Со временем лейтенант привык к отказам, и его судно продолжало свою работу с теми людьми, что были.
Заполненные тяжелыми жидкостями огромные сферы служили «Радуге» собирающими экранами, и по состоянию этих жидкостей, измерявшемуся по десяткам параметров, мощные компьютеры могли рассчитать вероятность события, то есть внезапной атаки противника.
Это было интересно первые несколько недель, а потом главным бичом для экипажа «Радуги» стала скука.
Сидевший напротив полутора десятка экранов опе-ратор зевнул и почесал худую грудь.
Экраны демонстрировали до боли похожие графики, и Понту, официально именуемому капралом Милковичем, было скучно. Сунув ноги в тапочки, он пошел к кормовую часть корабля, где находился гальюн.
Пробыв там положенное время, оператор Понт вышел из заведения и остановился возле его двери с весьма задумчивым видом.
Увидев его, зашедший проведать оператора лейте-нант Принстон (для своих – просто Гвоздь) спросил:
– Понт, ты чего там стоишь? В сортире, что ли, перенапрягся?
Капрал Милкович ничего не ответил и, вернувшись, молча сел на свой стул.
– Да что с тобой, ты как будто мыла наелся, – не унимался лейтенант. За время полугодового сидения в замкнутом пространстве трое обитателей «Радуги» настолько хорошо изучили друг друга, что замечали малейшее изменение в настроении.
– Я вот что подумал, Гвоздь. У нас же сейчас пятнадцать сфер и пятнадцать экранов. Так?
– Это для меня не новость.
– Постой. Я пока в гальюне сидел, посмотрел на табло – оно показывает восемьдесят шесть процентов заполнения кега.
– При чем здесь кег с дерьмом, Понт? что-то не улавливаю…
– Если подключить к кегу панель с датчиками, у нас появится шестнадцатая сфера. Мы получим расширение базы данных…
– Понт, скажу тебе по-дружески. У тебя сдвиг по фазе.
– И я это подтверждаю! – громко произнес третий член команды – Лунс, он же сержант Лунсверт.
– Ты почему не спишь? – спросил его Гвоздь.
– Да разве с вами поспишь? – Лунс опустился на стул и растер ладонями лицо. Потом посмотрел на Понта. – Ну чего сидишь – иди бери датчики и подключай. Мне даже самому интересно стало…
– И ты, сержант, тоже сбрендил, – объявил свой диагноз Гвоздь. – Пойду-ка я лучше соку выпью, а то вдруг это заразно.
Он отсутствовал какое-то время, а когда вернулся, оба оператора сидели перед экраном, который бодро выписывал характеристические кривые.
– О, ну и как вы назовете эти графики?
– «Дерьмовые», как же еще, – пожал плечами Луне. – Ты лучше подумай, как подать это в отчете.
– Да уж, – сказал лейтенант – Майор Везир будет в восторге. Дерьмо на страже имперской безопасности.
– Стоп, смотрите! Это только здесь скачок или.. – Понт вытянул шею и посмотрел на другие экраны. На всех произошло резкое изменение характери-стик. – На что это похоже, инженер?
– Пока ни на что.. Один раз не считается.
Не успел Принстон это сказать, как характеристики на экранах зафиксировали еще один всплеск.
– А вот теперь я скажу… Теперь это похоже на настройку перед «прыжком»… большой группы су-дов… Чтобы выскочить компактно, всем вместе.
– Это называется «в боевом построении», – добавил Луне. – Будешь докладывать начальству?
– А как же? Иначе зачем мы здесь полгода болтаемся…
Через полминуты состоялась беседа лейтенанта Принстона с начальником разведывательного отряда.
– Что случилось, лейтенант? – устало поинтересовался майор, жалея, что тратит время на этого «экспериментатора».
– Сэр, у нас тревожные показания. Кто-то настраивает точку выхода – прямо в нашем районе.
«Настраивает точку выхода, – мысленно повторил Везир. – Неужели парень действительно верит в эту белиберду?» – Хорошо, что вы предлагаете? Сообщить о вашем открытии командующему? А он спросит меня, на каком основании я делаю такие заявления и есть ли у меня данные объективного контроля. Что я могу предъявить ему в качестве объективных данных, ту книжечку с формулами, которую вы мне подарили?
– Вы начальник, сэр. Вам решать.
– Да… Ладно, я свяжусь с командующим и сообщу ему. А вы там пока… наблюдайте.
– Есть, сэр.
После разговора с командиром «Радуги» майор Везир, поколебавшись, все же решился поговорить с лордом Трентоном.
– Прошу прощения, сэр, – начал майор – У моих людей появилась весьма спорная информация… но я решил довести ее до вас.
– Хорошо, майор, только покороче…
– Одним словом, наши специалисты сообщили, что кто-то планирует совершить выход из «прыжка» в нашем районе.
– Ваши люди читают мысли этих «кого-то»? Как удалось засечь их преступные намерения?
– Оборудование работает в экспериментальном режиме, сэр, и я не могу точно…
– Ладно, я понял. Спасибо за предупреждение. Будем ждать, майор, если кто-то появится, мы сможем защитить себя, ведь так?
Не прощаясь, командующий прервал связь, а Везир поморщился от досады. Поначалу он хотел сейчас же связаться с командиром «Радуги» и отчитать его, однако вовремя одумался. В конце концов лейтенант лишь выполняет свои обязанности, и если ему приказали заниматься ерундой, он ею и занимается.
Тем временем на «Радуге» продолжали наблюдения и все больше удивлялись – «шестнадцатая сфера» показывала изменения графиков более отчетливо, чем другие.
– Здорово, может, это как-то связано с материалом оболочки кега? – предположил Луне.
– Или с тем, что мы здесь ели последние полгода…
– Может, и так.
Кривая, отражавшая нарастание вероятности события, стремительно ползла вверх, а затем вдруг оборвалась и упала до нуля.
В следующее мгновение прямо в расположении кораблей 24-го Ударного легиона полыхнул «квантовый ветер», и из раскрывавшихся подобно желтым тюльпанам прыжковых туннелей стали появляться вражеские корабли.
Даже по силуэтам было ясно, что это корабли циторианского флота, их сразу выдавали непривычная форма и конусообразные артиллерийские башни. Особенно наблюдателей поразили сцепки из истребителей, создававшие массу, необходимую для «прыжка».
Во флотах Империи и Конфедерации эта проблема был практически неразрешима. Считалось, что истребители прыгать не могут.
Нападавших оказалось немного, всего около трех сотен судов разного калибра, включая пять легких крейсеров. Они с ходу открыли огонь во всех направлениях, доставая даже самые удаленные цели.
Две сотни циторианских истребителей сразу же устремились к базе «RAF» и принялись бить по самым ее уязвимым местам, снося антенны, фокусаторы сигналов и целые блоки датчиков. Тот, кто планировал эту акцию, отлично понимал, что двести истребителей ничего не смогут поделать с таким гигантом, как «RAF», однако они могли нагнать страху на персонал, ведь людям на базе казалось, будто их часы сочтены. Один за другим гасли экраны, закрывались каналы связи, а на остальных появлялись полосы сплошных помех.
