например, тем, что чем ближе они к Корифею, тем чаще в рядах его армии встречаются Серые Стражи, которых он успел подчинить ещё до штурма Адаманта. Те, кто знает о способностях архидемона у Старшего, уже догадались, зачем ему здесь носители скверны. Заодно это показывало, насколько же важен для ложного бога искомый артефакт, раз он не просто рвётся напролом, а даже благоразумно предусмотрел варианты своей смерти, поэтому перестраховался, взяв с собой Стражей.
Но ещё больше всех смогла удивить Тайный Канцлер, когда показала мёртвое тело третьей стороны конфликта, таинственного стража чащи.
— Эльф? Откуда ему здесь взяться? — воскликнула Кассандра, когда расовая принадлежность «стража» была установлена.
Зная о местных легендах и сообщениях о таинственных тенях, атакующих из кустов, Искательница, как и многие, подумала, что это были какая-то специфическая живность леса (вроде сильван — одержимых демоном или духом деревья) или, действительно, мистические дриады, но никак не обычные эльфы, потому что даже современные долийцы не смогли бы жить в Арборах, где нет никакой инфраструктуры на десяток километров вокруг.
— Либо где-то неподалёку проживает изолированный долийский клан, который решил защищать местные руины предков. Либо это прямые потомки древних элвен. Но в любом случае теперь ясно, из-за кого почти никто не возвращался из Арборской пустоши, — пока два других знатока по эльфийской истории не успели спохватиться, произнесла Морриган.
— «Прямые потомки»? В прошлом Тевинтер в своих походах извёл всех древних эльфов, кого не смог пленить, — закономерно усомнился Дориан.
— Сюда, как мы видим, тевинтерцы не сунулись.
— Если предположить существование столь закрытого религиозного анклава, тогда подозрительно, что вы не нашли никаких признаков жизни. У них должно быть налажено самодостаточное хозяйство: от возделанных полей с произраставшей культурой в качестве стабильного источника пропитания, до признаков ремесленной деятельности.
— Это могли быть и охотники, — презрительно к словам сновидца, который с запозданием, но решил в своей манере поумничать, хмыкнула ведьма.
— Охотой невозможно кормиться на протяжении долгого времени. Оставаясь на одном месте, они бы за столетия выели всю дичь леса и полностью разрушили его экосистему. Но этого не произошло, и более того — даже местные птицы заполонили лагерь и бесстрашно бродят буквально под ногами, а значит, в течение множества поколений они не видели в ком-то, похожем на нас, угрозу, — ответил Безумец, со схожим презрением смотря на магессу. Очевидно, им обоим не нравилось делить титул главного умника отряда. — Также в этом закрытом обществе должна была вестись полноценная селекция на протяжении множества веков, чтобы не терять признаков предков, потому что современные эльфы это последнее, на кого он похож, — указал маг на мёртвого эльфа. — Тоже можно сказать и о доспехах. Мне они знакомы: я встречал схожие вещи в других эльфийских руинах, правда, в уже непригодном для использования состоянии. На нём же доспехи выглядят так, будто их выковали ещё в древнюю эру, и их не коснулось время.
Судя по кислой мине, правота таинственного мага Морриган была не по вкусу, однако в упор её не признавать было бы просто невежественно.
— И что ты этим хочешь сказать? Что это настоящие элвен, которые сохранили своё бессмертие?
— Не знаю, — вопреки ожиданиям Безумец вместо ещё пачки заумностей просто признался в своём неведении. На самом деле его не меньше остальных поражало то, к каким выводам он приходил, вгоняло в растерянность своей невозможностью существования и, одновременно, невозможностью отрицания. За всю прошлую жизнь в своём мире он даже помыслить всерьёз не решился бы, что ещё остались где-то древние элвен, а в новом мире и двух лет не прожил, и уже видит перед собой нечто: не эльфа, а реликт какой-то. — Но эту версию в том числе необходимо рассматривать, потому что вы излишне пренебрегаете фактом вмешательства третьей стороны. А ведь эти стражи могут доставить куда больше проблем на территории храма.
— За себя волнуешься: хоть где-то тебе не позволят брать всё, что захочешь? — фыркнула Кассандра, не проникнувшись заботой лживого малефикара.
— Ты даже не рассматривала вероятность, что этот, пока неизвестный нам, артефакт может оказаться необходим Инквизиции для победы над Корифеем — и тогда стража станет для вас проблемой? Ничуть не удивлён.
— Не делай вид, что тебя заботит Инквизиция, хромой!
— Я озабочен тем, что Инквизиция так до сих пор и не знает, как убить бессмертное существо.
— А значит, артефакт — не твоя забота, — уже тише проворчала воительница, ссылаясь на то, что потенциально у них тут два бессмертных существа. Если хромой маг прав и артефакт станет ключом к тайне убийства того, кого нельзя убить, то, по логике, этим «ключом» не должен владеть ни один из двух бессмертных порождений тьмы.
Больше спор не продолжился — отряду нужно было продолжить дорогу. Лишь Безумец какое-то время ещё стоял рядом с мёртвым эльфом и размышлял о том, в какой же неправильный, согласно картине мира, храм их привёл Корифей.
— Вы так и не встретились со своей ученицей? — когда посторонних не осталось, к магу подошла Сенешаль.
— К сожалению, нет. Сетий всё время держал её возле себя — у меня не было возможности приблизиться, — доложил Безумец. Он не забыл о своём желании переубедить Кальпернию, доказать обман её идола. В том числе его спешка была связана именно с магессой, ведь если отряд Искательницы доберётся до неё раньше, то мир всё же лишится своего дарования.
— И вы не передумали? — уточнила Лелиана, а получив отрицательный ответ, вздохнула. — Совет это не одобряет. Оставлять командира Венатори в живых — слишком большой риск.
— В таком случае Инквизиции придётся выбирать: избавиться от риска или сохранить мою лояльность, — нахмурившись, произнёс мужчина, что говорило о серьёзности его слов.
— Готовы пожертвовать спасением мира ради бывшей рабыни? — перефразировала и повторила Канцлер скорее от абсурдности получившейся угрозы.
— Мир, абсолютно чуждый и неправильный для меня, а девушка — моя ученица. Ответ очевиден. А вот вы готовы пожертвовать миром ради убийства одной магессы? — парировал маг.
Пусть Лелиане не нравилось, что он перешёл на подобный тон, но она понимала, что сама его вынудила. В общем-то, мужчина просил не самое ужасное, что можно было бы только вообразить — Инквизиции ничего не стоит уступить ему в этой просьбе, тем более когда на кону стоит лояльность ни много ни мало носителя метки. Это знали и она, и он, поэтому, неудивительно, что мужчина сразу перешёл на угрозы от одного намёка о несогласии Совета.
— Лелиана, ты уверена? — вдруг в их беседу вмешался громкий голос Кассандры, которая обернулась и решила уточнить у соратницы, что та действительно
