Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

— Ваше Величество! В сторону нашего лагеря дви­гается большой отряд сен-маринцев!.. Впереди ге­рольд с белым флагом переговоров!

Норберт и Альбрехт застыли, даже рейнграф воз­зрился на меня в ожидании быстрых решений. Я удер­жал радостную улыбку и проговорил неторопливо:

— Переговоры? Это хорошо. Я переговоры весьма одобряю. Даже люблю, это же не работать, а языком туды-сюды. В этом деле я зело силен. Чье знамя у предводителя?

Гаргастер ответил так же быстро:

— Герцога Вирланда Зальского.

— Ого, — сказал я, — он сам, что ли? Как бы лично?

— Не рассмотрели, — признался он. — Все одеты пышно, едут со стороны солнца, глаза слепит...

— Ладно, — сказал я, — скоро узнаем. Иди, следи за их прибытием.

Он исчез, я повернулся к лордам.

— Небольшой перерыв. Мы примерно понимаем, что предложит герцог. Как мудро сказал сэр Норберт, Вирланд был хорошим полководцем, но сейчас под­нялся на ступеньку выше и стал хорошим политиком. И понимает, что на самом деле положение его совсем не блестящее.

Альбрехт напомнил:

— Но сил у него пока что в несколько раз больше.

— Он об этом скажет не один раз, — согласился я. — Но это не слишком убедительный козырь. Импе­рию обгрызают по частям, а Сен-Мари сейчас в очень непривычном для себя положении. Из Тарасконской бухты мощный кулак армии стальграфа Филиппа Мансфельда двигается сейчас на соединение с на­шей, охранять береговую линию теперь без надобно­сти, этим занимается флот, а мы угрожаем со стороны океана. Но и это еще не все!.. От Гандерсгейма идет наша победоносная армия, разгромившая варваров и установившая там наши знамена...

Рейнграф вскинул брови.

— Не опасно оставлять Гандерсгейм без защиты?

Альбрехт усмехнулся и что-то пошептал ему на ухо.

Сэр Филипп слушал с напряженным лицом, кивнул, но тревога с лица не испарилась, скорее усилилась.

— А самое главное, — сказал я, — наша Познавшая Радость Побед мощно и неудержимо идет через Тон­нель, дабы сокрушить...

Рейнграф снова вскинул брови, но Альбрехт по­смотрел на него с укором и покачал головой.

— Герцог Ульрих Ундерлендский, — закончил я, — вроде бы поддержал мятеж Вирланда, хотя мы с ним в одном Ордене Марешаля, но это не мешает ему рев­ниво отстаивать автономию Ундерлендов, а при Вир- ланде это будет легче, чем при Ричарде, который все старается подмять под себя.

Прогремел приближающийся стук копыт, голоса стражей зазвучали строго, донесся крик:

— Передайте Его Величеству, герцог Вирланд с по­сольством подъехал к лагерю!

Я сказал быстро:

— Пойду на переговоры, а вы пока ждите. Возмож­но, понадобится ваша консультация.

За пределами шатра я оглянулся на лагерь, везде одинаковые красные шатры по всему зеленому полю вплоть до прибрежного песка, никаких красот, голый рационализм, чувствуется армия нового типа, что Вирланд, как опытный полководец, если и не поймет, то ощутит всеми фибрами души военного человека.

Сколько их здесь, Вирланду не сосчитать, рейн­граф умело расположил людей достаточно далеко от берега, чтобы обеспечить себе свободу маневра.

— Бобик, — сказал я строго, — останься. Я никуда не уезжаю.

Он посмотрел с укором, но я смотрю честными глазами, он вгляделся, вздохнул и побежал в шатер рейнграфа, там уже успел обучить оруженосцев сэра Мансфельда бросать бревнышко далеко и без устали.

Мне подвели арбогастра и проводили за пределы лагеря, я вскинул руку, останавливая их, дальше За­йчик понес меня в одиночестве.

Со стороны Геннегау, пусть он и очень пока далеко, двигается большая группа всадников. И хотя это ры­цари, но сразу видно, что это высшее рыцарство ко­ролевства, и едут не на войну, а для представительства.

Короля играет свита, сейчас они играют Вирланда, выказывая своим присутствием, насколько он силен и могущественен.

Я выехал почти на полмили вперед и остановил ар- богастра. Всадник, что едет во главе отряда, вскинул руку, и его многочисленная свита начала придержи­вать коней. Дальше поехал один, рослый и неподвиж­ный, еще больше раздавшийся в поясе, брюхо стало совсем заметным, хотя прикрыто бляхой на ремне, больше похожей на круглый щит.

Еще ни разу я его не видел без доспехов, он и сейчас весь в металле, только забрало поднято, лицо суровое и угловатое, обветренная кожа и жестокий взгляд, в таком сразу видишь человека, привыкшего к походным кострам, хотя Вирланд последние годы жил абсолютно мирной жизнью. По крайней мере, пока ему не предложили трон.

Он рассматривал меня так же внимательно, как и я его. Оба мы изменились, а он заранее хочет увидеть, что во мне иное, чтобы точнее вести переговоры.

Я молчал, давая ему время приблизиться, но и ког­да он остановил коня, продолжал хранить молчание, это же он пришел, ему и начинать, хотя король я, он должен бы дождаться моего милостивого соизволе­ния, но, с другой стороны, это он на троне, кто же по возрасту старше...

— Приветствую, — проговорил он хмуро, но веж­ливо, — сэр Ричард... и как я слышал, уже Ваше Ве­личество?

— Вы слышали верно, — ответил я учтивым, но предельно холодным голосом. — Да, я король. Ко­ролевство мое велико и обильно, и порядок в нем... обеспечен.

Он всмотрелся в меня глубоко запавшими глазами, брови над могучими надбровными дугами стали еще гуще и мохнатее, признак возраста, но пока еще чер­ные, как смоль, без единого белого волоска.

— Рад за вас, Ваше Величество, — произнес он формальным голосом вежливого человека. — Что привело вас в Сен-Мари?.. Должен заметить, все ко­ролевство в панике. Пересказывают слухи один дру­гого ужаснее про огромных косматых великанов, что уже жгут города и села, насилуют женщин и убивают всех. Кроме того, питаются сырым мясом.

Я сказал любезно:

— Вы, конечно же, все опровергли?

Он нахмурился.

— Утверждение всегда сильнее отрицания, это же вы где-то говорили? Я срочно послал почтового голубя к охраняющим Тоннель, но ответа пока не получил.

— Пошлите гарпию, — посоветовал я.

— Простите...

— Гарпии, — пояснил я, — вкуснее. Так полагают драконы, которым я поручил охранять военно-воз­душное пространство в районе Тоннеля, объявив его закрытой для полетов зоной. Вообще, герцог, я на этот раз вхожу в Сен-Мари всерьез и надолго. Уже не тот простодушный мальчик, каким вы знали меня в крепости Брабант. Теперь я предусматриваю многое.

Он поморщился.

— Вы никогда не были простодушным. Но, при­знаю, повзрослели на десяток лет, а опыта набрались на все сто или двести. Но все-таки... вы в самом деле собираетесь превратить Сен-Мари в ад? Я развел руками — Герцог... Не совсем я. Вы, конечно, еще не знае­те, но мы идем с благородной и справедливой целью, которую весь народ Сен-Мари примет и поймет... вос­становить его величество короля Кейдана на его за­конное место на троне!

Он вздрогнул так, что даже пошатнулся, еще бы чуть, мог бы вообще свалиться с седла. Глаза расши­рились, а голос внезапно треснул и дал хрипотцу:

— Что?.. Кейдана?.. Вы это серьезно?

— Абсолютно, — заверил я. — Я дал ему убежище в землях, что остались под моим контролем... это Ган- дерсгейм, чего вы никак не ожидали, верно?

Он качнул головой.

— Да, это было... неожиданно.

— И теперь, — сообщил я гордо, — мы помогаем его величеству всего лишь восстановить свои права. А он, подчеркиваю, именно он пылает гневом на лю­дей, что предали законно избранную власть, а трон почему-то отдали вам.

Он выглядел все еще потрясенным, даже коню это передалось, нервно прядает ушами и беспокойно пе­реступает с ноги на ногу.

— Предательства, — проговорил он наконец, — не было. Если бы я не взял власть, началась бы граждан­ская война. Кейдан, как король, себя дискредитиро­вал. Вас не желают на троне, вы чужак. А из своих сразу трое-четверо претендентов, это начало кровавой распри.

— Знакомо, — ответил я, — но все же это не от­меняет вторжения его величества с нашей помощью и жестокой кары всем, кто посмел. И кто осмелился, несмотря на. Кстати, герцог, если хотите продолжить переговоры, уж простите за недостаточно деликатные слова, но в интересах безопасности ваших людей я попросил бы вас оставить их там, где они находятся.

Он поинтересовался настороженно:

— А что случилось?

Я объяснил уклончиво:

— У нас все кипят справедливым негодованием на злодейский захват власти в Сен-Мари и дерзкое по­прание моих прав. Да-да, это я ратую за восстановле­ние Кейдана, а мои рыцари оскорблены жестоко за меня... За своего сюзерена в клочья порвут кого угод­но. Они ж не понимают, что трон мы не возьмем себе, а вернем Кейдану!

— Молодые везде одинаковы, — сказал он со вздо­хом.

— В обиде за меня, — продолжил я, — начнут за­дирать ваших, пойдут дуэли, поединки. Должен пред­упредить, не хвастаясь, мои люди вернулись с войны, как вы знаете. Быстрой, жестокой и победоносной. Там они привыкли убивать и умеют это делать. Это не красивые турниры, где важнее красота приема.