Родион даже не шевельнулся. Спал, свернувшись калачиком.
– Родька, подъем! – Егор схватил автомат.
Массивная плита коснулась снежного покрова. Сервомоторы смолкли.
Егор вышел наружу, осмотрелся.
Кратер в толще ледника. Обрывистые, почти отвесные стены. Вокруг все бело, лишь кое-где виднеются выступы скал.
Открылся люк кабины.
– Степ, привет!
Андроид спрыгнул, по колено утопая в снегу, обошел флайбот, молча обнял Егора и Пашку, дождался, пока Родька окончательно проснется, прижал к груди и его.
На душе у ребят стало теплее.
– Ну, что? – Егор постоянно оглядывался в поисках следов крушения, но видел лишь снег да скалы.
– Сегменты вмерзли в лед, серв прокладывает тоннель. Уже немного осталось. Пошли, он начал вон у той скалы, – Степ указал направление.
– Почему же мы раньше не принимали этот сигнал? – вертел головой Родька. – Всего пятьдесят километров! Не расстояние ведь!
– Кратер очень глубокий, – ответил андроид. – Мы сейчас на триста метров ниже поверхности ледника. Я перед вылетом просмотрел архивы колонии, выяснил: спасательные модули пытались отыскать сразу после крушения, но не смогли. Бестужев знал только примерное направление. Люди, отправленные на ледник, не вернулись. Их судьба до сих пор – загадка.
– Как же ты флайбот в воздух поднял? – Егор заметил вертикальный колодец, прорубленный во льду, остановился.
– Трос крепи, – Степ протянул ему бухту. – Снял энергоблоки с аграрных механизмов. Другого выхода не было. Планетарного топлива у нас нет, пришлось использовать антиграв.
– А на полях кто сейчас работает?
– Никого. Так что действуем по возможности быстро. Дома все обсудим, сейчас главное – осмотреть сегменты, определить, есть ли на борту выжившие.
– Криокапсулы? – спросил Пашка, начиная спуск.
– Да, – ответил андроид. – Каждый спасательный модуль «Прометея» был оборудован системами для длительного поддержания жизни.
– Сигнатура всего одна, и та блеклая! – заметил Егор, взглянув на показания датчиков.
– Нет смысла гадать, – ответил Степ, ухватившись за трос. – Сейчас все узнаем.
По очереди они спустились на глубину пятнадцати метров относительно дна кратера. Серв, трудившийся всю ночь, к этому времени уже расчистил подходы к трем впаянным в лед космическим аппаратам.
– Глазам не верю! – Родька ошеломленно замер.
Два модуля разбились, это не вызывало сомнений. При аварийной посадке их двигатели превратили часть ледника в озеро, сегменты погрузились на дно, вода проникла сквозь трещины в обшивке, затем замерзла, безнадежно испортив оборудование.
Третий уцелел, но энергоматрицы работающих на борту систем едва читались. В обшивке подле массивного овального люка виднелась уже вскрытая сервом ниша. Панель ввода команд выглядела нефункциональной.
– Степ, сумеешь открыть? – Егор понятия не имел, как нужно действовать.
Андроид подошел, внимательно изучил ряд символов, затем уверенно коснулся нескольких в определенной последовательности.
Раздался слабый гул. Люк вздрогнул, но сдвинулся всего на пару сантиметров.
– Поможем! – Андроид предвидел возможные неполадки и захватил с собой нехитрое механическое приспособление, изготовленное кустарным способом. – Навались!
Рычаг был длинным, они изо всех сил налегли на него, пытаясь отжать люк, сдвинуть его по направляющим. Сначала ничего не получалось. Затем послышался скрежет, гул механизма стал громче, ровнее, преграда медленно начала смещаться вбок, пока не образовался полуметровый зазор.
– Все, пока хватит! – Степ боком протиснулся внутрь сегмента.
Внутри царил сумрак. Единственное помещение, до отказа заполненное аппаратурой, освещали лишь несколько индикационных сигналов, просвечивающих сквозь материал заиндевелой криогенной камеры. Две другие не работали.
Три человека! Но живы ли?!
Ребята потрясенно молчали. Они еще никогда не испытывали таких острых неоднозначных чувств, только андроид действовал быстро, целеустремленно: он исследовал криогенные камеры, считал показания немногих работающих приборов, затем смахнул налет инея с каплеобразной крышки средней ячейки.
– Это Андрей Русанов! – взволнованно сообщил он.
– А остальные?! – Егор хотел подойти, взглянуть, но теснота отсека не позволила.
– Еще два члена экипажа. Их я не узнаю.
– Что нам делать?! – Родион вытянул шею. – Они живы?
– Нет. Две камеры дали сбой. Странно, – Степ выглядел озадаченным. – Их источники энергии разряжены, а вот ячейка Русанова работает, и накопитель почти полон!
Ребята пропустили мимо ушей технические подробности. Их волновал только один вопрос:
– Что делать, Степ?
– Русанова еще можно попытаться спасти! Будем пробуждать! – категорично ответил андроид.
– Пробуждать?! Здесь?! Ты хоть знаешь, как это делать?!
– Автоматика знает. А иного выхода все равно нет! – Степ обернулся. – Сегмент нам из-подо льда не вызволить!
– Степ, не горячись! – Егор положил руку на плечо андроида. – Подумай хорошо! Может, нужно какое-то дополнительное оборудование?
– У нас его нет! Вся надежда на автоматику криогенной камеры. Система жизнеобеспечения работает. Энергии достаточно для пробуждения. Явных признаков сбоя пока не вижу, – он коснулся нескольких сенсоров, внимательно изучил строки отчета, появившиеся на экране.
– А если что-то пойдет не так? – Пашка невольно поежился. – Может, оставить все, как было? Ну, в город вернемся, обдумаем?!
– Нет. Действовать придется немедленно. Мы нарушили герметичность сегмента. Программы пробуждения отработают, так или иначе. Вот что скажу: не мешайте! Здесь должны быть аварийные запасы. Займитесь ими. Отыщите, перенесите на борт флайбота. В грузовом отсеке установите надувной модуль. Туда перенесем Русанова по завершении процесса. Все! Мне нужно работать! – Андроид вновь повернулся к изголовью средней криокапсулы, изучая показания осветившихся контрольных мониторов.
* * *
Первичное колониальное поселение Пандоры. Пять суток спустя…
Русанов мрачно пил, изредка поглядывая за окно.
Обстоятельства своего пробуждения он помнил смутно, обрывочно. Лютый холод. Беспомощность. Незнакомые лица.
Гораздо ярче были воспоминания о последнем бое «Прометея».
Он закрыл глаза. Веки дрожали. В голове теснились образы. Он снова и снова переживал уничтожающие разум минуты бессилия, бегства по темным коридорам колониального транспорта, видел перекошенное лицо Рязанцева, слышал его предсмертный крик.
«Как теперь жить?!» – Русанов привстал, опираясь рукой о спинку кровати, дотянулся до пластиковой бутылки с водой, разбавил ею спирт, налитый в кружку.
