Чем лучше, глаже были вещи, тем легче они разрушались. Также не держал клей, свежевыкрашенные фасады облупливались.
Домашние животные быстро дичали, издавая радостные вопли, они уносились прочь.
Люди, все раздав, тоже куда-то подевались.
Лагуна задремал.
Я тихо вышел из комнаты.
Местность казалась чужой. Деревья стали больше. Я шел, как в тоннеле. Океан, как обычно, поплескивал волнами. Что-то вытягивалось рядом. Змея, подумал я. Бежать было поздно. Змея двигалась однообразно. Это было щупальце.
Туловища не было. Одно гигантское щупальце, а рядом еще одно, наполовину в воде.
Тучи опускались все ниже. Я, человек закаленный, с содроганием смотрел на них. Некоторых можно было коснуться рукой.
Я пошел по трассе обратно. Природа пробуждалась. Мимо пронеслись олени. Я невольно ускорил шаг.
Лагуна храпел. Он храпел так, что стены тряслись.
Один нож продолжал висеть в стене. Телефон на тумбочке стал издавать слабый звон.
Я не спешил поднимать трубку. Телефон дрожал и от храпа. Я положил на него руку и понял, что звонок есть.
Так опытный рыбак по лесе определяет, есть ли рыба.
Я приложил трубку к уху. Донесся неясный шум.
Телефон был соединен с другим номером посредством обычной трубы.
Сверху кто-то возился с трубой и говорил:
— Так я и знал.
До этого нам встретиться было невозможно. Всегда мы встречаемся, когда что-то происходит.
На этот раз Ядро решил, что призван чинить разную технику.
— Ядро, — сказал я, — спускайся к нам.
— Сейчас, — сказал он, — только определю, где вы. Здесь находится шкала звука.
О, технический прогресс, подумал я.
Ядро определил, где мы, распахивая двери.
Мы пытались скрыть радость от встречи. Выглядел Ядро совсем неплохо. Раньше у него нос изгибался, скулы торчали. Теперь это был смуглый ладный мужчина с островов.
Ядро, пряча взгляд, вышел.
— Куда он? — спросил проснувшийся Лагуна.
На улице на чемоданах сидела группа.
Ядро подошел к ним кошачьей походкой.
— Заждались?
Он быстро посмотрел в мою сторону.
— У Ядра клиенты, — сказал я.
— Какие клиенты? — с недоумением сказал Лагуна.
— Туристы, — сказал я. Что-то это мне напоминало. Это уже было. Были туристы. И, вероятно, будут.
Туристы будут всегда, осенило меня.
Лагуна поворочал глазами. Он толком еще не проснулся. Раньше он просыпался мигом.
События последних дней повлияли не него. Он не был готов к таким крутым поворотам.
Ядро что-то объяснял туристам. Наверно, про класс отеля.
Одна женщина сиротливо сидела, подобрав под себя ноги, перебросив плащ через колени. Она, похоже, не понимала, что происходит.
Ядро указывал на холл. Группа проследовала внутрь. У нее не было никаких оснований доверять Ядру, но она, тем не менее, охотно прошла в грязный отель.
— Я хочу работать, — ныл один мужчина. — Я должен был идти на работу. Я как раз собирался идти на работу. Я не хочу отдыхать. Не нужен мне ваш люксовый отель, ваши экскурсии. Я не желаю вести праздный образ жизни. Я был занят тем, что мне интересно, а, главное, полезно обществу, обществу в первую очередь, понимаете? А так я не хочу, не хочу, не желаю…
— Ваша работа уже никому не нужна, — отвечал ему другой мужчина. — Будете ею заниматься в свободное время. А оно теперь всё у вас свободное. У нас теперь всё есть и так. Все будет. Немного разрухи вначале, как сбой, и всё наладится само собой. Теперь природа на нашей стороне.
— Природа вывалила на нас свои излишки, — серьёзно сказал первый. — Скоро это закончится.
— Нет, это механизм, он стабилен. Мы этого хотели — мы это получили, нам подали.
— Можно понять, почему это произошло, — сказал один мужчина, поднимаясь по разбитым ступеням. — Мы только потребляем и знать не хотим про поля, про стада, пасущиеся параллельно на далеком лугу. А ведь именно им мы обязаны происхождением столь обожаемых нами продуктов.
— Может, мы должны сами попасти эти стада? — не выдержал другой мужчина.
Странно, но никто не возражал. Может, туристы и не вслушивались, а может, и сами думали по-другому.
Неплохо было бы все делать самим, как это было веками.
Первый мужчина пробурчал что-то, волоча чемодан. Туристы напоминали беженцев.
Они расположились по комнатам и сразу затихли.
Я ожидал, что сейчас раздадутся крики, и возмущенные туристы вылетят из номеров, в которых ничего нет, даже занавесок, хотя кое-где обрывки болтались. Да что там, стекол нет. Роскошь.
Было тихо. Наверно, туристы попадали у себя от усталости, ничего не заметив.
А Ядро вернулся к нам.
— Приношу пользу, — пояснил он.
— А-а… — сказал я понимающе.
— Набрел на них на дороге, — сказал он. — Как их бросишь? Предложил свои… свои… — Он задумался. — Помощь.
— Да, — сказал я. — Теперь все в этом нуждаются.
— Корысти никакой, — сказал Ядро.
Мы не говорили о том, что мы снова вместе. Почему мы не можем быть вместе в обычное время? Раньше мы всегда были вместе.
Я вышел из отеля. Я двигался к салону. Места были знакомые. Лунные блики скользили по мхам.
Я прислонился к дачной изгороди.
Передо мной предстала огромная кукла. Кто же её такую сделал? Таких вот невероятных размеров.
Она сидела, растопырив ручонки. Я подошёл к кукле. Она была безжизненна.
Кожа высохла, потрескалась крупными трещинами, и лицо, и глаза тоже, одинаково.
Я услышал тихий голос. Я не сразу повернулся. Это было ни к чему.
В салоне стояла Топ.
— Ты нашел куклу.
Вокруг простирались трущобы. Топ взяла меня за руку.
— Не нужно объяснять ее существование.
Мы пошли по дороге. С необъятной помойки тянуло сильнейшим смрадом.
У театра виднелся слабый огонь. На пороге стоял Досуг, накинув на плечи куртку.
— По утрам бывает прохладно. Привет соседям. Я тебя знаю. Ты будешь искать перекосы. И они, конечно, есть. Например, собрали урожай. Надо хранить сегодня, а потреблять потом. Запас — явный перекос.
Топ едва держалась на ногах. Мимика определила ее в тихий дальний зал.
— Как уютно! — воскликнула Топ.
Мы вышли на улицу. Оказывается, все равномерно распределились по округе.
— Пешком можно добраться, — сказал я.
— Пока не ходи. Они устраиваются. А у меня есть опыт. Я быстро устроился.
Пожалуй, слишком быстро, подумал я.
Мы сели на скамью.
— Что-то никого не видно.
— Мы хотим сделать этот мир лучше, а лишнее убрать, — сказал Досуг. — Шучу. Все есть.
— А если всех собрать?
— Тебе что, больше всех надо? — Глаза у Досуга стали колючими. — Здесь таких не любят. Никто на уговоры поддаваться не собирается.
— А как же компании?
— Сборища? — подозрительно сказал Досуг.
— Компании, дружба, — сказал я.
— У первобытного костра, — задумчиво сказал Досуг. — Живи каждый сам по себе, свободно, и все выровняются сами собой.
Я прикрыл глаза. Остался натуральный продукт. Они равноправные члены общества.
— Природа пошла нам навстречу. Мы уговорили ее. Неизменно движение вещества с неизменными качествами. Пышные деревья, луга, озёра, полные рыбы, изумительные виды. Покой и тишина. Редкие звери, как иллюстрация, украшение пейзажа, застывшие, они иногда двигаются, вреда не причинят. Всё неживое, и только горстка людей среди всего этого изобилия и разнообразия. И можно ни с кем не общаться. Теперь с оригиналом ничего не случится.
Искусственные люди были скреплены природной средой.
Я мог остаться с ними. Конечно, мог. Люди. Настоящие люди. Счастливые, в стерильном мире они обрекли себя на уютное одиночество.
Искусства нет, модель в жизни, в самой её гуще. Они едины.
На трассе Фиаско я отыскал старый кузов. Он завёлся. Дорога проступала с трудом.
Мхи покрывали почву сплошными бугристыми коврами. Влажная луна повисла в тёмном глубоком небе.
Парк становился гуще. Лучи солнца пронизывали его.
