цена. Но прежде мне надо было всё обдумать и проверить.
* * *
Галечный пляж у корпуса был уже основательно населён. Пока мы рассказывали сказки, здесь ставили тенты, раскладывали надувные матрасы, перенесли под тент портативный диагност, синтезатор — вышел лагерь под открытым небом. Шедмята плескались в воде; я подумала, что они просто купаются, но несколько ребят вынырнули с целыми охапками водорослей и притащили их на берег, туда, где Тари готовила еду, а люди ей помогали. Водоросли были коричневые, сборчатые, как волан на платье — и малыши, которые уже начали линять, отщипывали от них кусочки и совали в рот. Им не запрещали — съедобные водоросли, должно быть, даже без обработки. Так человеческие подростки притаскивают с огорода латук или щавель на радость малышам. Очень похоже.
Меня поразило, что некоторые дети обнимались.
Они обнимались не как дети, а… со значением обнимались. И тёрлись носами или вылизывали друг другу уши или углы губ, это было похоже на поцелуи, опять-таки совсем не детские. И всё это происходило как бы между прочим, в общей суете: ласкали и кормили бельков, — тоже было похоже на поцелуи, кстати, — что-то делали по хозяйству и походя слегка флиртовали друг с другом.
Это не смущало ни Тари, ни бельков, ни людей. А меня очень смущало, я ничего не могла сделать.
Многие дети, которые ходили плавать, были без одежды вообще. Их тела выглядели очень непривычно, потому что половых органов не видно. Как у кукол. Я вспомнила, что Юлька говорил: шедми — как дельфины, в нерабочем состоянии всё это у них втягивается в специальные щели, что облегчает им движения в воде. Всё понятно, но ужасно непривычно — хотелось отвести глаза.
Я думала, что они вообще не понимают, что такое стыд, если по-человечески, но заметила, как от моего взгляда ужасно смутились двое мальчишек, которые поймали и щекотали попискивающую девочку. И она смутилась, принялась обдёргиваться и поправлять волосы. А я поспешно ушла, но так и не поняла: смутились они от того, что я их застала за явно сексуальной игрой, или от того, что они, в их представлениях, ведут себя ребячливо, балуются, а я взрослая тётя.
А я пошла к модулю.
Мой ВИДпроектор не ловил Землю, я тут могла смотреть только местные передачи или мои старые записи. А мне надо было срочно пересмотреть запись конференции Мирового Совета, где выступал Майоров, я сдуру её себе не сохранила. Мне хотелось именно сейчас её послушать и подумать, потому что было ощущение, что тогда я половину информации пропустила мимо ушей. Какие-то намёки. Ещё какой-то кошмар, о котором знают и наши, и штатники, и правительства, и сам Майоров, и шедми, но о котором не говорят вслух открытым текстом.
Мне казалось, что уж сейчас-то я всё пойму. Шедмятки мне объяснили.
Около модуля никого не было. Там только стояла пара пустых экзоскелетов — их, видимо, тут оставили, чтобы сразу взять, если надо будет что-нибудь ещё перетащить. А все люди, наверное, работали в корпусах станции или на пляже. Только я одна тут бродила, как последняя бездельница.
Мне было стыдно, но я решила, что информация мне профессионально важнее, а с работой лучше справятся специалисты.
Я ещё думала: настроен ли замок шлюза на мою сетчатку? Но оказалось, что это и не надо, потому что люк был открыт: воздух здесь был почти как на Земле, я сама совсем не чувствовала разницы. Как на Земле, где-нибудь сильно на севере. Тяжесть заметнее чувствовалась: для того, чтобы бегать, двигаться, надо прикладывать чуть больше усилий, чем на Земле, я уставала быстрее. Хорошо, что разница мизерная, но всё равно мне казалось, будто я прибавила килограммов десять. Спасибо, что не пятьдесят.
Я вошла и сразу направилась в рубку, где должны же ведь быть и ВИДпроектор, и всякие штуки для связи. Подумала, что уж в родных-то приборах я как-нибудь разберусь. Дверь открылась бесшумно, я влетела, не глядя — и чуть не сбила с ног Андрея, который стоял около пульта связи. Он аж вздрогнул и закрыл директорию.
— Господи, Вера! — выдохнул он. — Как вы меня напугали!
Я улыбнулась:
— Я такая страшная?
И он улыбнулся, но напряжённо:
— Просто неожиданно. Вы здесь вообще неожиданная персона, Верочка.
— Я помешала вам работать? — спросила я. С одной стороны, я чувствовала себя слегка виноватой, а с другой… а почему это Андрей здесь, а все остальные — там? Миссией командует Алесь Прокопович. Он в курсе?
Андрей, оказывается, владел телепатией, потому что почти тут же сказал:
— Алесь меня попросил связаться с Майоровым. Узнать, как дела на Эльбе.
— А разве они уже добрались? — удивилась я. — Я думала, они там будут по нашему времени только завтра утром?
Он чуть помедлил с ответом, и я подумала: соображает, как соврать.
— Всё зависит от параметров «прыжка», — соврал он наконец.
А я сказала:
— Простите, пожалуйста. Я не хотела мешать вам работать и лезть в профессиональные тайны КомКона. Мне вполне достаточно было услышать, что это не моё дело и вообще вы не даёте комментариев для СМИ.
Когда я улыбаюсь, люди редко злятся. Обычно наоборот, расслабляются — Андрей вот расслабился. Улыбнулся в ответ, уже не так напряжённо и натянуто:
— Вы профессионал, Верочка. Скажите, дорогой мастер интервью, а вы сами отвечаете на вопросы?
— Дайте подумать, — рассмеялась я. — Если они не слишком интимны и не касаются важных профессиональных тайн ВИД-ФЕДа, то, пожалуй, отвечаю.
— Хотите кофе? — спросил Андрей.
Ох, как же я хотела кофе! Я адски его хотела! И пару круассанов… нет, три! Или даже лучше не круассаны, а пончики, бог мой, жирные сладкие пончики! Три пончика! Сожрать, урча и постанывая. Какая я голодная! И только что об этом вспомнила.
— Да, — сказала я. — Я вам разрешаю угостить меня кофе и даже с пончиками, если это возможно.
И Андрей так обрадовался возможности увести меня из рубки, что даже дал мне это заметить.
Мы пили кофе в крохотном салоне для пилотов. Тут было душновато. Я пожалела о холодном солёном ветре с моря. Пришлось снять невероятную куртку Юльки.
— Так вот, — сказал Андрей, когда я расправилась с первым пончиком. — Как же вы решились сюда отправиться, Верочка? Профессиональное любопытство? И не побоялись, что вас будут искать по всей Земле с фонарями?
Я пожала плечами и слизнула сахарную пудру:
— Не будут. Я связалась с шефом ВИДа и пообещала привезти самую забойную сенсацию, эксклюзив. Он поворчал, но согласился.
Андрей улыбнулся:
— Под сенсацией вы
