его сладостями, игрушками, одеждой. Не внимая причитаниям нянюшек, сама читала ему сказки на ночь, и даже брала его несколько раз на не слишком утомительные приемы.
Оханье и аханье благородных сударынь ласкали ей слух.
— Какой прелестный ребёнок, — умилялась дама в возрасте. — Нравится тебе новая матушка?
И хоть её вопрос являлся весьма нетактичным, Надежда промолчала, решив не разводить скандал из-за чужой недальновидности. Удача, что этого не слышал Сергей, который бывало уходил в сумерках и возвращался только рано утром. Иначе, весь вечер был бы испорчен.
Максимилиан же по детской своей непосредственности ответил:
— Надежда Андреевна самая лучшая. Она купила мне леденец, а ещё деревянную лошадку с красной уздечкой, и она…
— Ну, будет тебе, — сказала Надежда с напускной скромностью.
Теперь ей будут восхищаться ещё больше, пусть и до тех пор, пока не перешагнут порог собственного дома.
— Как прекрасно она ладит с мальчиком.
— Она действительно стала для него настоящей матерью.
— А как он её любит!
— Горячеву повезло с женой. Не только красива, но и добра.
— Посмотрите, как благородно она держит себя. Вот, что значит старое воспитание.
Надежда была не в силах сдержать самодовольства. Хвала и одобрение сыпались на неё, словно из рога изобилия. Каждый хотел видеть женщину в своем доме и услышать её мнения по поводу самой нашумевшей в обществе темы. Конечно же политической.
— Вы слышали, в Ромарии вспыхнул настоящий бунт, — остальное говорили исключительно шепотом. — Эти колдуны не желают подчиняться короне и хотят создать своё независимое государство.
— Подумать только. Неслыханная дерзость. Как хорошо, что у нас подобного никогда не случится.
Надежда натянуто улыбалась и со всем соглашалась, тая под вежливыми фразами гнев и раздражение.
Если бы и было подобное государство, рассуждала Надежда, то Империя в одно мгновение осталась бы без старого дворянства и военной мощи. Посвященные смогли бы ощутить свободу во всей её полноте. Но увы. Это было лишь утопией.
Надежда только желала, чтобы эти разговоры про бунт колдунов в Ромарии поскорее стихли. Уж лучше пусть снова болтают о её неудавшемся венчании и пугают бесполезными приметами. Это было настолько ей не приятно, что она даже пару раз согласилась на предложения Сергея остаться дома, однако подкрепленные новым платьем и браслетом из бирюзы.
— В такие моменты я чувствую, что ты действительно меня ценишь, — умасливала мужа Надежда, стоило очередному подарку попасть ей в руки.
От подобных слов Сергей расцветал и чувствовал себя нужным. Это доставляло удовольствие им обоим.
— И как ты его только терпишь? — спрашивал Олег. — Он смотрит на меня так, словно готов вызвать на дуэль.
Олегу и Надежде посчастливилось встретиться в одном из салонов. Брату жены Сергей отказать не мог и впервые за прошедший год Надежда действительно наслаждалась танцем, не опасаясь, что муж может закатить сцену.
— Он уже предпринимал попытку. Всё удалось замять. Тот бедолага даже не понял в чём провинился.
— До чего же низкий человек, — поморщился Олег.
— Каждый остаётся при своем.
— Это, конечно, хорошо, но всё же будь с ним внимательней.
— Не будем много говорить о нём, — отмахнулась Надежда, стараясь избегать пристального взгляда мужа. — Расскажи лучше, как там дома. Вера всё пишет мне о своей большой любви, — на этих словах она усмехнулась, — и ничего важного.
— Я только успеваю возить ей кружева и шелка.
— Ох, прошу тебя, — раздраженно выдохнула Надежда.
Олег беззвучно рассмеялся.
— Ну, а что ты хочешь узнать? — вдруг всё юношеское озорство пропало, являя немного усталого мужчину. — Пётр одичал ещё больше. Отец с каждым днём слабеет всё сильнее и сильнее. Тётушка Варвара неустанно молится о его здоровье. Да, и матушку в последнее время часто одолевает недомогание. Сёмен все грезит о море и кораблях. И только Вера предвкушает свадьбу, и то с оглядкой на покой отца.
— Неужели батюшке ничем нельзя помочь? — нахмурилась Надежда. — А как же Золотаревы?
— Они уже навещали его, — вздохнул Олег, словно болен был он сам. — Но так и не смогли понять причину его недуга. Оставили трав и оберегов, но всё бес толку.
— На что они тогда вообще годны? — фыркнула Надежда.
Олег вновь тяжело вздохнул.
— Надя, они не всесильны. Мы ведь тоже ничем не можем помочь. Силы на, которые мы опирались столько лет вдруг оказались бесполезны. Так что не умаляй их трудов.
Надежда хмыкнула, оставаясь при своем мнении. Олег покачал головой. Упрямству сестры можно было только позавидовать.
Дождь глухо стучал в окно, придавая атмосфере в детской ещё больше уюта. Надежда чувствовала, как Максимилиан прижимается к её боку.
Тёплое пламя свечей лишь немного разгоняло пришедших с закатом солнца теней. Надежда смотрела в щёлку между тяжелых портьер, где было видно, как ветер гнёт деревья, пока её рука мягко гладила мальчика по спине. Непогода напоминала ей о том, как в детстве она с домашними пряталась в подвале, в то время, как над их головами бушевала стихия. Тогда, мамин нежный голос напевал колыбельную, заходящемуся в плаче Андрею.
Полумрак детской выцепил из памяти давно похороненные там силуэты вечеров, когда она, будучи малышкой засыпала под звук мужских голосов, которые спорили, смеялись, шёпотом решали важные вопросы. С тех пор от графа Краевского и герцога Горнилова остались только расплывчатые образы.
Вот из чего состоит наша жизнь, думала Надежда, что мы сделали, что оставим после себя. Я ничего не хочу оставлять, хочу забрать всю жизнь себе. Испить эту чашу игристого вина до последней капли и ни о чем не сожалеть.
Надежда опустила взгляд на уснувшего Максимилиана. Поступлю также, как князь Горнилов, решилось ей, останусь искоркой в чужом прошлом, яркой и блестящей. Надежде больше нечего было желать, у неё имелось всё что нужно: дом в Юстинии, приличный капитал, боготворящий её супруг, прелестный пасынок, и сплоченная семья. Она была уверена, что проживет отведенное ей время в своё удовольствие.
Следующим утром о минувшей непогоде напоминали только лужи на мостовой, в которых отражался пламенный шар. День обещал быть на редкость солнечным и хорошим. Подаренное мужем колье из грушевидных алмазов только подтвердило это.
— Давно ты мне ничего не дарил, — вместо благодарности вырвалось у Надежды. — Как же вовремя, мне как раз доставили то платье из пурпурного атласа. Это ожерелье прекрасно подойдет к нему.
— Ты можешь надеть их в эти выходные на день рождения герцогини Курасовой.
— Дважды надеть одно и тоже платье? — изумилась Надежда.
— Почему дважды одно и тоже? — спросил Сергей. — Разве ты куда — то собираешься?
— Сегодня вечером я обещала быть в салоне княгини Рябцовой, — ответила она, перебирая ожерелье между
