Оказавшийся в середине шеренги кавалерийский полковник выхватил огромный палаш и, взмахнув им, прокричал:
– Приветствуем героев кавалерийского сражения при Ангуре! Ура!
– Ура-а! Ура-а! Ура-а! – троекратно повторили другие драгуны, в позолоченных кирасах и с разноцветными плюмажами на стальных шлемах.
Это представление показалось Джиму не лишенным некоего воинского очарования.
– Благодарю вас от своего лица, от лица адмирала Эрвиля и от… – тут Джим махнул рукой и добавил: – и от сопровождающих лиц…
Полковник тут же спешился, и следом за ним спешились остальные офицеры. Тяжелые кирасы мешали им ходить, однако никто и виду не подавал, что испытывает какие-то неудобства. Все лезли вперед, чтобы пожать руки прославленным адмиралам.
– А это всего лишь новобранцы, – пояснил полковник, указывая в сторону столкнувшейся пары. – Еще не научились тормозить, но мы их… научим.
Слова полковника прозвучали многообещающе, и у Джима не возникло сомнений, как именно будут учить этих новобранцев.
– А нет ли у вас возможности покормить нас? – без церемоний спросил Кэш, который успел проголодаться.
Впрочем, упоминание о еде почему-то напомнило ему кошмарные события прошлой ночи и утра. Джим ужаснулся от мысли, что является виновным как минимум в одном убийстве.
– Прошу вас, здесь совсем близко! – пригласил кавалерийский полковник, подкручивая длинный прокуренный ус. Затем добавил еще какие-то непонятные команды и зашагал вперед, показывая гостям дорогу и странно припадая на обе ноги поочередно.
У Кэша мелькнула мысль, что полковник тоже пружинно-механический, однако он отогнал эту догадку, объяснив ее своим переутомлением.
– Между прочим, – тихо заметил Эрвиль, обращаясь к штандартенфактору, – мне показалось, что он пытался зацепить вас саблей.
– Да-да, и мне тоже, – тут же вступил Кэш, – наверное, он не знал, что вы матрица.
– Вы хотите сказать, что он покушался на мою жизнь? – нервно спросил Квардли.
Адмиралы так сильно допекли его то ли шутками, то ли серьезными предупреждениями, что он был близок к настоящей истерике.
– Еще пару сантиметров, и картина была бы ужасающей.
– Да что вам нужно?! – спросил штандартенфактор, с сомнением глядя на странную походку полковника.
– Скажите, Квардли, – тихо сказал Джим, – почему нас здесь назвали кавалеристами, когда мы танкисты?
– Небольшая ошибка, – соврал тот.
– А я думаю, вы намеренно запутываете нас, чтобы мы наконец погибли. Кому выгодна наша смерть, Квардли?
Штандартенфактор еще не успел напустить на лицо выражение надменной таинственности, когда Лу сплюнул ему под ноги и со скукой в голосе произнес:
– Да чего ты у него спрашиваешь? Он в этих делах пешка, а главный тот – в капюшоне.
– Ха! А вот тут вы ошибаетесь! Я как раз тот человек, который может объяснить все!
– И даже исчезновение убитого лакея-маньяка? – поинтересовался Джим.
Он старался говорить насмешливо, однако это была глубокая рана, и он испытывал мучительную боль.
– Это проще простого – никакого трупа и не было! И никаких совращений малолетних девочек, скорее всего, тоже не было! – выпалил Квардли. – Это была только имитация, действие одного специалиста.
Спохватившись, что сказал слишком много, Квардли закрыл рот. Он ожидал лихорадочных расспросов и категоричных требований, но Джим вовремя понял это и вяло заметил:
– Полно вам бредить-то, штандартенфактор. Это у вас последствия.
– Чего последствия?
– Да вы в машине чуть крышу головой не просадили…
За непростыми разговорами гости наконец подошли к длинному зданию корпусной столовой, архитектурный рисунок которой указывал на то, что раньше здесь была конюшня. Впрочем, внутри бывшая конюшня выглядела вполне прилично, а в воздухе струились самые приятные запахи.
Без долгих рассуждений гостей усадили за стол, и полковник произнес речь, в которой снова упомянул сабельные атаки прославленных адмиралов. Он говорил так долго и так проникновенно, что сознание Джима помутилось от голода, и он уже и сам поверил, что может лихо скакать на коне и рубить врага налево и направо.
Наконец торжественная часть закончилась, и Джим навалился на мясо. Оно было жестковато, однако голод не давал возможности привередничать. Джим ел блюдо за блюдом, но нервное истощение прошедших суток не утолялось пищей, а только возбуждалось с новой силой. В конце концов сидевший рядом штандартенфактор сделал Кэшу замечание.
– Ничего не поделаешь, друг, – ответил ему Джим, – ночью я совершил гнуснейшее из сексуальных насилий и потерял при этом много сил.
– Ну уж не гнуснее, чем в музее, – парировал Квардли и, предупреждая возмущение адмирала, примирительно добавил: – Спокойнее, герцог, сейчас я вам все расскажу – только, пожалуйста, оставайтесь в рамках приличия, а то ваши змеиные привычки меня доконают.
В это время кавалерийский полковник поднялся с бокалом и провозгласил тост:
– За острые сабли!
– За острые сабли!!! – хором повторили сидевшие за столом офицеры, и Джим с Лу вынуждены были поддержать компанию.
Квардли промолчал, чем, естественно, обратил на себя всеобщее внимание. Воспользовавшись моментом, он таинственно улыбнулся и объявил:
– А сейчас, господа, адмирал Эрвиль Жестокий, граф Гронсар, сделает доклад о том, как ему удалось достичь чрезвычайной техники удара, когда одним взмахом сабли этот прославленный герой снес голову Железному Герману! Снес голову и притащил ее к дворцу Его Императорского Величества!.. Каков драгун, а?!
И штандартенфактор захлопал в ладоши, изображая жаркие аплодисменты и попытки качать несчастного Лу.
Тут же посыпались специфические вопросы и просьбы к кавалеристу-виртуозу досконально объяснить тонкости своего метода.
– Пожалуйста, адмирал Эрвиль, не стесняйтесь – здесь же все свои, – подлил масла в огонь Квардли.
– Зачем вы это делаете? – возмутился Джим.
– Зато никто не станет нам мешать, господин герцог.
Между тем обожающие взгляды драгун были сфокусированы на Эрвиле, и он, как показалось Джиму, должен был вот-вот провалиться под пол бывшей конюшни вместе с гостевым стулом.
Чтобы не видеть позора друга, Джим отвел глаза в сторону, на развешанную по стенам коллекцию седел.
– Основы моей методики всесокрушающих ударов, господа, уходят своими корнями в далекие времена, когда я, один из посвященных учеников мастера Куакосу, закончил начальный этап обучения и покинул монастырь в Тхото, чтобы продолжить совершенствование боевого искусства во внешнем мире…
