Проходя мимо худого и длинного, как жердь, бомжа в зеленом трико и капюшоне, Сергей улыбнулся ему. Бомж оскалился и недовольно заворчал.
– Эй! Ты его не задирай! – оглянувшись, предупредил Сергея предводитель. – Он – каплуанин!
– И что это значит? – оценивающе посмотрел на каплуанина парень.
– Да ничего особенного, – пожал плечами бомж в красном спортивном костюме. – Я просто предупредил… Вот!
Они вышли к центру котловины, где, подобно огромной жирной черной точке, пресекающей все дальнейшие рассуждения и споры, зияла дыра, уводящая взор в неведомые глубины мусорной свалки. Но только теперь из нее поднималось, будто вырастало, некое странное образование. Оно было похоже на гигантский стол, не очень определенной, но все же приближающейся к овальной форме, на одной, очень толстой, к тому же расположенной под наклоном и уходящей в глубину ножке. На обращенном к зрителям краю этого странного образования имелся широкий скошенный выступ, почти касающийся края воронки. Но самым удивительным было то, что поверхность стола была покрыта сплошной копошащейся массой серо-стального цвета. Присмотревшись, Сергей понял, что это киберпауки, собравшиеся в одном месте в неимоверном количестве.
– Ну, как? – с гордостью, как будто это было дело его рук, поинтересовался у ребят вурер.
– Что это? – спросил вместо ответа Володя.
Зрелище и в самом деле был необычное. Только внушало оно, скорее, не восторг, а опасение. Небывало огромное количество киберпауков, собравшихся в одном месте, – по разумению Володи, это было не к добру. Да и Сергею эта картина тоже не очень-то понравилась. Только несколько по иной причине. Он никак не ожидал, что киберпауки как-то связаны с обосновавшимися на свалке бомжами. Ему казалось, что это явления совершенно разного порядка, иной природы. Если же все это было взаимосвязано…
Тогда…
Тогда у Сергея не было ни малейших догадок насчет того, какова природа этой связи.
– Это – Голем! – все так же, с гордостью, ответствовал предводитель бомжей-вуреров.
Сергей хотел было что-то сказать или возразить, но, предупреждая его слова, вурер вскинул руки:
– Я знаю, что такое Голем! Просто я подобрал в вашем языке наиболее подходящий по смыслу термин. Потому что термин «ирхунт», скорее всего, ничего вам не скажет.
– А что такое Голем? – спросил Володя.
– Голем – это глиняный великан, созданный рабби Левом и оживленный с помощью слова «amet», начертанного у него на лбу.
– У рабби?
– Нет, у Голема.
– И что это слово означает?
– «Amet» – значит «истина». Для того чтобы уничтожить Голема, нужно стереть первую букву, чтобы получилось слово «met», то есть «смерть».
– Так это будет голова того Голема, у ног которого нас схватили? – указал на высовывающуюся из дыры странную форму Володя.
– Она самая, – кивнул предводитель бомжей.
– И вы собираетесь оживить его, написав у него на лбу слово «amet»?
– Для того чтобы привести в действие ирхунта, то бишь Голема, нам необходим ключ Штокхаузена.
– Который утащил Драгор?
– Точно.
– Зачем Драгор сделал это?
– Кто его знает? – пожал плечами бомж в красном спортивном костюме. – Может, задумал что, а может, просто спятил. Такое даже с вурерами порой случается. Но теперь Драгор мертв, так что и спросить не у кого. Но, как бы там ни было, к тому моменту, когда голова Голема будет закончена, принадлежавший Драгору ключ Штокхаузена должен находиться у меня. – Ладонью предводитель коснулся кожаного мешочка на поясе.
– А что, если его не будет?
– Тогда Голем не запустится.
– И что?
– И мы на веки вечные останемся на этой забытой богом мусорной свалке, дубина! – Предводитель вуреров постучал костяшками пальцев себя по лбу.
– Да, это проблема, – согласился Володя.
– Еще какая! – подхватил предводитель. – Вурер не может долго оставаться на одном месте.
– Сколько у нас времени? – спросил Сергей.
– Ты о чем это? – непонимающе посмотрел на него вурер.
– Вы можете хотя бы приблизительно сказать, когда голова Голема будет закончена?
– Что значит «когда»? – дернул плечом предводитель. – Когда стрекоталы закончат работу, разумеется!
– Сколько на это уйдет времени? Примерно… Вы ведь можете прикинуть?
– Время?.. – Предводитель бомжей сосредоточенно сдвинул брови, наклонил голову, оттянул сзади воротник своего спортивного костюма и поскреб ногтями шею. – Это, в смысле, год, месяц, день, час?.. Единицы измерения?..
– Ну да, – улыбнулся Сергей. – Сколько времени требуется паукам, чтобы закончить голову?
– Вы что? – удивленно посмотрел на парней вурер. – Не знаете, что время относительно?
– Ну, вообще-то, знаем…
– Тогда какой, на фиг, смысл в ваших днях, часах и неделях?
– А как же иначе? – непонимающе развел руками Сергей.
– Ну, вы и дикие! – Предводитель глядел на парней едва ли не с восхищением. – Я думал, таких уже нигде не осталось! – Но тут он улыбнулся и ободряюще подмигнул: – Ничего! Поживете с нами – пообтешетесь! Научитесь без времени обходиться. – Предводитель стрельнул взглядом на Володю: – И без сигарет.
– А чем плохо время? – с вызовом вскинул подбородок Володя.
– Тем, что оно отменяет саму идею индивидуального бессмертия, – ответил вурер. – Есть время – значит, всему есть конец. А нас это не устраивает! Понимаешь? Ну ни в какую!
Конец июня (вероятно). Время не уточнено
Примерно через полчаса движения по туннелю, датированному периодом старше 1951 года, в компании многочисленных и крайне суетливых киберпауков квестеры вышли к правому плечу гигантской статуи.
Упершись рукой в огромный бицепс, гладкий и чуть желтоватый, как будто вытесанный из слоновой кости, Брейгель подался вперед и посмотрел вверх. В просвете между плечом статуи и стеной шахты, в которой она была установлена, квестер увидел кусочек темного, усыпанного звездами неба.
– Ночь, – сказал он, делая шаг назад от края площадки.
Пауки, подбегая к краю, прыгали на руку исполина и бежали по ней вверх.
Орсон повторил упражнение Брейгеля.
– День, – сказал англичанин. – Наверху солнце светит.
Осипов хмыкнул в высшей степени неопределенно и жестом предложил Камохину рассудить, кто же из двоих был прав.
Стараясь не наступать на киберпауков – хотя их самих это нисколько не тревожило, – стрелок подошел к краю площадки, прижал ладонь к гладкой, странно теплой поверхности плеча мусорного колосса, чуть подался вперед и устремил взор вверх.
Он смотрел довольно долго. До тех пор, пока Орсон, которому надоело ждать, не окликнул его:
– Ну, и что ты там узрел?
Не двигаясь и не отрывая взгляда от того, на что он смотрел, Камохин поднял свободную руку и слегка взмахнул открытой ладонью – не мешай, мол!
«Что это значит?» – взглядом спросил Орсон у Осипова.
Тот в ответ лишь пожал плечами: «Понятия не имею».
– Бамалама, – спокойно, очень спокойно, может быть, даже ненормально спокойно сказал Брейгель.
Сел на корточки, положил автомат на колени, поставил на него локоть и подпер кулаком щеку.
– Ты чего это? – удивленно посмотрел на него англичанин.
– Скучно, – полушепотом, будто боясь кого-то разбудить, ответил Брейгель.
– Ну, в общем, да, – подумав, кивнул биолог. – Есть немного. – И развел руками: – А что делать?
– Можно в шашки сыграть, – предложил Осипов. – Двое на двое.
– Так у нас и шашек нет, – снова, еще более уныло, развел руками англичанин.
Осипов подошел к стене и вытянул из залежей мусора расчерченную на квадраты доску. Почти целую, с отломанным уголком.
– Вместо фишек можно патроны использовать. – Он кинул доску на пол перед Брейгелем.
Чуть наклонив голову, стрелок внимательно посмотрел на черно-белые квадраты.
– Все это только сон Красного Короля, – сказал Орсон.
– Почему красного?
– В английских шахматах фигуры белые и красные.
– И в чем тут прикол?
– Ни в чем, – помотал головой англичанин. – Традиция.
Камохин отлепил ладонь от плеча колосса и отошел от края прохода. Довольно улыбаясь, он хлопнул в ладоши.
– Ну, скажу я вам!.. – Не закончив фразу, Камохин громко хмыкнул и покачал головой.
– Что ты там увидел? – спросил Осипов.
Брейгель поставил на шахматную доску колпачок от тюбика с зубной пастой.
– Луну, – ответил Камохин.
– То есть ночь? – уточнил Орсон.
– Нет, – отрицательно качнул головой стрелок.
Брейгель положил на следующую клетку пустой спичечный коробок.
– Я видел Луну так, будто летел над ней.
– То есть если мы поднимемся по статуе наверх, то окажемся на Луне?
Камохин озадаченно сдвинул брови:
– Не знаю.
Такая мысль самому ему в голову не приходила.
Брейгель выставил на доску скобку от детского конструктора и значок без застежки, зато с алым знаменем и золотистым профилем Ленина.
