порту. Но после он столь же неожиданно исчез, — пока будущий магистр об этом говорил, на его лице всё больше растягивалась довольная улыбка. Ведь пока магистры недоумевали и строили догадки, как и его друг в письмах, Дориан мог погордиться тем, что знал больше них всех вместе взятых и сейчас стоял и зачитывал все эти недоумения перед тем самым таинственным магом.
А ведь, и правда, таинственным.
— Почему излечение одного ребёнка так громко зовётся «лечением болезни»? — не понравилась Безумцу формулировка, потому что, во-первых, ничего он не «находил», а использовал познания своего народа, которые утратили потомки, а во-вторых, частный случай излечения не может рассматриваться как борьба с болезнью в общем.
— Вероятно, имеется в виду написанная тобой методичка, которая получила одобрение Круга.
— Магистр Вирен продал мои наработки Кругу? — удивился сновидец.
— Причём за кругленькую сумму.
На самом деле Безумец удивился не тому, что из его дара лорд-магистр извлёк денежную выгоду для себя — это как раз ожидаемо, — а тому, что Вирен вообще вспомнил об этой книге, не сжёг в камине, а соответствующе оценил, что позволило ему вести продуктивные торги.
— Догадываюсь, что ещё магистр Вирен был тем, кто выдал твоё «сновидчество». А то «наниматель лаэтана-оборванца» прозвучит в Магистериуме не так пафосно, как «наниматель могущественного сновидца», — Дориан хоть и посмеялся, но был не так уж далёк от правды, и Безумец с ним согласился. — При его нынешних проектах, которые он начал активно продвигать на собрании, ожидаемо, что он постарается указать на твоё призрачное влияние. А то немало магистров и так уже подумало, что генерал армии сошёл с ума.
— Что он предлагает?
— В основном продолжает проекты магистра Алексиуса по финансированию Кругов и развитию магических наук — хотя бы на уровне восстановления знаний Древнего Тевинтера. Пока также неудачно. Но в отличие от Алексиуса, который всегда, сколько я его помню, предпочтёт сам уйти в работу, чем стоять и переубеждать Магистериум, Вирен напорист. Говорят, что когда он вышел, ударил кулаком по трибуне и затем гаркнул, половина магистров чуть ли не повскакивали с кресел и по стойке смирно не встали. Kaffas! Я бы хотел на это посмотреть, — под конец Дориан рассмеялся. — Архонт тоже довольно-таки быстро стал поддерживать его инициативу. Вроде потому что знал о твоём влиянии.
Безумец тоже не мог слушать это без улыбки: весьма забавно, что изначальная его сомнительная задумка уже успела выродиться во что-то самостоятельное и, если так пойдёт дальше, масштабное. Заодно мужчина подумал, что стоило бы ему поискать в Тени своего бывшего нанимателя и вновь попугать. Если лорд-магистр так здраво начал, то пусть и дальше не разочаруется в убеждённости, что бесполезный магический шрам на руке несёт для него смертельную опасность в случае неисполнения своей части договора.
— В общем, собрав все эти слухи, некоторые заговорили о том, что в Тевинтере побывал сам Корифей, чтобы наставить нас на истинный путь. Видимо, без Венатори в таких выводах не обошлось.
— Я на него столь сильно похож? — вот уже и магистр рассмеялся вслед собеседнику из-за несуразных выводов.
— Почти никто его и не видел. Зато наслышаны все. А о существовании ещё одного древнего магистра никому не хватит смелости предположить.
Как бы все эти догадки ни были смешны для тех, кто знал правду, Безумец и не подумал бы их развенчивать. Если его появление растрясло заснувший в своём призрачном наследии Тевинтер, породило слухи и обсуждения, то какая разница, что там думают о его личности?
Тем более туда он уже не вернётся…
* * *
После исследования замка магистр пришёл к выводу, что больше всего он заинтересовался его древним происхождением. Когда-то мужчина не слабо удивился, узнав, что Скайхолд принадлежит эпохе Элвенана, и поныне находил слишком мало черт традиционной эльфийской архитектуры. Точнее по монументальности можно поверить, что это строение простояло уже в горах не одно тысячелетие — тут скорее не просматривался быт элвен. Морозная земля слишком бедна на плодородность почвы — привычные сады для эльфов тут не разведёшь. Фресок, или иной настенной живописи, тоже не наблюдается, что уж точно удивительно — ведь фрески были даже в страшно защищённом храме Митал, в тех, комнатах, куда заходили редкие жрецы, а тут — ни одной. В итоге у сновидца сложилось впечатление, что Tarasyl'an Te'las — эльфийское название крепости, как ему сказал Источник — изначально не было публичным местом. Вероятно, частным владением, скрытым от посторонних глаз тайником какого-то эльфа. А если опираться на перевод названия крепости: «Там, где небо можно удержать», — Безумец мог догадываться, какого именно эльфа.
Сегодня Безумец с определённой целью спустил на первый этаж ротонды, к его обитателю, упросившему весь этаж в личное пользование. Но не найдя Соласа на месте, магистр заинтересовался фреской, размещённой вдоль всей стены, и откровенно залюбовался. Фреска была новой, создавалась самим обитателем ротонды. Судя по материалам и технике исполнения с нанесением краски на штукатурку она была именно эльфийской, выполненной с поразительным мастерством, которое мужчина видел только в некоторых особо богатых руинах древней империи элвен. Магистр не был любителем эльфийского стиля с порой слишком уж карикатурными, условными, нечёткими образами, только долго рассматривая которые можно понять, а что тут вообще нарисовано. Но в этой неспешности и заключается особенность всей культуры элвен. Даже необязательно расшифровывать образы — творение восхищала и своим видом.
Впрочем, сегодня эльфийский творец был снисходителен к зрителям, привыкшим к быстрому течению жизни, поэтому его образы вышли вполне доступными. После недолгого осмотра Безумец подытожил, что Солас решил запечатлеть на фреске главные события войны с Корифеем, начиная со взрыва Конклава и заканчивая, на данный момент, сражением в святилище. Работу над следующим (и наверняка, последним) фрагментом он только начал, очертил контуры будущего рисунка, но уже понятно, что на нём будет изображён скверный дракон, пронзённый мечом, а над ним возвышается силуэт волка. Безумец бы задался вопросом, причём тут волк, если бы не увидел его присутствие, в том или ином виде, на каждом фрагменте фрески. А пока позабавила уверенность знатока Тени, что предстоящая последняя битва закончится поражением Корифеем. Хотя, возможно, тут не в уверенности дело, а в банальном расчёте: если они проиграют, то заканчивать фреску уже будет некому.
Но ещё больше привлёк внимание другой повторяющийся образ: тёмный маленький силуэт человека с отличительной особенностью — тростью в руке, невзрачный и незаметный, но он тоже присутствовал на каждом фрагменте.
Собственное, едва заметное присутствие мужчину заставило улыбнуться. Всё верно отображает фреска: он всегда был маленьким человеком для
