Алексей Доронин - Сорок дней спустя

Не все чужаки были такими безобидными. За пару дней до Сашиного прихода у "оптимистов" была серьезная стрела с соседями - с десятком убитых с обеих сторон. Предметом спора было право копать там, где когда-то стоял "Альбатрос". Ту битву Сашины новые товарищи выиграли, сохранив за собой право монопольного владения площадью "Снежинка".

Чем больше Данилов узнавал о городе, тем больше понимал, как ему повезло. Он чудом прошел по нейтральной территории. Уклонись он чуть в сторону улицы Институтской, его укатали бы обитатели "Лучика", второго по величине ТЦ. "Лучик" держали крутые пришлые: то ли армия, то ли ВВшники, но не из Кузбасса. С какого-то эшелона. Вырезали коренных, кто там до них копался.

Пройди он дальше по Крупской, столкнулся бы с "рыночными". Подойди слишком близко к ДК "ПЗШ", его бы срезали из пулемета отмороженные на всю голову бандиты без названия. Свернув в любой двор, мог бы нарваться на озверевших от голода людей, которые облюбовали повалы. Выбрав вместо Тыргана район Ясной Поляны, которая была на пару-тройку километров ближе, Саша был бы уже порезанным на куски аборигенами. Про красногорских он тоже еще не услышал ничего хорошего.

Вся и вся "культурная" жизнь города. Прямо "Банды Нью-Йорка" какие-то. Что ни торговый центр - то группировка. Что ни неделя - то кровопускание. Это только в книжках люди в постъядерном мире объединяются вокруг экзотических идей: коммунисты, фашисты, сатанисты… "Неформальные объединения" в Сашином родном городе были прозаичнее и базировались на доступе к еде.

Во второй раз ему повезло, когда он наткнулся на "оптимистов", самую сильную группировку в городе, с самой крепкой продовольственной базой, и потому самую спокойную. Другие убили бы его еще на подходе и допрашивать бы не стали.

"Стоило ради этого идти четыреста километров? - думал Данилов. - Чтобы встретить одного психа, три сотни сытых дегенератов и несколько тысяч голодных?"

Он размышлял, насколько может хватить запасов "Оптимы". Думают ли его сотоварищи о том, что будет с ними после? Данилов поставил бы свою зарплату против Фонда Будущих Поколений, что нет.

Но эти мысли надолго не задерживались. Жизнь была почти сытая и беспроблемная. Сашу не трогали, предоставив самому себе парня с тяжелым взглядом волка-одиночки. Внутри общины, ощетинившейся наружу как еж, отношения были ровными, как в военном отряде в зоне боевых действий. Друзей Данилов не завел, но что-то вроде уважения заработал - страха он, казалось, не знал, трудности сносил молча, и не раз наводил бригаду на хороший хабар. И хотя при ежевечерней раздаче ему доставалось меньше, чем старожилам, этого хватало даже на то, чтобы откладывать немного про запас.

Потом столбик термометра, как любили говорить барышни в телевизоре, упал до отметки минус шестьдесят, и все движение снова прекратилось почти на неделю. За это время они проедали запасы и маялись жутким выматывающим бездельем.

Интермедия 3. Target Practice.

Карское море, 8 км. от входа в Обскую губу

Шел третий месяц зимы и четвертый месяц войны.

Они проделали долгий путь от Северной Атлантики до северной оконечности Евразии.

Нет, капитан Эбрахам Сильвербер не пошел под суд. Ему сохранили не только жизнь, но и звание. Опытные командиры были на вес золота. Потери были страшными. Настолько страшными, что командирам рекомендовалось не вести с экипажем разговоры на такие темы и пресекать их среди команды.

На базе ВМФ в Норфолке он оставил злосчастную "Миннесоту" и получил подлодку класса "Огайо", переоборудованную под пусковые установки крылатых ракет.

Половина экипажа сошла на берег. Часть из них направили на другие лодки, часть была к тому времени непригодна к несению службы. Психические расстройства…

Мир сошел с ума и здесь, далеко за полярным кругом, было теплее, чем в трех-четырех тысячах километрах к югу. Здесь, на полюсе, температура держалась в пределах минус десяти, тогда как в Центральной России было до минус пятидесяти, а в Сибири - и до минус семидесяти по Фаренгейту.

Здесь также было и светлее. Это были не день и не ночь, а серые поздние сумерки. Которые, впрочем, тоже затрудняли навигацию.

Светя огнями на хвостовой балке и на днище, вертолет "Си-Хоук" завис над подлодкой.

Из него выбросили не десантную лестницу, а подъемник, использовавшийся для транспортировки раненых. Подъемник быстро заскользил вниз. На нем, вцепившись в крепления, сидел человек в теплой парке с надвинутым капюшоном.

Капитан опирался на ограждение рубки и смотрел на спускавшегося человека.

Он был больше похож на пастора, этот инженер из бывшей "Макдонелл-Дуглас", мобилизованный в Единый Исследовательский Центр. По манере говорить, осанке, интонациям. На какое-то время в стане защитников демократии установился тоталитарный коммунизм с такими его атрибутами как распределение и принудительный труд. И с трудовыми лагерями для неблагонадежных, куда же без них. Владельцы корпораций ВПК - которые выжили почти все - были очень недовольны, когда федеральное правительство подвергло их материальную собственность и патенты национализации, а их работников мобилизовало.

Сесть на узкую палубу с наростом рубки было невозможно, а ближайшая суша, а точнее - большая льдина - находилась в двадцати милях. Поэтому и нужна была эта воздушная эквилибристика.

Наконец, человек спрыгнул на палубу и махнул рукой. Подъемник втянулся в брюхо, и "Си-Хоук" полетел на север.

Они поприветствовали друг друга так, будто уже были знакомы.

- Эбрахам Сильвербер.

- Роберт Брешковиц.

- Добро пожаловать на борт.

- Спасибо, - гость рассеянно махнул рукой. - Около Vaigatch Island пилот заметил большое судно. Контейнеровоз. Затерто льдами. На борту никаких огней, похоже, покинуто. Опознавательные знаки не просматриваются. Мы записали координаты и передали их диспетчерской службе на Шпицбергене, но они сказали, что ближе, чем на пятьдесят миль, других судов, кроме вашего, нет.

Капитан нахмурился. Еще один "летучий голландец". У него до сих пор желудок сводит, когда он вспоминает тот дрейфовавший суперлайнер. "Королева Виктория" рядом с Азорами. Не надо было самому подниматься на палубу…

- Мы сейчас не можем выслать трофейную команду, - покачал он головой. - Необходимо начать погружение. Пройдемте, лейтенант Родригес покажет вам вашу каюту. У нас теперь много свободного места. Идем с половинным составом команды. К сожалению, у Коалиции подготовленных экипажей меньше, чем уцелевших подлодок.

- Я думал, у вас тут будет солнце, - произнес инженер, указывая на серый небосвод, - Я уже почти не помню, как оно выглядит.