Шар закончил трансформацию и теперь на столе лежал аппарат, в котором любой школьник опознал бы почтового дрона Yangl – линзовидное тело, опирающееся на перекрестье из двух трубок, на концах которых установлены пропеллеры. Для того же, чей интеллект не достиг даже таких высот, на нижней поверхности дрона красовалось фирменное наименование компании. Энергопитание «Мамуши» обеспечивали десяток литий-воздушных батарей, так что при общем весе в два килограмма он имел внушительные запасы энергии.
Взлетев, дрон приблизился к вентиляционной решетке, из его тела вытянулись две полоски, трансформируясь на ходу в отвертки, и через несколько секунд все болты, удерживающие решетку, были изъяты. Два холмика, выросшие из дрона, превратились в присоски и не позволили ей с грохотом упасть. Опустив аккуратно решетку на пол, «Мамуши» проник в вентиляционный ход и начал путешествие вверх, чтобы через десять минут, повторив операцию, оказаться на крыше здания. Оттуда он взлетел в воздух и на высоте в двести метров затерялся в стае ничем не отличимых от него аппаратов – почтовые дроны Yangl ежедневно сотнями летали над столичным мегаполисом, так что сейчас убийца был незаметен для любого наблюдателя так же, как опавший желтый лист в осеннем лесу.
Пока дрон преодолевал шестьдесят километров, отделяющих точку назначения от здания корпорации, интел продолжал собирать и анализировать данные о цели, дорабатывая планы. От него не ускользнули новости о ночной ракетной атаке на объект, так что вывод напрашивался сам собой: приближаться к цели по воздуху – опасно.
Подчиняясь приказам, дрон снизился, не долетев почти три километра до объекта, и приземлился в глухом переулке, заставленном контейнерами с мусором. В нескольких метрах от них виднелась решетка, закрывающая вход в городскую канализацию. Вырастив вместо пропеллеров шаровые колеса, дрон двинулся к решетке, продолжая на ходу трансформацию.
– Эй, а это еще что?!
Превратившийся к этому моменту в нечто вроде полусферы на колесиках, утыканной штырьками-антеннами, технокиллер замер, а его цифровой мозг усиленно заработал, анализируя непредвиденную ситуацию. Оказалось, что под мусорной кучей, окружавшей один из баков, нашел себе пристанище скромный боец многочисленной армии бездомных, в поношенных брюках и дырявом пиджаке на голое тело – благо погода пока что позволяла. Проснувшись в самый неподходящий для «Мамуши» момент, сейчас он с интересом, наклонившись и упершись руками в колени, разглядывал находку.
Через пять секунд перебора вариантов интел принял решение. Часть полусферы вдруг на миг стала прозрачной, как кусок льда, а затем из глубины всплыли искорки золота, бирюзы, лазури… Стороннему наблюдателю легко было решить, что поверхность непонятного предмета усыпала россыпь драгоценных камней. Не избежал этой мысли и бродяга.
– Мать моя женщина! – он протянул руки и, взяв дрона в руки, поднес его ближе к лицу, разглядывая. – Неужели измруд? – пробормотал озадаченно японец и попытался ковырнуть предполагаемый камень грязным отросшим ногтем.
Все произошло стремительно. Один из штырьков, мгновенно удлинившись, вошел аккурат в белесый, усеянный кровавыми прожилками похмельный глаз, проник дальше в мозг и через доли секунды его едва порозовевший кончик вышел с другой стороны головы. Так могла выглядеть спица, проткнувшая надутый шарик. Одновременно из тела дрона выстрелил десяток нитей, впившихся в губы, мгновенно сшив их надежней швейной машинки. Крик боли застрял у бродяги в горле, так и не родишись, и он с невнятным хрипом осел на асфальт.
Угнездившись на его груди, «Мамуши» подождал десять секунд, удостоверяясь, что свидетель ликвидирован, затем, трансформировавшись в шар, скатился вниз и покатился к решетке. Добравшись до нее, дрон вырастил нечто, похожее на миниатюрную циркулярную пилу и за минуту выпилил дыру, достаточную, чтобы туда протиснулось его шарообразное тело.
«Мамуши» катился по трубам, превращаясь в разнообразные сфероидные тела, в зависимости от диаметра очередного отверстия. По пути он привлек внимание нескольких крыс, но слабый разряд тока, полученный любопытными носами, отбил у подземных жителей охоту к дальнейшему знакомству.
Наконец, после часового путешествия дрон оказался под зданием: именно здесь размещался объект атаки. Все выходы из канализации оказались заблокированы, из-за чего интелу пришлось решать сложную задачу по энергообеспечению. В конце концов, используя уже испытанную циркулярную пилу, дрон вырезал круг в бетонном полу подвала и оказался внутри здания.
Энергию на полеты необходимо было сохранить для возвращения в лабораторию, так что, трансформировавшись в нечто, напоминающее громадного паука, и отрастив присоски на кончиках лап, «Мамуши» взобрался по стене, убрал очередную решетку и проник в систему вентиляции. Беззвучно перебирая лапками, дрон устремился вверх, к цели.
– И все же я не понимаю: если ваш двойник уничтожен, почему вы до сих пор не отключили «Фукусиму»? Ведь теперь у вас не должно быть разногласий с Гранжаном. Мы сможем все уладить и провести операцию повторно. Я лично прослежу за составом для эвтаназии.
– Акихиро, я ведь уже говорил, – терпеливо ответил я. – Пока я не буду уверен на сто процентов, что Петр ликвидирован, я не успокоюсь. Вот мои программы закончат поиск, – я посмотрел на таймер интела, – через тридцать две минуты, и тогда можно будет сказать точно.
Накадзава что-то проворчал под нос и затих. Я посмотрел на перечень данных о проверке вирт-системы, постепенно появляющихся на экране. Все три боевых кодона, запущенных мною в сеть, были уничтожены, но вместе с ними, как показывал анализ логов, была ликвидирована программа с неопределенным программным кодом и свойствами. Для того, чтобы убедиться, был ли это мой цифровой двойник или какая-то сторожевая программа, я и запустил «Множитель на ноль». Являясь поначалу простой программной единицей, нацеленной исключительно на поиск вражеских кодонов, со временем вирус начинал размножаться делением, подобно клеткам в организме, постепенно заполоняя все окружающее пространство. Остановить его можно было только командой на самораспад или контрпрограммой, которой Петр не располагал.
Так что оставалось лишь ждать, пока запущенный вирус не даст точный ответ на вопрос – действительно ли Петр уничтожен. Затем можно было выйти на связь с Гранжаном и запустить процесс отключения «Фукусимы». Заодно я перенастроил цифровых грызунов, уже сутки медленно, но верно подтачивающих фундамент системы «Церебрума», и дополнил их команду «Иллюзионом» и «Клеткой», исчерпав на этом свой виртуальный арсенал. Зато теперь, даже останься Петр в живых, у меня найдется на него управа.
От наблюдения за медленно тикающими процентами проверки меня отвлек спор между Накадзавой и Бомонт. Девушка что-то яростно выговаривала старику по-японски, тот огрызался короткими фразами.
– Не посвятите меня, мисс Бомонт, в суть вашего спора? – вмешался я в их перепалку. – Амели, очередной раз облив меня презрением, зло выплюнула:
– Вы убили Дживса!
– Что еще за Дживс?
– Это особая программа, – пояснил Акихиро. – Ее создал Чен-сан, специально для клиентов. Ее задачей было способствовать их адаптации в новом мире и оказание любой необходимой помощи. Замечательная вспомогательная платформа, не спорю, но не стоит преувеличивать ее значения, – кинул он недовольный взгляд на Амели.
– Дживс был моим другом, – снова вскипела бельгийка. – И уникальной программой, близкой к искусственному интеллекту. По-настоящему близкой.
– Осторожнее, Амели, – прищурился я. – Как бы ваши слова не дошли до чутких ушек комиссии по этике программных кодонов. – Значит, вы тут не только психику клиентов изучаете, но и поведение обычных программ? И как успехи?
– Дживс – не обычная программа, – буркнула Бомонт. – У него была необычная тяга к самопознанию и его кодон последние три года постоянно усовершенствовался Алексом. Не думаю, что у него получится восстановить его. Если бы я только знала…
– Знаю, знаю, – усмехнулся я. – Вы бы взяли вчера больничный и вас здесь не было. Что ж, в конце концов, мне кажется, за последние два дня вы получили богатый материал, наблюдая за мной и за Петром. Разве нет?
– Возможно, – Амели уставилась в пол и замолчала.
Я вернулся к интелу, наблюдая за размножением вируса. Не верилось, что еще десять минут – и я наконец оборву финальную ленточку, выиграв суточный забег, выигрышем в котором была моя жизнь.
Я взглянул на камеры внешнего обзора. С момента появления военной колонны прошло уже больше двух часов и сейчас по периметру комплекса цепью дисциплинированно выстроились фигурки в зеленом. Это было только первое из трех колец оцепления, так что ни журналист, ни случайный зевака прорваться сквозь них не имел никакой возможности. Большими грязно-зелеными жуками замерли «Страйкеры», изучая башенными пушками развороченный парк за оградой, которая, как ни странно, при налете практически не пострадала.
