— Попить бы и умыться.
Он размазал по бледному лицу капли чужой крови. Было видно, что прежде всего Федору хочется поблевать. Каким бы пофигистом он себя ни считал, а лежать в луже крови в обнимку с обезглавленным трупом ему было поперек желудка.
— Идем, — Щеткин взял его под локоть и вывел из камеры.
Совковский двинулся следом, при этом внимательно следя за охранниками. Те выпустили троицу без возражений, но словно бы нехотя. Лишь оказавшись на командном уровне базы, где дежурили агенты ПСБ, Щеткин и Совковский расслабились.
— Не нравится мне это, — Щеткин утер испарину. — Странные какие-то эти военные. Не забудь, как освободимся, надо узнать, какое подразделение внизу службу несет.
— Не забуду, — пообещал Совковский, тоже смахивая пару капель пота. — Слушай, а что ты про Кувалду говорил? Ногами, головой… какая разница?
— Позже, — пообещал напарник. — Добрались уже… Федор, пять минут тебе: поблевать, умыться и прийти в себя. Понял?
«Понял, не понял… Что за дурацкая привычка спрашивать — „понял“? Вот и Люська так же. Смотрит в глаза с полутора метров, говорит что-нибудь, а потом переспрашивает — ты меня слышишь? Или — ты меня понял? Конечно, слышу, конечно, понял. Куда денешься? С такой-то дистанции. Ведь, если не слышишь или не понимаешь, можно и сковородкой по лбу получить. Не страшно, конечно, однако здоровье не казенное… Муторно-то как. Хотя удобно: ни два пальца в глотку совать не обязательно, ни о Люське думать, и без того стошнит…»
Пустотелов толкнул дверь в сортир и не спеша проследовал в кабинку. Агенты расположились у входа. Когда Федор приобнял унитаз, Щеткин выключил экран мыслеграфа и покачал головой. Непробиваемая философия Федора ему уже почти нравилась.
* * *
— Агенты? — глава ПСБ задумчиво взглянул на Щеткина. — Хотели забрать Пустотелова, а получилось усмирение мини-бунта? Неприятный инцидент.
— Стреляли охранники, — напомнил агент. — Агенты только хотели забрать Федора, ведь час на размышление истек.
— Но Пустотелов был закреплен за вами, — Хорошеев покосился на стоящих поодаль Бубнова, Лебедянко и Трубу. — А может быть, не было никаких агентов?
— Зачем солдатам вмешиваться в ход операции? — удивился Щеткин.
— Вот и я думаю — зачем? — директор безопасности похлопал агента по плечу. — Правильно сделал, что доложил. Я поразмыслю. А ты пока проследи, чтобы Пустотелов благополучно сел в буксир.
Федор стоял у края посадочной площадки. Его уже нарядили в белоснежный кургузый скафандр, и двое инженеров наперебой рассказывали ему, как проходить через стыковочный шлюз. Затем один куда-то улетучился, зато второй насел на Пустотелова с удвоенной силой. Щеткин встал в нескольких шагах слева от новообращенного космонавта. Справа на том же расстоянии обосновался настороженный Совковский. Щеткин этого не хотел, но рука сама скользнула за пазуху и включила прибор. Агент поймал себя на мысли, что Федор становится ему интересен не как подопечный, а как довольно занятный субъект. Можно даже сказать, как личность. Интересен до такой степени, что Щеткин готов нарушить инструкцию и включить мыслеграф в присутствии государственных мужей и собственного начальства. Такая самодеятельность грозила не только отлучением от прибора, но и более крупными неприятностями, вплоть до отставки. И все же агент рискнул. Почему — ведала лишь профессиональная интуиция.
— Программа стыковки заложена в память кибернавигатора, — тараторил инженер. — Вам надо только проследить за точным выполнением машиной всех процедур. Сначала буксиры состыкуются с «Криптоном», затем разовьют нужную скорость и выведут его в заданную точку. Вы перейдете на крейсер, и буксиры посадят его на астероид. Кнопка включения тяги в рубке крейсера одна, не перепутаете. Когда топливо будет израсходовано, двигатели отключатся. Вы перейдете в тот же буксир, на котором прилетели, и перекачаете топливо из баков второго в баки первого. Окончание закачки послужит для автоматики сигналом к старту. Когда буксир вернется на орбиту Планеты, центр управления полетами проследит за посадкой. Вам не придется ничего делать.
«Тарахтит, как доисторический трактор. Брехун. Кнопка тяги, рубка крейсера, контроль посадки… Лебедянко ясно сказал — билет в один конец. Зачем все эти сказочки? Я же не боюсь. По барабану мне. Надо, значит, надо. Сдохнуть ради месяца светлого будущего для человечества. И ради одного шанса из тысячи… одного промилле… что астероид улетит совсем. Если не улетит, они, наверное, еще одного такого найдут. Или двух. И кроме „Криптона“ еще „Неон“ с „Аргоном“ построят да запустят на орбиту. А что? Если одним можно сдвинуть, тремя точно получится отбуксировать куда подальше. Затраты, конечно, выше крыши, но такая игра не только свеч стоит. Шутка ли — целая Планета на кону…»
«Хорошо мыслит, — подумалось Щеткину. — Грамотно, хотя и чокнутый. Жаль, что не вернется. Интересно было бы с ним поговорить. Вернее, прочесть его невысказанные рассуждения».
— Прошу в буксир! — закончив инструктаж, провозгласил инженер. — И помните: в нем все автоматическое. Ничего не трогайте.
«Ладно. Не трону. Больно надо. Все равно ни уха ни рыла в этой технике. Причальное оборудование еще куда ни шло. Знаю кое-что. А эти корыта… Я и раньше ими не интересовался, еще когда работал. А теперь мне и вовсе на них чихать. Что я — пацан, чтобы по любой железяке слюни пускать?»
— Ну и пилот у вас, — оборачиваясь к Совковскому, произнес инженер, когда за Федором закрылся люк. — Ни слова не сказал. То ли слышал инструктаж, то ли нет. Он, вообще, говорящий?
— Он зомби, — серьезно ответил Совковский. — В общем и целом преодолеть трупное окоченение удалось, а вот с голосовыми связками вышла накладка. Но мозги у него только-только из холодильника, свежие. Так что инструкции ваши он услышал и запомнил, не волнуйтесь.
Инженер испуганно и недоверчиво улыбнулся, а затем перевел взгляд на Щеткина. Тот был даже серьезнее напарника. Многозначительно хмурясь, он похлопал инженера по плечу и приложил палец к губам:
— Сам понимаешь, тайная операция.
— Вы… — голос инженера дрогнул, — серьезно?
— Ну, а кто еще выдержит три часа в силовом поле Мерсье? — Щеткин опечалился. — Только зомби. А ты что, не заметил, какой он бледный?
— Да, да, — инженер закивал. — Нездоровый такой у него… цвет кожи.
— Так ведь труп, какое уж тут здоровье, — морально прикончил его специальный агент. — Ну, нам пора. Надо кое-кого пристрелить. Программа зомбирования пробуксовывать не должна.
