Пришлось отойти от подъезда на приличное расстояние и ждать. Но никто не выходил из подъезда и не собирался в него входить.
«Спят еще», — со злостью подумал Андрей.
Прошло около часа, но ничего не менялось. Из соседнего подъезда вышла дама с крохотной собачкой на поводке, а нужная дверь по-прежнему стояла на пути неотвратимым препятствием.
«Господи, помоги, — заставил себя подумать Андрей. — Сделай так, чтобы кто-нибудь вышел».
Привычная фраза. В ней уже не было весомости, которую дает настоящая вера, а без этого любое воззвание к Богу не имеет ни малейшего смысла. Когда-то вера была, но Андрей прекрасно помнил меры по усилению православия пятилетней давности, когда от частого употребления емкие слова затерлись, как некачественная позолота на университетских иконах. Но искусственную религию Андрей считал еще большей душевной пошлостью, поэтому не собирался молиться городу, как это делали байкеры. Хотя вид стальной двери, явной принадлежности мегаполиса, так и подмывал сказать про себя: «Отворись, именем Города!»
«Нет, до этого опускаться не стоит», — подумал Андрей.
Он прождал еще полчаса, уже теряя надежду. Тридцать два этажа, сто двадцать восемь квартир в подъезде. По меньшей мере, странно, что никто из такого количества жильцов не собирается утром выйти из дому, хотя другие подъезды жили обычной утренней жизнью. Хорошо одетый мужчина вынес сыну велосипед, а сам сел в машину и выехал со двора. Школьники первой смены спешили на занятия, а ребята второй смены потихоньку собирались во дворе. Опрятные старушки выбирались в магазин за покупками, молодой почтальон на японском мотороллере выгружал почту из решетчатого багажника. Скромно одетая девушка пыталась дозвониться кому-то из дворового таксофона, но то ли занято было на другом конце, то ли никто не брал трубку — девушка нервничала и нажимала кнопки набора номера.
Андрей устал стоять и отошел в глубину двора, усевшись на остатки изломанной лавочки. Никакого решения возникшей проблемы не приходило в голову.
Велосипед оказался великоват для катавшегося на нем мальчишки, но терпения пацану было не занимать — он становился на бордюр и раз за разом пробовал справиться со своим двухколесным механизмом. В конце концов он неловко провернул педаль, и цепь соскочила с задней звездочки. Мальчишка злился, пытаясь исправить поломку, но сил и умения не хватало.
— Дяденька, помоги, у меня сил нету, — обернулся он к Андрею.
— Тут не сила нужна. — Андрей встал с лавочки. — Давай покажу, как это делается. В следующий раз сам починишь.
— Не выйдет. Я уже десять раз пытался. Цепь слишком тугая.
— Вот посмотришь, получится.
— А ты что, байкер? — Мальчишка бегло оглядел одежду Андрея.
— Да. И прекрасно разбираюсь в разных цепях. На мотоцикле тоже есть цепь.
— Правда?
— Конечно. — Андрей перевернул велосипед вверх колесами. — Она идет от мотора к заднему колесу.
— Клево, — улыбнулся мальчик. — Значит, у меня почти мотоцикл.
Андрей провернул колесо назад и легко надел цепь на звездочку.
— Готово, — сказал он. — Понял, в чем секрет?
— Ага! — Глаза мальчишки засияли от осознания полученных знаний.
— А ты, случайно, не знаешь, почему никто не выходит из этого подъезда? — с напускным равнодушием поинтересовался Андрей.
— Какой же ты байкер, если не знаешь? — удивился мальчишка. — Там живет королева всех байкеров, а ее брат выкупил весь подъезд, чтобы сдавать квартиры внаем. Сейчас, кроме нее, во всем подъезде никто не живет.
— Ладно, катайся. — Андрей поставил велосипед на колеса. — Только тебе было бы удобнее не на раме кататься, а под ней.
Он показал, как можно продеть ногу под раму. Новый способ так увлек мальчика, что он даже не потрудился поблагодарить Андрея за помощь. Вместо этого, в очередной раз объезжая двор, он спросил, сколько времени, но часов у Андрея не было. Девушка продолжала дозваниваться. Мальчишка подъехал к таксофону и спросил у нее время. Она глянула на часы, ответила, зло бросила трубку на рычаг и быстрым шагом покинула двор. Андрей почувствовал в ней родственную душу — они оба пытались преодолеть препятствие сложившихся обстоятельств, но ничего не получалось. Обидно, когда обстоятельства оказываются сильнее, когда дверь заперта или к телефону никто не подходит.
Сквозь детские выкрики и автомобильный шум с бульвара Андрей расслышал прерывистый писк — так таксофон подает сигнал, когда из него забывают вынуть телефонную карточку. Такую внезапную удачу упускать было нельзя. Андрей пересек двор, снял трубку и достал из кармана пластиковую визитку.
— Алло, Лыська? — спросил он.
— Ну, — ответил голос девушки на другом конце.
— К тебе можно подняться?
— Что-то случилось?
— Да.
— Ладно, давай.
— Я не знаю код на двери.
— Он длинный. Есть чем записать?
— Нет.
— Ладно, сейчас я спущусь. — Лыська повесила трубку.
Андрей вернулся к подъезду, уже не опасаясь, что кто-нибудь из бдительных жильцов вызовет милицейский наряд. Во двор въехала машина и остановилась у таксофона, из-за руля выскочил парень, нервно оглядел двор и зло грохнул кулаком по капоту.
— Эй, молодой человек! — не очень уверенно окликнул его Андрей. — Это не вам девушка звонила из этого таксофона?
Парень медленно обернулся:
— Тебе какое, блин, дело?
Андрей тут же пожалел, что ввязался. Он вспомнил крышу небоскреба и проповедь Дьякона, но сейчас противоречащие православию заповеди не казались такими уж глупыми.
— Я тебя спрашиваю! — Парень явно нашел, на ком сорвать злость. — Какое твое собачье дело — лезть в мою жизнь?
«Хорошо, что она ему не дозвонилась», — подумал Андрей.
— У тебя язык отсох? Козел паршивый. — Незнакомец пнул переднее колесо машины и нервно направился к Андрею.
Щелкнула дверь, и из подъезда выглянула Лыська в полосатом домашнем халате.
— Заходи, — сказала она Андрею.
— Эй, не спеши! — Парень понял, что жертва сейчас скроется за бронированной дверью.
Но Андрею сейчас меньше всего хотелось ввязываться в уличную драку. Он проскользнул в подъезд и захлопнул за собой дверь. Парень тут же ударил в нее два раза ногой.
— Открой! Ссыкун паршивый! — выкрикнул он снаружи.
— Чего это он? — не поняла Лыська.
— Да я сам виноват, — признался Андрей. — Хотел помочь, когда меня не просили.
— Ого! — улыбнулась девушка, подходя к лифту. — Кажется, проповедь Дьякона не пропала для тебя даром.
— Это какое-то жуткое городское язычество. — Андрей решил честно высказать свое мнение.
