— Спи-и-ит! — прокричала Люси, снова подбрасывая туалетную бумагу и наблюдая, как она опускается. — Сюрприз!
Трент протянул ей другую руку.
— Покажи мне? — попросил он, и она пропрыгала к нему, ее платье взлетало, показывая колготки.
— Пошли, папа! — сказала она, таща его прочь.
Рэй повернулась, прежде чем они ушли, и я помахала ей. Застенчиво наклонив голову, она уцепилась за Трента, оставляя дверь открытой. Я не возражала, но надела одолженный халат, прежде чем залезла в шлепанцы. Я могла услышать Квена, говорящего с Трентом, и я еще не была вполне одета для большего количества людей. Утренний сад манил, серый участок одиночества и спокойствия после изобилия Люси, и после взгляда на телефон и на время, я поплелась к большим французским дверям. Я не собиралась выходить в гостиную, пока Эласбет не знала, что я была здесь.
Кроме того, если и была настоящая проблема, то Квен или Джон разберутся с ней. Могло выглядеть так, будто девочки блуждали без присмотра по верхнему этажу, но и Джон и Квен хорошо разбирались том, что свободно разрешать исследовать девочкам в пределах четко определенных границ. И ни у одного из них не было проблем с разрешением им вламываться к нам с Трентом… каждый делал это по своей причине.
Пронзительный голос Люси был акцентирован мужским грохотом, когда я набрала код на панели у двери и открыла ее. Первое дыхание утренней влажности охладило мой жар, когда я вспомнила столпотворение в первый раз, когда я открыла дверь без кода. Пение птиц и то, что могло быть жужжанием крыльев пикси, вытянуло меня на защищенное патио. Там был небольшой водоем с карпами, пар поднимался от него, а опрятные цветники были аккуратно собраны и укрыты на зиму.
Я обхватила себя руками, когда прохлада обняла мои ноги. Мягкая потертость привлекла мое внимание к маленькому столу в патио для двоих, и я дернулась и остановилась.
— Ал? — сказала я, страх за то, что я была покрыта мистиками, вспыхнул во мне. Я замерла, не веря, когда он встал, явно ожидая меня. По крайней мере, я надеялась, что его не было видно. — Что ты здесь делаешь? — Я осторожно передвинулась ближе в моих шлепанцах и халате, веря, что он не пришел бы сюда, чтобы меня задушить. — В костюме? — добавила я, думая, что он выглядел стильно, хотя и очень по-другому. Он не пытался убить меня. Это было хорошо, верно?
Он поднял взгляд от шляпы в руках.
— Я изменился не для тебя, — сказал он, его британский акцент был тонким намеком, и я кивнула, еще больше нервничая. Жесткая булавка в полосатом костюме придавала ему вид мужчины сороковых. Он также урезал свое телосложение, талия стала уже, а плечи — не такими толстыми. Это заставило его казаться моложе, менее зрелым, более хулиганистым, но не совсем головорезом… прическа сделала его профессиональным? Профессиональным для чего? задумалась я, когда подняла взгляд от шляпы, которую он положил на стол, соответствующую его блестящей обуви. Демону действительно нравились блестящая обувь, стильная шляпа и очки, в которых он действительно не нуждался.
— Ты выглядишь по-другому, — сказала я, и он фыркнул.
— Не все, что я делаю, вращается вокруг тебя, — сказал он быстро, будто я могла подумать, что он смягчился. — У меня есть свои причины.
— Это здорово, но я думала, что ты хорошо выглядел и раньше, — сказала я, и он заколебался, будто никогда не думал об этом. Запоминая, где была, я оглянулась на открытую дверь и медленно придвинулась ближе. — Что ты здесь делаешь? — И сколько времени ты был здесь? Ты смотрел в окно? Ты видел меня, радующуюся с Трентом и его детьми около меня?
Взгляд Ала оказался на двери, когда я развернулась, и мои глаза недоверчиво сузились.
— Я хочу задать тебе несколько вопросов, — сказал он. — Сейчас нормально?
Нет, но я вернулась и закрыла дверь.
— Ты усыпил Эласбет, не так ли?
Он улыбнулся, и я поняла, что это был тот же самый старый Ал, несмотря на его новый вид.
— Это ты разрушила заднюю часть своей церкви?
— Нет. — В чем его игра? задумалась я, снова обхватывая себя руками.
— Это был он… Трентон Алоизиус Каламак?
— Нет, — повторила я, подходя ближе, чтобы только пара шагов отделяли нас.
— Расскажи мне об этом своими собственными словами.
Расскажи мне об этом своими собственными словами? Я стояла перед ним, подняв голову.
— Зачем? — Запах жженного янтаря почти не ощущался, и я задалась вопросом, как он мог потерять его настолько быстро, когда мне всегда требовалась неделя душа.
— Я хочу знать. — Поморщившись, Ал смахнул что-то с меня. — Отвратительные существа, — пробормотал он, и я отошла назад, думая, что он говорил о мистиках.
— Я не могу услышать их, — выпалила я. — И я не звала их ко мне. — Я закрыла рот, думая, что, сказать ему, что они появились, когда Кормель угрожал Тренту, было плохой идеей.
Ал сжал челюсти, и я почувствовала острую боль на его отвращение.
— Э, это была одна из вампирских камарилий, — сказала я, чтобы отвлечь его. — Кормель заключил сделку с дьюаром эльфов, что если они избавятся от нас с Трентом, эльфы вернут их души из безвременья.
— Таким образом, это были люди Кормеля? — сказал он.
Я облизала губы, вспоминая, что Ал видел Кормеля вчера вечером в Джуниорс.
— Нет.
Ал вздохнул и сжал руки перед собой.
— Без доказательств. Это должно быть твое второе имя, Рейчел Мариана Морган.
Почему он интересуется этим?
— Послушай, — сказала я, думая, что это была отговорка, чтобы проверить меня, но это было лучше, чем душить меня. — Они были вампирами, — добавила я, и он сделал движение рукой «продолжай». — Бис поймал одного, и Трент получил признание.
— Принудительное признание ничего не значит, — сказал он, и я задумалась, работали ли демоны над какими-то вопросами прав, которые они хотели использовать.
— Зачем ты дразнишь меня? — спросила я, и он небрежно сел, опуская рукава прежде, чем вспомнить, что кружево ушло.
— Ты очень обороняешься, — сказал он. — Я просто устанавливаю то, что произошло тем утром.
Да, но почему? Он, молча, ждал, и я, наконец, произнесла:
— Там была смесь вампиров из многих камарилий. Никто не взял на себя ответственность, но вчера вечером Кормель сказал, что нападение было его усилием напомнить Тренту и мне наше место в жизни.
Козлиные глаза подернулись пеленой от размышлений, Ал хрустнул пальцами.
— Это было вчера вечером?
Кто-то пересмотрел Крестного отца, подумала я, когда кивнула, а затем сказала:
— Да, — когда стало очевидно, что я должна была фактически сказать это. — Я не взрывала свою церковь, но я действительно использовала это в своих интересах, чтобы прикинуться мертвой. — Я положила одну ладонь на стол, дрожа, когда холод от железа просочился в меня. — Почему ты здесь?
