— Ты что задумал?
— Если я тебе расскажу, то ты будешь моим сообщником.
— Да и хрен с ним!
— Точно? Ну тогда слушай.
* * *
Вечерело. Рабочий день давно закончился, и рядовой советский человек мирно отдыхал в кресле у телевизора, в ожидании очередного выпуска программы “Время”.
Но кто-то, несмотря на будни, веселился совсем по-иному. Я подъехал к ресторану “Октябрь”. Судя по нескончаемой веренице посетителей, сегодня зал заведения, как всегда, полон.
Я стал наблюдать за входом. Гоша всё ещё в больнице, но, говорят, от дел не отошел. Как-то через доверенных лиц управляет рестораном.
Ждать пришлось недолго. Часов в девять вечера к ресторану подкатила знакомая белая шестерка. Из нее выскочил коротыш ОБХСС-ник. Одет с иголочки, как хлыщ. Так сразу и не скажешь, что мент.
Он услужливо обежал машину и открыл пассажирскую дверь, выпуская даму в легком плаще на каблуках. Света выглядела как всегда сногсшибательно. Еще и прическу и макияж навела боевой, как на свидание. Хотя это ведь и есть свидание. Рановато я приехал. Но ничего, подождем.
Они, конечно, не торопились. Два часа я вычеркнул из жизни. Прокрутил в голове все возможные варианты развития событий. Несколько раз порывался зайти внутрь ресторана, но вовремя себя сдерживал.
Когда совсем стемнело, я тихонько выбрался из машины и бочком, озираясь, приблизился к белой шестерке. Вокруг никого.
Праздный люд уже давно внутри, веселье в самом разгаре, никто еще не наклюкался до кондиции и не братался на крыльце в ожидании такси.
Швейцар тоже заскучал. Смолил модную сигаретку в ожидании запоздалых тепленьких посетителей, с которых можно срубить за столик трешку, а то и больше.
Меня он не видел. Машина Радченко стояла чуть поодаль от главного входа, так как возле крыльца уже сгрудились “Волги” и даже стояли гордо отливающие угольным блеском две “Чайки”.
Я достал из кармана складник, что прикупил накануне в “Культтоварах”. Удобно такой таскать в кармане . К тому же, у него куча не очень нужных, но приятных дополнений: штопор, открывашка, шило и несколько ещё непонятного назначения и странной формы клинков. Никогда не понимал, для чего они, но такие перочинные ножички продавались в СССР повсеместно.
Присел возле машины. Еще раз огляделся — вокруг никого. Воткнул нож в шину. П-ш-ш! — зашипел воздух, и колесо просело. Есть одно.
Гуськом передвинулся к задней оси. П-ш-ш! — пропорол второе. Теперь точно не уедет, даже если есть запаска.
Осторожно выглянул из-за машины. Швейцар как раз окучивал подвыпившую уже не молодую парочку. Разводил их на “входной билет”. Мужчина постоянно оглядывался и прятал глаза под шляпой, будто был в бегах. Значит, женат и опасается наткнуться на знакомых. Женщина же, напротив, беззаботно хохотала, размахивала руками и всячески привлекала внимание. Значит, не замужем и хочет, чтобы мужик спалился — и магическим образом стал свободен.
Всей троице сейчас было не до меня, и я благополучно вернулся в свою “Волгу” и стал снова ждать.
Минут через сорок массивная дубовая дверь ресторана открылась и выплюнула развеселого шибздика в не по-советски ярком синем костюме. Стиляга, блин… Я скрежетнул зубами. Уж слишком капитан Радченко был счастлив.
Света появилась следом. Как и подобает настоящей даме, шагала неспешно, с гордо поднятой головой. Сейчас она мне напомнила княгиню.
Парочка, о чем-то болтая, приблизилась к белым “Жигулям”, что скособочились на сторону сдутых колес.
Радченко лишь в последний момент увидел, что что-то не так. Поначалу будто не поверил своим глазам. Несколько раз обежал вокруг машины. Пару раз схватился за голову.
Я наблюдал за происходящим, словно смотрел немое кино. Судя по жестам, Света успокаивала своего спутника. Наконец, ОБХСС-ник взял себя в руки, чтобы не ударить в грязь лицом перед девушкой и не выглядеть мелочно.
Теперь мой выход. Я завел мотор и неспешно выкатил на парковку. Медленно и чинно стал проезжать мимо парочки. Света махнула рукой, голосуя.
Я остановился, надвинув поглубже на глаза кепку а-ля Мимино, приспустил стекло.
— Подвезти? — в холос добавил хрипоты и таксистского азарта. — По центру рупь, до окраины трешка.
— Поехали ко мне, — Радченко потянул Свету в сторону “Волги”.
— Я уже дома, — кивнула та на гостиницу “Октябрь”.
— Да поехали, — не унимался ловелас (эх, двинуть бы ему по зубам), — ты обещала посмотреть мою коллекцию монет.
— Собирать валюту — незаконно, — шутливо парировала Света. — Не боишься?
— Да это не валюта, монеты старинные. Я же тебе уже рассказывал.
— В другой раз Роман Глебович, мне завтра на службу.
— Всем на службу, — недомерок поймал Свету за талию, изловчился и скользом чмокнул ее в губы.
Вот гад! Я чуть ножом в него не кинул, что вертел в пальцах. Ну, Радченко! И Света тоже хороша. Слишком вошла роль, я смотрю…
Психологиня деликатно отстранила ухажера и ловко выскользнула из его объятий.
— До свидания, Рома, — девушка упорхнула по ступенькам крыльца.
ОБХСС-ник хотел было рвануть за ней, но я надавил на клаксон.
Тот прогудел слишком сильно. В тишине вечера раздался, как набат. Радченко аж подпрыгнул на месте.
— Командир! — бросил я в открытое окно. — Ты едешь? Или за простой плати.
— Да еду, еду, — огрызнулся тот и помахал Свете. — До завтра. Забегу к тебе на работу…
Радченко сел в машину на заднее сиденье и скомандовал:
— Поехали, Карла Маркса, пятьдесят два.
— Вот так бы и давно, — злорадствовал я, напрягая связки для хрипоты, чтобы тот раньше времени по голосу не срисовал меня.
Капитан развалился на заднем сиденье и ушел в себя, мечтая о своем. В окно не смотрел, а зря. Не повез я его домой, а направился прямиком на территорию заброшенной швейной фабрики. На ту самую, куда он с братьями Пугачевыми меня вывез и прессануть решил. Но не вышло тогда у него. А у меня выйдет.
— Э-э! — капитан, наконец, выглянул в окно и завертел головой. — Ты куда едешь?
— Так короче, — я больше не искажал голос. — Мы почти приехали.
— Ты кто такой ваще? Я сотрудник милиции. Быстро остановил свою колымагу!
— Я тоже из милиции. Не ори, коллега.
— Петров? Ты, что ли?
— Для тебя — Андрей Григорьевич.
— Твою мать! Да ты хоть знаешь, что ты в розыске?
— Догадываюсь.
— Хана тебе. Останови машину, я сказал, стрелять буду!
— Стреляй… Только в голову. Чтобы наверняка. Потому что в ответ получишь удар ножом.
Я знал, что Радченко без оружия, можно было и поизгаляться над ним. Если бы он приперся в ресторан с ПМ-ом, Света бы мне маякнула, как договаривались.
— Чего тебе надо? Ага… Я понял! Эта стерва заодно с тобой?
— Не понимаю, о чем ты. Ехал себе мимо “Октября”, хотел подкалымить, а тут ты нарисовался. Случайность, так сказать. Счастливая.
Я остановился в глухом заброшенном дворике швейной фабрики. Остовы ее корпусов вздымались в ночное небо, будто гигантские могильные камни. Вокруг тишина. Мертвая.
— Приехали, вылезай.
Я вытащил ключ из замка зажигания и первым выбрался из машины. Радченко выходить не торопился, я резко распахнул дверь и выволок его за шкирку, как напакостившего кота.
— Отпусти меня, — взвизгнул тот и попытался зарядить мне кулаком в нос.
Я лишь слегка отклонил голову, не удостаивая противника полновесной защитой. И так сойдет. Стащил его с заднего сиденья и швырнул на землю, сдобренную щебнем и осколками бетона.
— Ты что творишь, Петров? — тот попытался встать, но получил удар ногой в грудь и снова покатился колобком.
— За избиение сотрудника тебе трындец! — задыхаясь, выкрикнул он.
— А кто сказал, что я тебя бить буду? — я методично и неторопливо засучивал рукава. — Я казнить тебя пришел.
— Чего? Э! Не дури! За убийство мента — расстрел.
