были похожи. Лапы титана сжимали опорные столбы, торчавшие из плиты. Синтез материала прекратился многие годы назад и столбы остались такими, какими машина успела их сделать.
– Почему именно здесь? – пронесся очередной вопрос в голове.
Из всей бесконечности самого последнего этажа машина выбрала именно это место, в ожидании своего будущего. Будущее… Такое непонятное для этого места слово. Есть ли оно вообще?
– Это твое смирение? – вдруг беззвучно промолотил губами Эхо. – Это твоя мудрость?
Парень дошел до упавшей к его ногам миллионы лет назад голове титана. Робот, что склонился перед юношей, наверное, никогда не планировал вновь расправить свои невероятно большие плечи.
– … – но голос Эхо не достигал недвижимую силу. Машина непоколебимо спала, утопая в своей бесконечности и одиночестве.
Парень подошел еще ближе и приложил к стальному корпусу руку, сняв с нее перчатку.
– Живи. Ты хочешь жить.
Вибрация пробежала от голосовых связок, резонируя с мышцами и костями. Ладонь приняла голос и передала его строителю уровней. Сила инженера высшего класса просочилась сквозь кожу и железо, достигнув сердца машины. Миллионы глаз открылись как один. Лазеры вновь начали сканировать почву и вымерять углы. Грохот старых механизмов сотряс плиту и Эхо сделал шаг назад.
Машина начала расправлять свою длинную спину, не выпуская из цепких лап пни опорных столбов. Робот рос в размерах преграждая виды далеких звезд, но Эхо сейчас думал лишь о вибрациях в баках синтеза.
Эта машина встанет и пойдет. И бесконечный мир станет еще больше. Соседние звезды и планеты падут перед величием человечества, отдав свои элементы для строительства новых этажей. Этажей для новых людей, что придут сюда спустя время.
Люди придут сюда, где стоит Эхо, даже не зная, что когда-то давно этим миром правила сеть, отобравшая у людей все заботы, сделавшая их беспомощными и бросившая в самый неподходящий момент. А момент… он вообще бывает подходящим?
Эхо поднял голову, пытаясь насладиться настоящим, как ему тогда показалось, небом. Застежка шлема беззвучно щелкнула, и замерзшая рука стянула черную скорлупу. Красные от отсутствия атмосферы глаза покрывались коркой льда, и полуослепши ловили свет ближайших звезд. Яркий, но такой недосягаемый.
– Ты видишь, как красиво, Мира? – губы шевелились, но не издавали никаких звуков. В легких больше не было воздуха. – Мы справились. Можешь в это поверить?
На маршрутизаторе тускло горел огонек накопителя, который парень поклялся никогда не отключать от своего мозга, чтобы дойти до конца вместе с ней. С Мирой.
Эхо радостно улыбнулся, наблюдая как гигантская тень только что скрыла от него все небо.
– Пап, ты так и не ответил! – Ребенок в замазанных коричневой землей сапогах сидел на коленях мужчины, чья борода доставала до ворота льняной рубашки. Солнце садилось, освещая плывущие по небу облака. – Почему Эхо все это делал?
– Ты задаешь такие глупые вопросы, сынок, мужчина задумчиво чесал бороду, покачиваясь на деревянном кресле. Впереди на многие километры простиралось зеленое поле короткой щипаной травы. – И каждый раз новые. И каждый раз подлавливаешь меня!
– Так почему?
– Его вела мечта.
– Какая?
– Какая? Не знаю, наверное, выполнить желание путеводного голоса.
– А она? Она была лишь голосом?
– Ну… нет, наверное, – грузный мужчина погладил лысину на темечке. – Так, Маяк, видать, мы рано взялись за такую литературу!
– Не рано! Я уже достаточно взрослый, чтобы понять!
– Видимо я недостаточно взрослый, чтобы все объяснить. Ты пойми, это же просто…
Топот копыт по мягкой земле донесся в полумраке вечера. Лошадь перешла на галоп и остановилась у увесистого деревянного забора.
– О! Работничек! – воскликнул мужчина. –Ну как там? Ты доделал?
– Да, Сэр. Забор готов. Коровы больше не сбегут.
– Удивительно. Ты всего за три для поставил забор на нашем ранчо. Где ж ты раньше был?
– Строил дом вашим соседям, – улыбнулся юноша и раскатал засученные рукава, пряча глубокий шрам на правой руке.
– Точно-точно.
– Работник! – воскликнул ребенок. – Ты читал это?
Работник ранчо прищурился, разглядывая название книги.
– Да. Это же книга местной церкви. Сэр, – парень обратился к мужчине. – Не рановато ли?
– Да я уж понял…
– Работник! Как думаешь, что стало с Эхо?
– Думаю он где-то среди нас.
– А что он делает?
– Не знаю, может ждет?
– А чего?
– Когда он дойдет до конца?
– А что в конце?
– Новое начало! Там же написано! – парень слез с лошади и облокотился на деревянный забор. – Или ты не внимательно слушал?
– А я думаю, он ждет, когда Мира к нему вернется!
– Ахах, – рассмеялся парень, вынимая позаимствованный инструмент из седельных сумок.
Дым из домовой трубы стал слабее, а значит дрова почти прогорели. Кроны деревьев шелестели на ветру, а птицы пели свои вечерние песни. Небо сверкнуло, меняя градиент на более темный и отобразило звезды.
– Ладно, работник, ты закончил, вот оплата, – отец семейства достал из нагрудного кармана бумажную карточку. – Это чек, обналичишь его в городе.
– Спасибо, Сэр, – парень поклонился и вновь залез на свою лошадь.
Рука скользнула по гриве и лошадь довольно фыркнула.
– Работник! – подбежал к кобыле мальчишка, раскидывая тяжелыми сапогами грязь, не в силах их нормально поднять. – А что значит «в смирении рождается мудрость»?
– В смирении… Мудрость? – парень поправил браслет на руке. – Мне кажется это чушь. Нет ни смирении, ни мудрости. Как минимум, у каждого они свои.
– Эххх… – с досадой протянул мальчишка. – Ничего ты не понимаешь, работник! Твои ответы еще более глупые, чем у отца. Он хотя бы пытается!
– А ну цыц, паршивец! Живо в дом! – мужчина легонько хлопнул сына по спине и тот скрылся в ярком свете дверного проема. – Ты уж извини его. Матери давно нет, а воспитывать по-мужски рука не поднимется.
– Да все нормально! Я думаю, что в чем-то он прав.
– Ты про книжку эту?
– Да. Хорошая же книжка.
– Чушь все это. Мира и Эхо пишут про Миру и Эхо. Еще и говорят крупным текстом, что построено на реальных событиях. Так не бывает.
– Вы простите, конечно, но мне пора. Тут есть еще пара заказов на строительство, – парень легонько поклонился и нежно коснулся пятками лошадь. Кобыла фыркнула и побрела вперед.
– Давай, не пропадай там! Вдруг еще будешь нужен. Стройка она такая…
Ветер дул в лицо юноше, задирая хлопок рубахи, что явно была для него велика. Темное небо почти ничего не освещало, но кобыла знала все местные маршруты, двигаясь по памяти. Свет в редких домиках посреди бескрайнего поля начинал гаснуть один за другим. Наступала ночь.
Серые глаза блеснули в темноте, а рука дотронулась до огонька на браслете.
– Ты представляешь? А
