– Я понял… От лихорадки, да и просто от жара крепкий отвар из вербовой коры хорошо помогает… – я вовремя вспомнил историю открытия салициловой кислоты. – А пока отвар будет остывать, горсть муравьев в него надо бросить.
Это уже собственная придумка. Но как иначе использовать муравьиную кислоту, я сходу не сообразил. Не рекомендовать же взрослым людям веточку в муравейник совать, а потом облизывать. Лечение должно быть солидным, иначе в его силу не поверят.
– Да? Я запомню… Одарка? Слышала? Делай, что Петро сказал. Ставь казанок на огонь и вари кору. А мы – пойдем на берег, глянем на гостей непрошеных. У тебя глаз зоркий, приметливый. Дождь нам на руку, никакой шелест не выдаст. Только вперед все рано не суйся. Держись позади меня.
В детстве я зачитывался книгами Фенимора Купера и Карла Мая о Диком Западе, и всегда у меня вызывала сомнение правдивость описываемого в романах умения индейцев бесшумно передвигаться по лесу. Ну, невозможно это!.. Сколько раз сам пробовал… Ветки осторожно раздвигал, под ноги глядел, а все равно – нет-нет да и треснет какой-нибудь сучок, незаметный под опавшей листвой. Да как хрустнет! За сто шагов слышно…
Вчера днем я об этом не задумывался, но теперь, когда мощный, неуклюжий с виду, как битюг, Василий шел впереди меня, невольно вспомнил. Ибо казак производил шума не больше, чем порхающая с цветка на цветок бабочка. Несмотря на то что в руках держал мушкет, да и под ноги как бы не особенно глядел. Смысла нет, темновато еще…
Представив себе на мгновение летающего над лугом Полупуда, я зазевался и уткнулся запорожцу в спину.
– Тихо… увалень… – проворчал тот тем особенным шепотом, который слышен только стоящему рядом. – Топочешь, как лошадь. Гляди… Вон они, гости незваные. Кружат по берегу, к переправе готовятся. Понятное дело, как ни старайся, а следы от такого стада не спрячешь. Слепой бы нашел… Слава богу, дождь пособил… Хоть и поздновато зарядил, но все же… Вот и сомневаются голомозые, не могут точно понять: сколько нас и как давно переправились?
Сквозь полупрозрачную серую завесу моросящего дождя копошащиеся на противоположном берегу пешие и всадники казались персонажами из сновидения. Или не слишком удачного трейлера к очередному историческому блокбастеру. Слишком много суеты и ни одного крупного плана. Взять бы хоть того, что уже зашел на гать и, тыкая впереди себя копьем, осторожно, мелкими шажками приближается к первому повороту. Колоритный персонаж. Один только кожух наизнанку чего стоит… О! Да он никак помочиться решил? Вот паскуда! Все, теперь пью только кипяченую…
– Две дюжины… – подсчитал врагов Василий. – Больше, чем хотелось. Днем раньше – несдобровать бы нам. А теперь – приходи, кума, любоваться… Спасибо Ивану, есть чем басурман встретить… – запорожец ласково похлопал ладонью по мушкету и принялся заряжать оружие.
Неторопливо засыпал в ствол порох, вложил пыж, пулю, придавил шомполом, примостил ствол на специальную рогульку и стал выцеливать татарина.
– Погоди, Василий… Может, не стоит их прямо сейчас беспокоить? Ты сам сказал, что басурмане не могут понять, как давно мы переправились.
– Дождь сохранению следов не способствует. Видят, что не раньше вчерашнего дня. А вот – к обеду мы управились или позже – это уже невдомек.
– Ну, так пусть и думают, что беглецы далеко. Пусть поторопятся.
Казак посмотрел на меня пытливым взглядом и подергал себя за ус.
– Угу… Не иначе ты опять что-то придумал… Выкладывай.
Легко сказать…
– Хорошо, только обещай не смеяться.
Полупуд вздохнул и пожал плечами.
– Связался черт с ребенком… Рассказывай, а там посмотрим: смеяться или плакать. Да не тяни вола за дышло, Петро… Видишь, голомозый уже второй поворот нащупывает. Самое время басурману лишнюю дырку сделать.
– И многих ты успеешь застрелить, пока они кусты стрелами не засыплют?
Казак подумал и уверенно ответил.
– Троих точно упокоить успею. Но ты прав, надо сперва щит смастерить. Ты его над нами подержишь. От стрел прикроешь. Тогда и целый десяток положить можно. Жаль, у Лиса только одна «янычарка». В два ствола мы бы со всем отрядом справились. А так – не успеем. Перебегут раньше…
– Это если бежать, – кивнул я, подводя казака до собственной придумки. – А ежели плыть?
– Что ты, ей-богу, вечно глупости спрашиваешь? – фыркнул Василий. – Любому ж понятно, что плыть дольше.
Потом помолчал немного и продолжил задумчиво:
– Знаешь, Петро… Гляжу я на тебя и вижу желторотого новика, еще ни разу не сходившегося в бою с врагом… Белоручку – наверняка не державшего в руках ни косы, ни лопаты… А как в глаза посмотрю, чудится мне, что ты постарше седого Карпа-бандуриста будешь – самого древнего на Сечи деда. О котором сказывают, что он вторую сотню разменял аккурат в тот год, как на Томаковке новый Кош закладывали. И знаешь такое, что другим неведомо… Дурость же несусветная глядеть, как татары переправляются и не препятствовать, но я ничего не делаю, верю тебе. Выкладывай, что задумал?
– Ну, я просто подумал, если у басурман подстилку из-под ног выдернуть…
– Выдернуть, говоришь? – глаза у Василия заблестели.
– Извини… понимаю… глупость сказал…
Но казак меня уже не слушал.
– Значится так, сиди здесь. Гляди за переправой. Как только басурманин переберется, дай знак. Крикни пугачом. Как я учил. Дважды. Только сперва за дерево спрячься. Они ж не дурные, знают, что в такую погоду птица молчит. Могут стрелу пустить. А я быстро…
– А что делать, если он не только выберется, но и дальше пойдет?
Казак пожал плечами.
– Вообще-то не должен. Чего одному в заросли лезть? Ну а если… Сабля у тебя есть. Держать умеешь. Пора и в деле себя попробовать. Главное, не бойся. Татарин он на коне да с луком или копьем чертом скачет, а пеший не боец. Если не забоишься – справишься. А нет, так убегай в лагерь. Бабы еще не остыли, мигом ему козью морду скрутят.
Подколол или всерьез посоветовал, я так и не понял. А покуда переспросить собирался, казак исчез, словно призрак. Даже жутко стало, и мурашки по спине пробежались. Или это от того, что я снова один? Легко выдумывать хитрые способы и давать мудрые советы, сидя в безопасности, и совсем иное – остаться с ней с глазу на глаз. Вон… чапает по гати. И не поскользнется ж ни разу, сволочь. Ну, оступись, зараза…
Бог или дьявол, но кто-то мои мольбы услышал. Татарин взмахнул руками и плюхнулся в воду. Что было встречено дружным хохотом сородичей. Правда, смех очень быстро затих, когда басурмане поняли, что самостоятельно разведчик из водоема не выберется. Во всяком случае, быстро.
По оставленным им вехам двое голомозых, опираясь на копья, поспешили на помощь. И общими усилиями вытащили незадачливого товарища. Обговорили между собой что-то, я не понял ни слова, и разведчик продолжил искать проход, а спасатели вернулись к остальным. Только теперь шли гораздо медленнее, и каждый шаг прощупывали копьями. Видимо, упавший сообщил сородичам о коварном дне запруды.
Ну, как бы там ни было, несколько лишних минут это нам подарило. Мне – чтобы побороть неуверенность – не может навевать страх тот, кто смешон, а остальным на подготовку. Жаль только, что Василий не удосужился посвятить меня в подробности. Может, моя идея была круче, ну да теперь пойме тмолько после того, как все завершится.
Тем временем татарин уже вышел на последний, прямой отрезок и мог бы выбраться на берег буквально за считаные минуты, если б знал об этом. Но, к счастью, басурман оставался в неведении, а купели хватило, чтобы он по-прежнему внимательно прощупывал гать, прежде чем шагнуть.
И все же ничто не тянется вечно. Вот и басурман таки дошел. Выбрался на сушу и отряхнулся, словно зверь. Впрочем, меховая шапка, тулуп наизнанку делали его весьма похожим на волка. Не матерого зверюгу, но все равно достаточно опасного, чтобы отнестись пренебрежительно.
Заглядевшись на врага, я чуть не позабыл о приказе Полупуда. А когда вспомнил, шагнул за дерево и дважды крикнул пугачом.
– Пугу, пугу!
Услышал казак сигнал или нет, не знаю, а татарин отреагировал весьма живо. Упал на землю, перекатился пару раз и, быстро-быстро перебирая всеми конечностями, на четвереньках метнулся в ближайшие кусты. Остальные басурмане, все еще остающиеся на другом берегу, тоже то ли услышали пугача, то ли заметили маневры разведчика, но мигом ощетинились луками. Стрелять, правда, не стали. Не расслышали или правда, в дождь у них с этим делом не очень?
Это радует. Если дождь помеха, то уж падение в воду и того круче будет. Лишь бы Полупуд успел.
Стоп! Вот же я тупой! Что он в любом случае должен сделать? Добраться до гати под водой и привязать к ней веревки. Незаметно! А как он это сделает, если и с одного берега, и с другого на запруду татары глядят? Вот… Тем, что напротив, я помешать не могу, а который рядом – отвлечь обязан.
