли всё необходимое.
Красно-сине-белый флайер догнал беглецов лишь под вечер.
Они уже были близко к цели. Узкая полоса суши, местами заросшая клонящимися к воде плакальщицами и камышником, местами - голая, песчаная, лежала между двумя озёрами. Вереница детей, двадцать семь человек, от годовалой малышки, которую юная мама тащила на руках, до старших, восемьнадцати-двадцатилетних - Майки, Камиллы, Эда, Стива, Ника, - растянулась на добрых три сотни шагов. Это было самое уязвимое место на их пути. Впереди, где берега озёр расходились, полого поднималась гряда заросших густым лесом холмов. За ней начинались непроходимые болота, кишащие пузырями и гнёздами шлейфокрылов. Соваться туда не следовало. Но здесь, по эту сторону, было хорошо. В озёрах полно рыбы, в лесах - ягод, орехов, грибов. На склоне холма их ждали хижины нового посёлка. Всего три - больше Виктор и Найгиль не успели сложить. Но для начала хватит и этих.
