настройки уровня, не зная, какая команда позволяет взаимодействие.
– Эй, Эхо. Сколько лет ты уже инженер первого класса?
– Два года. Долго не находил времени повысит класс.
– Не удивительно. Кстати, как там дети?
Эхо усмехнулся, перебирая древние символы на панели управления. Слова этого места казались намного старше тех, которыми он привык пользоваться, но мозг отфильтровывал и переводил все в считанные секунды.
– Дети… С ними все хорошо. Растут.
– У них длинный путь. Совсем еще юные.
– Не такой как у нас с тобой.
– В каком это смысле? – удивился Нольпервый. – Они же оба с сетевым ДНК. Девочка-то точно единственный носитель. Да и ты не вечен, пацан потом перехватит твою авторизацию.
– Нет. У них будет нормальная жизнь. И жить им не придется так долго.
– Тебе их не жаль?
– Мне было бы жаль их, если бы я обрек их на вечные скитания.
– Сколько тебе лет? – мужчина разгребал ботинком толстый слой пыли и грязи на стекле.
– Двести четырнадцать.
– Ты сам еще ребенок. Не сильно от них отстал. Почему ты решаешь за них?
– Я не решал за них. Ровно, как и за меня никто не решал: жить мне мало и счастливо или скитаться в этом аду вечность.
– Ты не вечен.
– Да, в отличие от тебя. В любом случае – решение будет за ними. Я ведь сам выбрал следовать за ней.
– Кстати! Когда ты закончишь, чем заниматься мне?
– Ахах! – Эхо даже на секунду отвлекся от консоли. – К тому моменту как я закончу – ты найдешь способ освободиться от алгоритмов сети.
– Долго же ты планируешь жить.
– Пока не закончу. Она ведь ждет от меня результатов.
– Ты все время о ней думаешь?
– Думаю.
– Какого это, любить? – спросил искусственный человек настоящего.
– Больно.
– Больнее сломанных рук?
– Больнее.
– А что было больнее, чем любить? – взрослый на вид мужчина вдруг начал задавать совсем детские вопросы. Эхо за прошедшие годы уже привык к такому и не придал значения.
– Ничего, Нольпервый. Я пока еще не встречал то, что было бы больнее.
– Я учту это.
Под ногами мужчин вдруг загорелся свет. Тусклый свет становился сильнее пока не перерос в неописуемо яркое свечение.
– Готово, – Эхо закрыл консоль.
Под ногами, за слоем толстого стекла, в невероятно большом пространстве, свободном от воздуха и пыли, крутился серый каменный шар. Шар вращался вокруг себя, поворачивая то один свой бугор к Эхо, то другой.
Парень стоял и смотрел через процарапанное в грязи окошечко. Мира рассказывала ему про это место, но он должен был его увидеть лично. Это та самая точка отсчета. Для всего.
– Земля… – завороженно произнес юноша. – Начало всего.
– Да, тут кусок камня, а вот в том направлении черная дыра, что поддерживает странным образом гравитацию в этом «мире».
– И ты ничего не чувствуешь, глядя на это?
– Да нет. А должен?
– Должен, Нольпервый. Это начало всего. Весь этот мир начался отсюда. Книга, что я тебе дал, она об этом месте. Вернись сюда, как прочтешь.
– Ладно, уговорил. Ну что, я тогда пойду по своим делам?
– Да. Спасибо.
– Не за что, – Нольпервый протянул раскрытую ладонь, и Эхо удивленно пожал ее.
Рев расплавленного пространства и парень впервые остался совсем один. Не было ни голоса в голове, ни людей вокруг. Путь только начался и это не могло не оставить странных смешанных чувств.
Шаг вверх, потом еще один. Экспонат оставался далеко внизу, пока Эхо карабкался навстречу самому первому этажу мира. Первый уровень, самый старый и мудрый. Тот, с которого началось массовое строительство. Лестница с крутыми ступенями подняла парня над плитой перекрытия. Все люфты и вагонетки давно сгнили, так что двигаться пришлось пешком.
– Какой же ты низкий… – парень любовался крышей этажа, что была настолько близко к нему, будто все это была лишь проба пера для людей древности.
Дальномер в светящихся глазах указывал на отметку в десять тысяч метров. Совсем низко, по сравнению с тем, как строили следующие уровни. Потолок при появлении человека начал лениво светить, и парень увидел всю красоту этого места.
Постройки, что располагались тут, еще не были синтезированы строителями. Они были настоящими. Прошедшее время превратило их в труху и пыль, а на могиле первого шага красовались странные растения и цветы, бледно зеленый цвет которых говорил о скудной освещенности.
– Как вы тут выжили? – Эхо гладил рукой толстые листья. – Тут же нет света…
Парень вызвал консоль, что так же была написана на древнем языке, но в конечном итоге не решился тут все ломать и строить заново. Слишком уж удивительный вид открылся перед парнем. Он пару часов бродил среди тусклой зелени, не в силах поверить в то, что где-то есть, хотя бы такая странная, но жизнь. Ведь на всех предыдущих уровнях растения приживались с огромным трудом.
– Тебе тоже кажется это прекрасным? – задавал парень вопросы в пустоту, в надежде однажды услышать ответ.
Глаза подсветили путь наверх и Эхо, осознавая всю протяженность своего маршрута, вновь двинулся вперед.
Маленькая бесконечность
– … еще я иногда встречаю странных существ, – Эхо сидел напротив девушки в ее прощальной записке. – Но думаю, и они однажды приспособятся к новому дому.
Парень пил кофе как ни в чем не бывало, время от времени глядя в окно. Белая броня сменилось черной, блестя синим светом ускорителей.
– Я вижу уровень, и перед глазами появляется картина. Если не появляется, то я использую модель, которую рисую при долгих перемещениях или бессонными ночами, – юноша время от времени прерывал свой рассказ, чтобы сходить на кухню и налить себе еще кружку кофе. – Я порой наблюдаю, как строители ровняют с землей все свои постройки. Прибираются. Закладывают фундаменты новых зданий. Они все в основном небольшие, примерно, как тот бревенчатый домик, в котором мы отдыхали. Иногда я, конечно, позволяю себе небоскребы, но это редкость. Мне кажется людей еще слишком мало.
Девушка всегда следила своими глазами за действиями Эхо, и он был очень этому рад. Это единственно, что давало иллюзию жизни в этом искусственном мире.
– Инфраструктуру тоже приходится продумывать. Я помню, как люди делали поезда на моей… зарисовке, что ли. Вот, пытаюсь воссоздать, чтобы все уже было готово. Контактные рельсы, эстакады, мосты. Я покажу тебе как-нибудь. Вообще, ни с чем несравнимое удовольствие – удалять строчки регистрированных строений. Их иногда так долго, что сеть часами режет реестр. Режет, пока не оставит только коммуникации. Пару раз я даже удалял реакторы холодного синтеза, – парень поднял черный обгоревший после
