- Как ты думаешь, эта штука... - Крут хотел спросить "опасна или нет", но вовремя сообразил о нынешней бесполезности подобных расспросов, и потому на ходу перестроился, - ...сколько оно весит?
Санька, если даже и догадалась об истинном интересе сталкера, не подала вида. Однако девушка отметила, что Крут сказал об объекте в среднем роде, памятуя об их недавнем разговоре. Действительно, непросто было бы однозначно отнести найденный объект к аномалиям либо к артефактам - он вполне мог оказаться и тем, и другим.
- Кто же его знает, - отозвалась она. - Может быть, почти ничего не весит, а может, несколько тонн.
- И что это такое, тоже остается только гадать, - в тон ей продолжил Крут, размышляя вслух. - По нашим меркам, это может быть, образно говоря, и воздушный шарик, и шар из чистого урана... В обоих случаях рванет от любого шороха, только с разным эффектом.
Помолчав с минуту, Санька спросила:
- И что? Ты вот так и оставишь его здесь? Даже не попытаешься подойти, не бросишь в него чем-нибудь, не стрельнешь, на худой конец? Ты ведь сталкер...
- А если эта штука опасна? - возразил ей Крут. - У меня есть и другие дела, кроме как глупо гибнуть у черта на куличках... Если я здесь костьми полягу, кто будет мою сестру выручать?
Крут умолк; Санька не проронила ни слова в ответ на эту тираду. Наконец, потупив взор, Крут нехотя сказал:
- А вообще-то, знаешь... Наверное, плохой из меня теперь сталкер. Старый я стал, что ли... Одно дело - из аномалий самоцветы таскать, а другое - когда встречаешься вот с таким... Это по молодости да по глупости люди лезут, сломя голову, к подобным вещам. Гибнут, калечатся, или ломают, портят - зачастую сами не ведая, что творят. Такие штуки - это и есть настоящая Зона, ее истинное лицо. И чем дальше, тем меньше я хочу иметь с ней дело. Я ведь, честно говоря, и не знаю о Зоне почти ничего, но, чую, однажды воздастся каждому по делам его...
Санька внимательно слушала, не перебивая и лишь изредка кивая. Как удивительно похоже на ее собственные думы звучали эти простые слова, выстраданные, выпестованные в течение долгих лет непростых взаимоотношений с Зоной! Санька уже слышала нечто подобное от майора Скворцова: впервые узнав о его сталкерском прошлом, она удивилась - очень уж не вязалось его прежнее занятие с нынешней должностью, почти противоположной по роду деятельности. "Как же так случилось, - спросила тогда юная Санька майора, - что сталкер, вольная птица, романтик и свободный исследователь загадок Зоны вдруг стал этаким цербером, собакой на сене - и сам не гам, и другому не дам?". Ответ она поняла не до конца, но, тем не менее, добросовестно запомнила.
- Видишь ли, Санька, - ответил тогда ей майор, - человек меняется, и меняется его отношение к окружающему. Давно, когда Зона только-только начинала исследоваться, сюда действительно тянулись романтики - люди увлеченные, бескорыстно жаждавшие познать новое, неведомое и сокрытое. Это были настоящие сталкеры, в полном смысле этого слова; они работали бок о бок с учеными, помогали по мере сил военным, жили одной общей идеей - открыть для людей эту новую Америку. Но... Прошло время, и на смену бескорыстным энтузиастам пришли гастарбайтеры, предпочитающие твердое вознаграждение за свою работу. Нынешний сталкер больше интересуется ценами на артефакты, а не причинами и закономерностями их появления. Это уже не турист в девственной глуши, а коммерсант на обочине оживленной автострады, торгующий дровами для барбекю... последним, что осталось от некогда прекрасного леса. Я молчу уже про наемников - кстати, даже слово говорит само за себя. Так что, на мой взгляд, сейчас самое время максимально оградить контакты людей и Зоны, и вообще свернуть активное ее исследование, оставив только мониторинг. А то, увы, пока что изучение очень дорого обходится людям, даже учитывая потрясающие результаты...
- Дядя Андрей, - уточнила Санька, - вот ты провел параллель с Америкой. Насколько та ситуация напоминает нынешнюю? Что, в Зоне есть свои индейцы, которые могут пострадать от необдуманного вмешательства?
- Те верно уловила смысл сравнения, - усмехнулся майор, одобрительно потрепав Саньку по волосам. - Да, очень вероятно, что люди, бездумно хозяйствуя в Зоне, разрушают что-то большое, что они даже не в состоянии понять и оценить. Но меня, честно говоря, беспокоит не это. Понимаешь... Узнавая о Зоне все больше и больше, я начинаю думать, что еще неизвестно, кто кого открыл. Может быть, на самом деле индейцы - это мы... Вот поэтому, ради блага самих же людей, я всячески ограждаю их от возможного глупого самоуничтожения.
С тех пор Санька неоднократно возвращалась мыслями к этому разговору, сравнивая с ним, как с неким эталоном, высказывания о Зоне окружающих людей. Она заметила интересную закономерность - чем больше человек знал о Зоне, чем продолжительней он общался с ней, тем осторожней и почтительней звучали его высказывания. Казалось бы, такому удальцу, прошедшему огонь, воду и медные трубы, в самый раз гордо ударить себя кулаком в грудь и заявить: "Смотрите на меня; я - хозяин Зоны!". Ан, нет; подобные ветераны говорили о Зоне благоговейным полушепотом, готовились к очередному визиту туда, как к аудиенции у властной королевы, входили, низко кланяясь, и уходили поспешно, вознося хвалу Богу за удачу.
- Так кто же тогда настоящий хозяин Зоны? - погрузившись в свои мысли, навеянные воспоминаниями, Санька невольно продолжила размышлять вслух.
- Хозяин Зоны?.. - незамедлительно эхом отозвался Крут, словно и он сейчас размышлял над теми же вещами. - Уж точно не человек... Планету он еще с грехом пополам освоил, а вот Зону - кишка тонка.
- Скажи, Николай, - внезапно спросила Санька, повернувшись к сталкеру, - тогда, в сарайчике... Ты ведь согласился вести меня в Зону, чтобы заполучить "Солнышко". А что ты хотел с ним сделать? Похоже, не продать...
Крут сразу отметил, что она назвала его по имени; это прозвучало довольно непривычно в условиях Зоны, но не раздражало, как раньше, а скорее настраивало на серьезный, ответственный лад. "И правда, - подумалось сталкеру, - все эти клички, прицепляющиеся к человеку в Зоне, словно низводят его на уровень ниже. Как собаку, или машину какую-то... Был - человек, стал - придаток Зоны, безликий агрегат с определенной программой функционирования, за присвоенным инвентарным номером".
- Нет, продавать его я не стал бы. Когда лет девять назад я встретился с Профессором... то есть, с Михаилом Ивановичем, мы полночи провели за разговорами. Как раз незадолго до этого я потерял Миху, зятя моего... Павлик с Ленкой сиротами остались. Ходил по Зоне сам не свой, ошалевший, лез во все дыры, даже в Гидру, словно нарочно смерти искал. Так вот, Черпаков тогда просто потряс меня - настоящий человечище, исполин духа. Все знает, все умеет; твердый, несгибаемый, как скала, и в то же время добрый и душевный, как родитель. И после той беседы с ним у меня будто второе дыхание открылось, новый смысл жизни появился. На многие вещи с тех пор я совсем по-другому смотреть стал...
