Снежинки цеплялись к черной куртке наемника, будто пытаясь украсить ее замысловатой серебряной вышивкой. Ральф был готов поклясться, что видел целый сверкающий рой, который застыл над пленником, словно выбирая место, куда бы упасть.
«Да он так замерзнет насмерть!» Ральф, зажав надкусанный сухарь в зубах, склонился над пленником, неуклюже стряхнул снег.
— Благодарствую, высокородный…
Пленник перевернулся на спину, и Ральф увидел бледное лицо своего бывшего попутчика. Он поспешно вынул сухарь изо рта, оглянулся и быстро зашептал:
— Кронт? Слушай, лежи тихо, делай вид, что не знаешь меня…
Наемник смерил его тяжелым взглядом.
— Ооо, собираешься предать своих новых приятелей? — бескровные губы искривились в злой усмешке. — Смотри, чтобы они тебя потом не поймали…
— Приятели? Да я вообще не понимаю, что здесь происходит, — Ральф еще раз оглянулся на мирно дремлющего Тряпичника. — А ты как?
— Замечательно! — прошипел Кронт.
— А выглядишь больным…
— Еще бы. Ты бы вот так вот повалялся в снегу, с пробитой башкой.
Ральф виновато пожал плечами:
— Ну а что я мог поделать? Нас послали к башне Вернона за языком. А рана твоя не кровоточит совсем, если хочешь, могу попробовать посмотреть…
— Обойдусь! Живодер нашелся…
— Как знаешь.
Ральф, приподняв наемника за плечи, оттянул его поближе к скалам, где было меньше снега. Всчтреча их оказалась довольно странной, и, правду говоря, не в то время не в том месте. Но все же Ральф был рад увидеть Кронта. Впервые в непонятном, зыбком мире долины он наткнулся на нечто знакомое.
Укутав пленника в свой плащ, изгнанник еще раз настороженно обернулся и, убедившись, что Тряпичник по-прежнему спит, сел на корточки рядом с Кронтом.
— Знаешь… я ведь даже толком не помню, как мы расстались, — задумчиво проговорил Ральф. — Я вконец запутался. Даже не могу сказать, друзья мы с тобой или враги, — он грустно улыбнулся.
— Ахх, ну разве ж мы когда-то были врагами? — Кронт вытянулся, устраиваясь поудобнее. — Небольшие разногласия не в счет.
— Что ты собираешься сейчас делать? У тебя есть какой-нибудь план?
— Не сказал бы…
— Ты встречался с Верноном?
— Да. Сейчас я работаю на него.
Ральф присвистнул.
— Это лучший выход для меня, высокородный. Возможно, для тебя тоже.
— Не знаю. Я связался тут с мечеными… странные люди. Они ненавидят Вернона за то, что он занял их крепость. Поэтому и послали меня за языком. Но не собираюсь задерживать тебя, Кронт. Когда представится случай, я помогу тебе сбежать.
— Спасибо. Теперь лучше не сиди со мной. Нечего давать им повод для подозрений.
Кивнув, Ральф вернулся на свое старое место. Без плаща было холодно, сквозняк, гулявший между скалами, продувал до костей. Тем не менее, изгнанник чувствовал себя очень спокойно и умиротворенно. Неясная тревога ушла, история с мечеными уже перестала казаться такой запутанной и зловещей.
Он смотрел на падающий снег и вдруг подумал, что бесплодная пустошь у крепости будет выглядеть очень красиво под белым покрывалом. Почти как бескрайние поля возле замка Коэн.
Время тянулось удивительно медленно. Когда снегопад, наконец, прекратился, и разошлись тучи, стало ясно, что багровый диск Луны Убийц все еще ни на йоту не сдивинулся к горизонту. Вернулся Рыцарь, на его доспехах, покрытых коркой льда, сверкали крававо-красные блики.
— Ну, хватит рассиживаться, — проскрипел он из-за забрала. — Поднимайте этого ублюдка на ноги и пойдем.
— Да, пожалуй, пора, — Ральф с трудом поднялся на замерзшие, одеревеневшие ноги.
Тряпичник молча подхватил свой мешок и забросил за спину, одновременно поправляя многочисленные одежды.
— Эй ты! Вставай, мразь!
Рыцарь пнул ничком лежавшего Кронта в бок.
— Ты что?.. — начал Ральф, но осекся.
Наемник медленно поднялся, его глаза горячечно блестели, как в лихорадке, лицо было едва ли не белее снега.
— Вот так, — мрачно кивнул Рыцарь. — А почему вы ему руки не связали? Что, совсем с ума сошли?
— Да ты посмотри на него! Он болен. Он и идти-то едва сможет.
— Пойдет, как миленький. А болезнь его мне известна. Что поделаешь, за все приходится платить, особенно таким отбросам, как он.
Тряпичник молча протянул Рыцарю обрывок бечевки, и меченый связал руки пленника впереди, тщательно затянув узлы. Ральф хотел возразить, но потом решил, что это будет слишком уж подозрительно.
— Просто удивительно, как такое дерьмо умудряется попасть в долину и жить тут веками! — Рыцарь подтолкнул наемника вперед. — Мало того, что в своей жизни все что можно испоганили, так еще и после смерти продолжают.
— Не твое собачье дело, чем я тут занимаюсь, — прошипел Кронт, неуверенно ступая по занесенной снегом тропе.
— Ну да, конечно. Вы значит, придете, займете наш замок, будете готовиться к атаке на нас, и это все не наше дело?
Наемник хрипло рассмеялся:
— С чего ты взял, будто мы собираемся на вас нападать?
— А, вы тут так просто, отдыхаете и природой любуетесь?
Рыцарь с силой ткнул Кронта в спину, так, что тот упал на колени.
— Прекрати это! — Ральф обнажил меч. — Немедленно прекрати!
— Не нравится, как обращаются с твоим приятелем?
Глаз меченого не было видно за забралом, но изгнанник знал, что взгляд Рыцаря полон ненависти, той ненависти, причин которой он до сих пор не понимал.
Ральф стоял и смотрел, как Кронт неуклюже поднимается, помогая себе связанными руками. Тряпичник, проходя мимо, тихо сказал:
— Ну его, не боись за него. И жалеть его неча. Бандюга.
Ральф только покачал головой:
— Он ведь вам еще ничего не сделал.
— О, ну я ничуть не сомневаюсь, что хотел бы, — Рыцарь потрепал его по плечу. — Путь не близкий, давайте уж топать быстрей.
Идти было тяжело — снег скрыл неровности и впадины на дороге, словно специально устроив ловушки для Ральфа, чья нога отзывалась резкой болью, стоило оступиться или споткнуться. Правда, ходьба немного согрела изгнанника, и дышалось вроде бы полегче, невзирая на тяжесть в затылке. Казалось, лучи багровой луны невидимыми стрелами прошивают мозг, заставляя склонить голову — лишь бы не смотреть вверх, на небо, где упрямо застыл красноватый диск.
— Что это за проклятая луна? Почему она так странно действует? — не выдержал Ральф и спросил вслух.
К его удивлению, Рыцарь охотно заговорил, не сбавляя, впрочем, темпа:
— Это Луна Убийц, чистенький. Говорят, луны этого места отражают жизнь человека, правда, обрывочно и несколько искаженно. Это, — он ткнул железным пальцем в небо, — зеркало смерти, насилия и всего такого. Оно возвращает каждому убийце часть отчаяния и страданий его жертв.
