— И он пока опережает нас на шаг, — кивнул стажёр.
— Нет. Это мы постоянно наступаем ему на пятки, — назидательно уточнил комиссар, — и скоро уже наступим окончательно. Никому не скрыться от комиссара Оскара. Ну а пока нам стоит допросить здешнего домовладельца…
— Он ничего не скажет, — пробурчал уже начавший выходить из ступора квартальный, — здесь ж форменная малина. Здешний хозяин почитай всё равно, что слепой, глухой и немой…
Комиссар не спеша поправил свои кожаные перчатки.
— Будем исцелять. У него нет выбора. Комиссару Оскару нужно знать, куда делся преступник. Так что не уверен насчёт зрения и слуха, но обрести речь нашему домовладельцу определённо придётся… И да, стажёр, не забудьте связаться с Бригидой Аббе. Надо бы вернуть ей девочку.
Сестра-секретарь осторожно заглянула в кабинет. Фигура в облачении неподвижно сидела в кресле. На столе, прямо перед ней лежала небольшая аккуратная стопочка бумаг.
— Мать-проповедница? Вы здесь? Вы спите?
— А? — фигура едва заметно пошевелилась, — нет, ещё нет… пока. А что случилось?
— Уже утро, госпожа Бригида.
— Что? Утро?
Сестра-секретарь отодвинула штору, и в кабинет хлынул бледный свет, процеженный сквозь росшие за окном можжевеловые кусты.
— Ох, мать-проповедница, — всплеснула руками сестра, — вы жутко выглядите. Просто ужас. В гроб краше кладут…
— Какое точное замечание, — Бригида Аббе, пошатываясь, встала, — кажется, у меня немного затекли ноги.
— Так слыханное ли дело, всю ночь за столом просидеть! Вы себя не бережёте, госпожа Бригида, совсем не бережёте. Смотрите бледная какая? И синяки под глазами…
— Спасибо за заботу, сестра. Сколько времени?
— Да уж второй завтрак миновал… Я-то смотрю, спальня ваша открыта, а постель даже не смята, честно говоря, немного испугалась, не случилось ли чего. А тут ещё вам новости пришли…
— Новости? Мне? Какие ещё новости?
Бригида посмотрела на неё с растерянностью человека, плохо понимающего, что вокруг происходит.
— Вам пришли две новости, госпожа проповедница. Прям, как в пьесах говорят, одна плохая, а вторая хорошая…
— И что, интересно, сейчас может быть плохого? — Бригида мрачно посмотрела на лежавшие на столе листки.
— Это. Это от вашего отца.
— С ним всё в порядке? — она обеспокоенно встрепенулась.
— Да-да, милостью создателя. Ваш отец просил передать, что ему даже чуть лучше. Но вот его близкий друг и ваш знакомый…
Бригида непонимающе сморщила лоб.
— Ну, в общем, значится, Йонс Быконт, прокурор. Они накануне вечером изволили скончаться…
— Что?!
— Доктор сказал — острое отравление. Несчастный случай. Хотя слуга, которого прислал ваш отец, рассказал мне по секрету, что в кабинете нашли флакон с ядом и подозревают самоубийство. У вашего отца уже был следователь, какой-то инспектор Трентин. Или Трентон…
— «У этого вина отвратительное послевкусие» — услужливо напомнила память…
— Нет, я всё же думаю, что это был несчастный случай… — деревянным голосом произнесла Бригида и вдруг расхохоталась.
Сестра-секретарь ошарашенно попятилась.
— Госпожа Бригида, с вами всё в порядке?
— Со мной… не знаю… но… думаю, что да… в порядке, — она перестала смеяться и поправила одеяние, — прошу прощения, сестра, это просто истерика. Я плохо спала ночью, а Йонс… господин обер-прокурор, был моим хорошим… знакомым. Надо будет послать соболезнования.
Она подошла к окну и поглядела через стекло на мерно раскачивавший колючими ветками можжевельник.
— А ещё что случилось? Кажется, вы говорили про две новости.
— Да, конечно. Звонили из полиции. Они нашли Хельму…
— Вы хотите сказать, они нашли тело?
— Нет. В том-то и дело, что они её саму нашли.
— Она жива? — Бригида резко отвернулась от окна.
— Да. И почти невредима. Это все наши молитвы… И ваши, конечно же, госпожа Бригида. Комиссар сказал, что её привезут к нам уже сегодня.
Бригида Аббе прикусила губу и почти минуту стояла молча. Потом часто-часто заморгала и отвернулась.
— С вами все хорошо? — на всякий случай уточнила сестра-секретарь.
— Да. Всё нормально. Нам нужно подготовиться. Я жутко устала. И да, ещё… — она сгребла лежавшие на столе листки, — вы не знаете, печь в бане уже затопили?
— Если вам нужна ванна, мы можем натаскать воды с кухни, госпожа Бригида.
— Не совсем, — она покрутила в руках бумаги, — я просто хотела сжечь моё завеща… эти бумаги. Хотя и ванна мне, пожалуй, тоже определённо не помешает.
Портьеры из тяжёлого винно-красного бархата занимали добрую половину комнаты. В промежутках между ними можно было разглядеть обитые алой в бордовую полоску тканью стены, и чёрно-красные панели из секвойи и эбенового дерева. Единственным светлым пятном в чёрно-красной гамме кабинета оставался огромный, сажени в полторы высотой, портрет императора Рихигера Зверолова.
Портрет был выполнен в модном последние годы стиле преканонистов, и изображал древнего монарха в образе печального и бледного юноши в сверкающих доспехах, украшенных полагающимися титулу регалиями и пышной звериной шкурой. В меланхоличных чертах портрета внимательный глаз мог бы заметить вполне определённое сходство с владельцем кабинета. По большому счёту император на картине выглядел сильно облагороженным вариантом этого владельца. Впрочем, зритель, настроенный особо критически, мог бы высказаться и в том ключе, что скорее уж хозяин походил на карикатурную версию императорского портрета… Художник, несомненно, хорошо знал своё дело.
Однако единственный на этот момент посетитель меньше всего задумывался о подобных обобщениях. Для этого кронграф Бауде был слишком расстроен.
— Я всё же склоняюсь к версии несчастного случая. В самом крайнем случае — самоубийства…
Хозяин кабинета поправил сползавшие с острого носика круглые очки и посмотрел на кронграфа сквозь их глянцевые стёкла.
— Покойный обер-прокурор производил на вас впечатление человека, способного покончить с собой отравившись ядом словно крыса? Или перепутать в какой стакан он этот яд наливает?
— Не то, чтобы производил… — смутился кронграф, — но в то, что его отравила проповедница Аббе я готов поверить ещё меньше, господин канцлер.
— Вы так думаете? — канцлер пригладил волосы и прошёлся по кабинету, — а мне кажется, вы её недооцениваете, кронграф.
— Она всего лишь простая служительница экклесии, а не роковая отравительница, — возразил Бауде, — не стоит видеть происки врагов там, где их явно нет…
— Пока мы видим лишь то, что в результате её визита один из ключевых членов вашего заговора скончался. И ещё то, что она тесно связана с Крапником. Не знаю как вам, а мне представляется очевидным, что она его агент. И крайне опасный агент… Которого вы катастрофически недооценили. И когда я говорю «катастрофически», мой дорогой Бауде, это не просто фигура речи. Это означает, что вы и в самом деле находитесь на грани катастрофы…
Кронграф то ли побагровел, то ли красные тона комнаты придавали его щекам чрезмерный румянец.
— Осмелюсь заметить, господин канцлер, что вы также принимали в нашем предприятии некоторое участие.
— Неофициально, кронграф, неофициально. И я настоятельно не советую вам лишний раз упоминать моё имя в связи с вашим заговором.
— Я всё понимаю, но рассчитываю на вашу помощь.
— Не рассчитывайте. Моё дело политика, а не благотворительность, кронграф. Я могу оказать вам некоторую поддержку, особенно когда вы сделаете основную работу. Но не ждите, что я буду вытаскивать вас из того болота, в которое вы сами залезли…
— Всё под контролем, — кронграф достал клетчатый платок и вытер им затылок, — мы сможем обойтись и без Йонса…
— Вы так думаете? — канцлер нервно потёр руки, — а мне показалось, что этот ваш головорез из-под контроля как раз таки вышел. Я с самого начала считал вашу с покойным обер-прокурором идею выпустить этого демона из бутылки слишком рискованной. Хорошо ещё, если он просто сбежит. А если по старой памяти обратиться к своим друзьям-революционерам? Вы хоть представляете, какое бедствие вы выпустили на волю?
— Я уверен, что он выполнит задание. По нашим данным, он уже выехал в Констайн…
— Вам лучше всё проконтролировать лично, кронграф. Вы уверены, что ваш террорист выполнит именно то, что вы от него хотите? Учтите, если пострадает принц Флориан, это будет означать войну. В Эстерлихе тоже хватает недовольных договором. Если с головы его высочества упадёт хотя бы один волосок, они своего не упустят. И я даже приблизительно не могу предсказать последствий. Могут вмешаться другие великие державы… В общем, это действительно будет катастрофа. Как и в том случае, если принцесса сможет вступить в брак.
