— Нет… Не может быть… — отказывался Беккер верить в то, что увидел, а казалось зрение подводит его. Испытал ни с чем не сравнимый по истине шок. А ещё злость и ярость. — Что угодно, только не это-о-о…
— Это… это… что-о-о… — терялся в догадках ещё и Зуб. — Ты видишь, друг…
— Кажется… — вторил ему Мих. — Или это нам только кажется…
Перекрестился. Зуб последовал его примеру. Что уже было отмечать про дикарей у практикантропов за спинами. И Вый-Лоха. Одни упали на колени и ниц, а третий и вовсе забился в дальний угол подземелья, пряча морду за передними лапами, словно говоря: «ложись».
Обрушения не последовало. Смерч распался по мановению волшебства, едва незнакомка опустила руки на бёдра. А была чертовски хороша и привлекательна. И это ещё мягко сказано. Завораживала и не только природной статью, а ещё и тем, что ей были подвластны силы природы.
— Да кто же она такая, Мих?!
Друзья-товарищи переглянулись. Однозначный ответ дать могла исключительно сама незнакомка, да была сейчас занята решением иной насущной проблемой — дикарями, вооружёнными кольями и луками. А также дубинками.
Людоеды ждали очередной команды от Няма, и все как один к отступлению. Да Беккер пока что не спешил отводить их в безопасное место. Всё-таки гиблый край и всё такое, а присущее проклятому месту. Но тут и впрямь было на что, и кого посмотреть, дабы больше и в мыслях не возникало любопытства заглянуть сюда ещё раз когда-нибудь одним глазком — можно остаться и без него — и это будет ещё не самое страшное, что удастся увидеть. Но лучше забыть — отступить и…
— Взять её! Схватить! — затребовал Беккер доставить её к нему в качестве трофея.
Дикари ещё в недоумении покосились на него.
— Га… — перевёл Ням коротко свой приказ на доступное наречие для людоедов, заставляя один из трёх отрядов под рукой обрушиться на незнакомку.
Не повезло тем, кто был впереди всех — передовому отряду великих и смелых воинов. Тем предстояло делом доказать свою преданность и лояльность в отношении предводителя.
Их вожак с тяжёлым сердцем поднял дубинку над головой и указал ей в направлении логова и той, кто поразила их, но пока что не собиралась разить, разве что валить. И это у них было впереди.
Она пыталась ещё вразумить их.
«Стойте! Остановитесь! Опомнитесь!..»
Да где там — пока что кому и доверяли людоеды — новоявленному сородичу. Дикарями был окончательно сделан выбор, и незнакомке пришлось предпринять ответные меры. Она снова подняла пыль, и на этот раз, обрушив её волной шквала на людоедов.
Ударивший песок в глаза ослепил их, и как воины они не были способны добраться до вожделенной добычи, сталкивались меж собой и били наотмашь дубинами.
Когда стена пыли опала, взору противоборствующих сторон предстала картина побоища — не такого уж грандиозного, как Ледовое или Куликовское, но всё же посмотреть было на что.
Дикари валялись невпопад и их оружие отдельно от них. Все были избиты до неузнаваемости, и непохоже было, что незнакомка изуродовала их. Скорее они сами себя, ничего не видя в момент атаки из-за стены песка. Поскольку камни и прочие валуны оставались не тронутыми — все на своих местах.
Испытав страх, Беккер вновь приказал одному отряду дикарей стрелять из луков, а иному при нём идти с кольями на приступ логова. Сам сделал вид: кидается вместе с ними, но едва незнакомка вновь вздела к небу руки над головой, нарочно оступился и повалился, с намерением отлежаться в сторонке и переждать нешуточный бой.
И снова новая волна песка, поднятая с земли и на этот раз с камнями. Дикари повернули вспять уворачиваясь от гудящих и ухающих угрожающе над головами глыб, как те стали падать в расположении отряда лучников.
Побросав оружие, людоеды спешно отступали восвояси, удирая без оглядки, и Беккер был в первых рядах среди них. Вот уж где самое место ему.
Он потерпел очередное досадное порождение. И непохоже было, чтобы у них имелись потери убитыми воинами, а и вообще как таковые — незнакомка избегала крови. Знать, ещё не всё потеряно при новом столкновении с ней. Удалившись от логова на приличное расстояние, Ням прекратил бег — в первую очередь, выбившись из сил, а уже во вторую дошёл своим умом: возвращаться с поражением к старику-палачу ему не с руки. Лишит не только данных конечностей за неумение управлять воинством людоедов, но и головы.
Не всех дикарей сумел остановить, а тех, кого получилось, наказал вернуть остальных, приказав строго-настрого без его на то ведома объявляться в пещере стойбища среди скал. Он не желал, чтобы там прознали об очередном его поражении. А без них победы не добыть — тут ведь главное что — выиграть всего одно грандиозное побоище. Вдруг уяснил: лагерь чудаков, по сути, беззащитен. Да, там остался Варвар, ну так Мих с Зубом здесь же у логова ирода — сам видел их, а разглядел там. И их зверюги тут же.
У Беккера появилась уникальная возможность с сотней людоедов напасть среди бела дня на попаданцев. И отомстить. Если захватить бараки не удастся, так хотя бы убьёт кого, а ему не терпелось прямо здесь и сейчас. В качестве жертвы был выбран самый жалкий на вид людоед.
Ему и приказал проломать череп Беккер, обвинив во всех бедах. И по странному стечению обстоятельств им оказался посыльный — тот самый, которого допрашивал он в гроте стойбища людоедов.
Решение странное и спонтанное, но никто из дикарей не стал спорить с предводителем, жертва была принесена в дар духам-покровителям рода людоедов. Беккер уподобился Ойё, а являлся его учеником — превзошёл своего учителя-мучителя. И теперь объявил священный поход, отправившись войной против чужаков-чудаков.
* * *
Прогнав дикарей-людоедов, незнакомка и дальше стояла неподвижно, как в тот первый раз, когда ещё в логове на выходе сложила руки на груди и запрокинула голову назад. Снова медитировала или что-то ещё делала такое, а недоступное уму ни дикарей, ни тем более чужаков.
— И что опять
