В три длинных шага Изгой пересек комнату. Обхватил Тахиона, начал говорить что-то тихое и умиротворяющее.
– Поцелуй, – бормотал Тахион устало, когда его рыдания стихли. – Это цена свободы? Ну ты получишь ее. Я клянусь.
Сон расплывался. Тах почувствовал под собой раскладушку, давление переполненного мочевого пузыря, запах от помойного ведра, голоса, раздающиеся снаружи.
И трепещущий в сознании как исчезающее воспоминание другой голос:
– Ты обещала. Помни. Ты обещала.
– Доктор, доктор Тахион, вставайте.
Тах приподнялась на локте. Откинула назад волосы, пытаясь сфокусироваться.
– Арахис, слава Идеалу…
Слова стихли, когда она увидела, что джокер высунулся из пола, словно рогатый гриб. Тах моргнула и поняла, что нижняя его часть исчезала в маленьком отверстии… Там, где не должно было быть никакого отверстия.
– Скорей. Я вытащу вас отсюда.
У джокера был большой фонарь, подвешенный на выступ на руке. Другую руку он протягивал к ней, предлагая помощь. Когда хитиновые пальцы Арахиса сомкнулись на ее ладони, Тах почувствовала возбуждение, словно от прикосновений любовника. Свободна, свободна – она была почти свободна.
– Это длинная лестница. Вы сможете спуститься по ней?
– Это не просто, – сказала Тахион, когда ее живот уперся в перекладину, – но я справлюсь, – завершила она мрачно.
– Вы можете закрыть дверку в полу?
Она потянулась, схватилась за край, напряглась. Дверка упала с глухим стуком. В замкнутом пространстве ужас Арахиса был почти ощутим.
– Прости, – сказала Тахион. – Она была тяжелее, чем я думала.
– Все в порядке. Но мы должны спешить.
Они начали спускаться.
– Вы можете спускаться немного быстрее? – спросил Арахис через несколько минут.
– Нет, сейчас я немного неловкая. И немного напугана, – добавила она.
– Не беспокойтесь, доктор. Я не дам вам упасть. И в любом случае вы упадете на меня.
– И что тогда со мной будет? – Она улыбнулась через плечо. – Ты мой проводник, Арахис.
Наконец они добрались до основания лестницы, и Тахион увидел, что они находятся в пещере. Семь туннелей выходили на открытое пространство, в комнату, похожую на подвал. Медленно поворачиваясь, Тахион удивленно смотрел на красочно окрашенные символы, украшавшие изогнутые стены. Напоминая рисунки майя, они также походили на изображения балийских храмов.
– Кровь и предки, все это очень странно, – пробормотал Тахион.
– Прошу прощения? – вежливо осведомился Арахис.
– Ничего… истерика… облегчение. – Тах кинул на джокера тревожный взгляд. – Но ведь это не может быть настоящим… или может?
– Может. Он посылал меня исследовать пещеры. Они тут повсюду. Странные места, но и хорошие.
Арахис направился к одному из ходов. Тах шла за ним шаг в шаг.
– Как какие, например?
– Нью-Джерси.
– Определенно странное место, – глубокомысленно сказала Тахион.
Туннель начал подниматься, и Тахион прекрасно знал, что ни к какому Нью-Джерси они не выйдут. Она остановилась, упершись обеими ногами в пол, словно упрямый жеребенок. Арахис вопросительно обернулся.
– Куда ты меня ведешь? – тон Тахиона стал резче.
Арахис как будто сломался. Его утолщенные веки быстро замигали. Выглядело это, словно пробуждение каменного идола. Тахион даже представила себе громкий треск, с которым смыкались и размыкались древние веки.
– Я должен сначала привести вас к нему. Потом мы пойдем. Он просто хочет вас видеть.
– Кто? Изгнанник?
– Губернатор.
– Губернатор? О ком ты бормочешь?
Раненое достоинство переполнило джокера, словно катящийся туман.
– Теперь это место джокеров. Мы заботимся друг о друге, а он заботится о нас. У нас теперь есть законы и все прочее.
– Прости, Арахис, – с раскаянием произнес Тахион. – Это, наверное, хорошо, что теперь у вас есть место для джокеров. И мне очень повезло. Вы, наверное, единственные в мире, кто помог мне сейчас.
Они снова пошли.
– Мы все боимся Блеза, но не можем не беспокоиться о вас.
– Вы думали иначе два года назад, когда я пустил под откос избирательную кампанию сенатора Хартмана.
– Губернатор объяснил, почему вы так сделали.
Это заставило Тахиона снова остановиться.
– Да? – спросила она голосом, ставшим внезапно таким же ватным, как и ее колени.
– Да. Он не рассказывал подробности. Просто сказал, что вы, вероятно, спасли нас от еще худшего пересле… Преследования. – Арахис чуть запнулся на незнакомом слове. – Он говорит, вы заботитесь о джокерах, как никто другой.
Нагнав джокера, Тах спросил нерешительно:
– Губернатор… джокер?
– Конечно.
Это снова заставило ее остановиться. Понадобилось усилие воли, чтобы заставить себя шагать дальше. Она готовила себя к тому, чтоб уплатить цену свободы.
Поцелуй.
Джокер.
Ты обещала. Помни. Ты обещала.
Джокер.
Грани преломляли свет. Разбивали его на основные цвета спектра. Отбрасывали назад в радужные кривые на белом песчаном полу пещеры. Тах покачала головой. Только в своем родном мире она видела такую безвкусную блажь. Дверь, инкрустированная драгоценными камнями, изображающими герб.
– Ваш губернатор считает себя очень важной персоной.
– Мы не строили это. Честно. Оно просто появилось.
– Как?
Завораживающие ледяные поверхности, холодные и острые на ощупь. Один из драгоценных камней выпал. Он составлял рисунок орлиного глаза и выпал внезапно под ее исследующими пальцами, словно упала кровавая слеза. Горел, чаруя, упавший в ладонь рубин. Она не смогла устоять. Спрятала его в карман.
– Способность воплощать сны… преобразование энергии в материю, – бормотал Тах, пытаясь переместить эту последнюю мутацию дикой карты из мира сказочных фантазий в повседневную научную реальность.
Научные теории мало интересовали Арахиса. Он отбросил засов и повернулся к Тахиону.
– Подождите здесь. Я должен убедиться, что там никого нет. Чем меньше людей знает, тем лучше.
Темнота обрушилась на нее словно шторм, когда Арахис со своим фонарем скрылся в дверном проеме. И принесла на своих стигийских крыльях не поддающееся описанию зловоние. Тах почувствовала спазмы в животе, ее скрутило, и она отшатнулась на несколько шагов, ошеломленная. Что могло жить в подобной грязи, что могло ее порождать? Более чем за сорок лет она видела худшее, что могла породить дикая карта. Она могла пережить и это. Тьма была тем, чего она не могла пережить. Воспоминания о ее заточении в подвальной камере, словно терзающие демоны, пронеслись сквозь ее ум. Шаги в темноте, хриплый смех. Свет ударил ее, и она закричала. Блез приближался.
Рука Арахиса, закрывшая ее рот, отдернула ее назад от края безумия.
