— Пойдем мы, пожалуй, — стражник стал боком пробираться к двери.
— Стойте, пленника с собой заберите! — крикнул я, но надежда моя была тщетной, стражники выскочили за дверь, Похоже, они были рады, что избавились от этой обузы. Они-то избавились, но что мне с ней делать?
— Ты свободна, рыцарь Сикруц больше не имеет к тебе претензий, можешь отправляться куда тебе угодно. И не благодари.
— И все же я признательна Вам за помощь, граф, — Салина склонила голову. — К сожалению, рыцарь Сикруц так и не принес мне свои извинения, но пусть это останется на его совести.
Я облегченно вздохнул. С нее станется отправиться к рыцарю и потребовать, чтобы извинения были принесены.
— Совершенно невоспитанный человек, — согласился я. — Не стоит обращать на него внимания.
— Без извинений я как-нибудь обойдусь, — продолжила гостья, — но этот невежа не вернул мне мой меч. Вместо этого какой-то человек попытался всучить мне десять золотых. Это вместо моего фамильного меча? Они решили посмеяться, мой меч бесценен!
— Настолько хорош?
— Ему полторы сотни лет, и за все это время он не покидал нашу семью.
Все понятно — семейная реликвия. Вот только вряд ли ее удастся вернуть. Скорее всего, рыцарь давно продал меч. Возможно, за ту самую сумму, которую он пытался вернуть Салине. Вряд ли меч сам по себе стоит больше: Сикруц не похож на того, кто может продешевить, и он не в том положении, чтобы экономить на мелочах, возвращая меньше вырученного от продажи меча. Другое дело, что меч дорог Салине как память, но здесь уж ничего не поделаешь.
— Сочувствую. Советую тебе вернуться домой, деньги на дорогу я тебе одолжу.
— Вернуться домой? После того, что со мной случилось? Об этом не может быть и речи.
Я сделал вдох и задержал дыхание. В конце концов, я ей не отец и не старший брат.
— Ладно, иди куда хочешь. Ты свободный человек и можешь поступать как тебе вздумается.
— Все вы так, лишь бы поскорее отделаться, — обиженно нахмурилась Салина. — Куда я могу пойти в таком виде?
Это уж точно, в таком виде ее никуда не пустят, и сюда не пустили бы, если бы не люди графа Тугази, им владелец гостиницы возражать не посмел.
— У тебя же есть десять золотых. Почему бы не привести себя в порядок?
— Нет у меня десяти золотых. Пусть подлый рыцарь подавится своими деньгами, мой меч не продается!
— Ты не взяла деньги?
— И не возьму. Пока рыцарь Сикруц не вернет мне мой меч, будет у меня в должниках.
Можно было бы потребовать возврата оружия и прижать этим Сикруца, но некогда мне с ним возиться. Шуму будет много, а пользы мало. Рыцарю и без того сейчас хватит хлопот.
— Тогда это тебе, — я отвязал от пояса кошель и протянул Салине.
В это время дверь распахнулась и невысокий парнишка с громким и протяжным "А-а-а" бросился на мою собеседницу.
Я с удивлением взирал на эту картину. Нападавший был без оружия, на покушение это никак не похоже. Он набросился на Салину с кулаками, та на удивление проворно парировала его удары. Так они всю комнату перевернут.
Секунд двадцать я смотрел на эту потасовку, задумчиво почесывая затылок.
— Отстань! Отвяжись! — кричала Салина.
— Сам уйди! Это моя работа! — кричал парнишка.
О чем это он? Я изловчился и поймал его за воротник. При этом нападающий на удивление быстро успокоился: взбрыкнул пару раз и затих.
— Уклит, это ты? — с удивлением узнал я своего нового оруженосца.
— Я, Ваше Светлость, — парнишка хлюпнул носом.
Что это с ним? Подобного за ним не замечалось. Не всегда сытый он не унывал, в драке один против троих он держался молодцом. А сейчас расклеился.
— Что случилось?
— Я буду хорошим оруженосцем, не надо брать другого.
— Ты о чем?
Я обвел комнату взглядом, встретил напыщенную как сердитая кошка Салину и рассмеялся.
— Что смешного? — недовольно спросила гостья на языке эслатов.
— Уклит решил, что ты претендуешь на его место оруженосца, — и я опять разразился смехом.
— Из меня получился бы хороший оруженосец, не чета этому коротышке, — фыркнула девушка.
— Этого еще мне не хватало. У меня уже сеть оруженосец, а у тебя, насколько я помню, были дела.
— Мужчины, — пробурчала Салина. — Сначала выкупают из неволи, а потом гонят. Ни одна женщина так бы не поступила.
— Если тебе что-то не нравится, возвращайся назад и жди, пока тебя выкупит женщина.
Салина надулась и хлипнула носом.
Только этого мне не хватало. Мало парнишки оруженосца, так теперь эта взбалмошная девица норовит затесаться в нашу компанию.
— Между прочим, я знакома с этикетом и умею себя вести.
— Я заметил, как ты себя вела со стражниками, извозчик мог бы позавидовать такому лексикону.
— Вот и брали бы в оруженосцы извозчика.
Я понял, что начинаю терять смысл разговора. Кто кого уговаривает я ее или она меня? Логика здесь бессильна.
— Какой-то извозчик им подходит, а наследница древнего рода нет, — бурчала Салина.
— По крайней мере, извозчик не спорит с работодателем.
— Я тоже не буду спорить, если Вы меня возьмете, — оживилась Салина.
Я схватился за голову, никак не ожидал, что разговор повернется подобным образом.
— Да зачем тебе это надо?
— Слабой девушке непросто одной.
— Не сказал бы, что ты так уж слаба, ты почти побила моего оруженосца.
— Пфыр, — заявила Салина. — И побила бы, если бы меня не держали впроголодь все это время. — Правда, перед тем как отпустить накормили до отвала, никогда столько не ела.
— Ладно, допустим, ты сильна, но у меня уже есть оруженосец.
— Пусть он будет младшим оруженосцем, а я буду старшим, — заявила девушка. — Могу поспорить, он даже готовить не умеет.
— А ты умеешь?
— Еще как! Когда я бралась готовить рыбный суп, все повара от зависти локти кусали.
— Так может, пойдешь к нам поваром?
— Еще чего не хватало! Что бы я, наследница древнего рода пошла в повара? Такому не бывать! Поваром я и дома могла быть. Только в оруженосцы.
— Я бы тебя взял, но есть одно непреодолимое препятствие.
— Какое?
— Ты не умеешь говорить на местном языке. Тот лексикон, который ты продемонстрировала, не годится для моего оруженосца.
— Я научусь.
— Вот когда научишься, тогда и приходи. — Я решил, что нашел хорошее решение проблемы. — Возьми деньги, обнови свой гардероб и займись изучением языков. Очень подходящее занятие для молодой девушки.
— Я выучу самые необходимые слова. Это единственное условие?
— Да. Хотя нет, подожди. Еще ты должна помириться с Уклитом.
— Я с ним?! Это он на меня набросился! Если хочет помириться, пусть просит прощения.
— Ничего не знаю. Он уже принят в оруженосцы, а междоусобица мне не нужна.
Поставив эти, как мне казалось, невыполнимые условия я выпроводил Салину за дверь и обернулся к Уклиту, который с удивлением прислушивался к нашему разговору.
— Вы его выгнали? — спросил парнишка.
— Кого?
— Второго претендента на мое место.
— Твое место в любом случае останется твоим, так что можешь не беспокоиться. Это был всего лишь бедный пленник, которого я освободил.
Так и хотелось добавить "на свою голову", но я не стал этого делать. Нехорошо сожалеть о сделанном добром деле, даже если это добавило тебе хлопот.
— И он не собирался быть Вашим оруженосцем?
— Не собирался, — я вздохнул. — По крайней мере, до тех пор, пока ты не завел об этом разговор.
— Хорошо. Какие будут распоряжения, Ваше Светлость? — надув щеки и расправив плечи спросил Уклит.
— Пока никаких, я хотел бы отдохнуть и подумать.
— Тогда я займу свое место?
— Занимай, — кивнул я.
Интересно, какое место Уклит считает своим? Как оказалось, он расположился недалеко от входа в апартаменты. По крайней мере, будет кому открыть дверь.
Я вздохнул с облегчением и подумал было, что сюрпризы на сегодня закончились, но не тут-то было.
Примерно через час Уклит заглянул ко мне с бумагой в руках:
— Вам письмо, господин граф.
— Вот как? И откуда оно взялось?
— Его принес слуга, сказал, что через час зайдет за ответом.
Я развернул надушенный лист бумаги, послание было кратким:
"Помню нашу встречу во время поединков, надеюсь на продолжение знакомства. Буду ждать Вас у себя сегодня в восемь вечера". И все, подписи не было. Думаю, адресат предполагал, что я узнаю его и без того. Судя по духам, которыми пропахла записка, адресат — женщина. Виконтесса Ласье или баронесса Далит? Кто из них? Обе они выказывали мне знаки внимания во время поединков. Ну что стоило таинственной даме подписать свое послание? Не подписала. А мне теперь мучайся сомнениями.
Не успел я углубиться в размышления, как на пороге опять появился удивленный Уклит:
— Вам еще одно письмо, граф.
