– Ага! – догадался Тютюнин. – Понял, нгаинаю загрузку.
– Молодец, до связи.
Распихав содержимое бара по карманам,Леха почувствовал, что так ему неудобно сидеть, однако решил потерпеть-чего не сделаешь ради хорошего дела.
Между тем лимузины уже неслись по центру города, и транспортный поток послушно расступался, пропуская белоснежные машины.
Вскоре Леха увидел огромную неоновую вывеску «Паласа-Матраса».
Лимузины замедлили свой бег и в какой – го момент вкатились на высокий пандус.
– Не забудьте ваш билет, масса Алексей Михайлович, – напомнил водитель, когда нагруженный конрабандным товаром Леха вылезал через предупредительно распахнутую перед ним дверцу.
– Ваше приглашение при вас? – спросил Леху здоровенный амбал приятной наружности.
– Конечно, – с достоинством ответил Онуркин и подал помятую открытку.
– О, господин Окуркин! Мы очень рады принимать вас в нашем «Паласе-Матрасе»!
Амбал подал знак, и рядом с Лехой появился Другой служащий – поменьше ростом, но более улыбчивый.
– Разрешите, я провожу вас, господин Окуркин.
– Сейчас пойдем, только подожду друга моего, господина Тютюнина.
Вскоре Сергей присоединился к своему приятелю и заговорщицки ему подмигнул.
– Все взял? – тихо спросил Леха.
– Даже зубочистки.
– Предлагаю сгрузить все это в клумбу. Не попремся же мы в «Матрас» при полной нагрузке.
– Господа, не отставайте! Или у вас какие-то проблемы?
– Никаких проблем, просто нас укачало, – недовольно ответил Окуркин. (Такой навязчивый сервис его раздражал.)
– Может быть, вызвать вам врача?
– Слушай, успокойся, а то я тебе сейчас сам врача вызову, – пообещал Леха.
Сопровождающий пожал плечами и пошел вперед, а Леха с Сергеем задержались возле мраморной чаши с розами и уложили бутылочки .прямо в колючки.
– Ну-ка, дай я тебе «бабочку» поправлю, – предложил Леха. – А то ты ее не правильно надел.
– А ты откуда знаешь, как правильно?
– Кино смотрю.
Они поправили «бабочки», одернули смокинги и вышли к залитому светом входу, где словно шмели жужжали богатые бандиты и неподражаемые олигархи.
Незаметно дзинькнула система безопасности.
– Видал, если бы не разгрузились, она бы на пробки сработала, – сказал Леха.
– Точно, – согласился Тютюнин, чувствуя себя неловко под пронизывающими взглядами секьюрити.
Миновав двери, приятели оказались в огромном, сверкающем гранитом и позолотой холле.
Напротив зеркала они задержались.
– Ни хрена себе, Серег, мы с тобой прямо как из банка «Альфа-Бета-Гамма».
– Точно, – самодовольно улыбнулся Сергей, поглаживая пиджак.
– Ну ладно, пойдем искать, где здесь основная халява. Надо же очередь занимать.
– Да ладно тебе, здесь на всех хватит. Смотри морды какие – сплошные миллионщики.
– Миллионщики-то миллионщики, но до халявы все жадные будь-будь, – не согласился Окуркин. – Нам главное – это место найти, а уж потом мы своего не упустим.
– Друзья мои! – воскликнул кто-то совсем рядом. Окуркин и Тютюнин обернулись на голос и увидели незнакомого лысоватого человека, который быстро шел им навстречу и улыбался, как на рекламе таблеток хины.
– А мы вас не знаем, – предупредил Тютюнин, прячась за всегда активного Леху.
– Да, первый раз видим, – подтвердил тот.
– Ну как же так?! – Улыбка на лице лысоватого гражданина чуть притухла. – Я довольно известен. Моя фамилия-Шустрый, и я министр. Министр культурки, а как же без нее! Мне поручено взять над вами шефство, ведь вы, если я не ошибаюсь, Тютюн Сергеев и Камаз Отходов?!
Сказав это, министр культурки расхохотался, а затем пояснил:
– Шутка. Дело в том, что я необыкновенно юмористичен и в своем остроумии до сих пор не превзойден. Шустрый моя фамилия – Шуст-рый.
– Вы уже говорили, – хмуро заметил Леха, обидевшийся за Камаз Отходова.
– Ну не стоит так сгущать, так сказать. – Министр по-свойски обнял Леху за плечи. – Идемте, я покажу вам весь этот эпатаж, блин. Надо же представить вас нашим спонсорам и гиперспонсорам.
Сергей и Леха послушно последовали за министром, который без умолку говорил, сыпал понятными только ему остротами и рассказывал сплетни о слонявшихся вдоль стен гостях.
– Вон видите господина в золотых очках? Гоги Зарандия. Владелец компании «Железные моторы». Слышали?
– Нет, – покачал головой Серега.
– Ну а про «Аэрофлот» слышали?
– Слышали.
– Ну тогда посмотрите на того красивого господина с бесподобной блондинкой. Видите?
– Видим.
– Ну так вот он ее доит.
– Блондинку?! – поразился Леха.
– Ну нет, конечно! – -Министр снова рассмеялся. – Фирму конечно. «Аэрофлот» он доит – такой вот дояр.
– Керосин, что ли, сливает? – не понял Леха.
– Да какой там керосин… Ну и как вам здесь вообще? – Министр остановился и обвел рукой фланирующую публику.
– Хорошо. Только неясно, где здесь наливать будут, – уточнил Леха.
– Наливать? Да повсюду будут наливать. Уж вам-то повсюду. Кстати, видите небритого господина? Это сам Аркадий Рабинович.
– Мы такого не слышали, – рассеянно ответил Окур-кин, привставая на носочки и пытаясь разглядеть какой-нибудь питейный терминал.
– Ну как же, господа! Это же знаменитый человек, который недавно приобрел футбольный клуб «Манчестер Юнайтед»!
– А я вот тоже теще своей клизмы прикупил, американские, – заметил Тютюнин, чтобы этот Шустрый не подумал, будто они с Лехой совсем темные.
– Клизмы? – переспросил тот. – А зачем?
– Не знаю, – пожал плечами. – Просто навеяло как-то…
Министр несколько растерялся, однако быстро взял себя в руки и указал на стену с гигантским полотном:
– Обратите внимание, объект культурки. Картина Мешкова-Шилова «Не утаишь». Я ее, между прочим, сам выбирал, по просьбе владельцев «Паласа-Матраса». А все почему? Все потому что люблю я культурку-то. Я за нее просто удушуся, такой уж я человек. Мне для культурки ничего не жалко. Шустрый – моя фамилия.
Скучать рядом с министром друзьям пришлось недолго. Ему на смену пришел человек с депутатской выправкой и бегающими воровскими глазками.
– А вот и наш гиперспонсор, господин Митюков – депутат, кавалер, член правления отеля «Палас-Матрас».
Серега и Леха пожали гиперспонсору мягкую, но загребущую руку.
– Очень рад с вами познакомиться, господа. Не желаете ли выпить?
– Ну дык за этим пришли, – честно признался Окуркин.
– Предлагаю выпить коллекционного винца. Вы как, не против?
– Давайте, – согласился Тютюнин.
– Прошу в приватную столовую, господа. Это – рядом. И Митюков, а на самом деле – лично майор Яндкван, указал рукой на стенную мозаику, в которой едва различался прямоугольник потайной двери.
Министр Шустрый распахнул эту дверь, и Леха с Сергеем шагнули в темный коридорчик, который закончился еще одной дверью.
– Они идут – приготовиться, – – сообщил по радио чуть отставший Митюков-Яндкван.
Стоявшие за столами агенты Имперской разведки напряглись – ведь им предстояло лицом к лицу встретиться с одними из самых опасных существ этой планеты – Серегой и Лехой.
Агент Турукван последний раз поправил и без того безупречные ряды хрустальных фужеров, а его коллега Гамакван ослабил пробку в пузырьке с ядом из рыбы мух-тар-бабай.
Остальные агенты вытянулись по струнке, изображая вышколенных лакеев.
Наконец появились долгожданные гости.
Турукван задержал в легких воздух, Гамакван нервно шаркнул ботинком, а старуха Живолупова негромко стукнулась головой о крышку стола. Она была посажена под него на всякий случай – ведь от Лехи и Сереги майор Яндкван ожидал чего угодно.
– Просто посидите там, агент Гадючиха, – сказал он. – Мне так будет спокойнее.
Бабушка согласилась, тем более что ей пообещали за эту несложную работу еще двести долларов.
Часть своих денег Гадючиха повсюду таскала с собой и при каждом удобном случае раскладывал из них что-то вроде пасьянса. А еще она мяла гладкие ассигнации, терлась о них щекой и с удовольствием нюхала. Именно так ей удалось опровергнуть утверждение, что деньги не пахнут. Деньги пахли, причем очень приятно.
– Проходите, уважаемые господа, – произнес Митюков-Яндкван. – Ну-ка, наполните бокалы нашим коллекционным! – скомандовал он агентам.
Мелодично зазвенели фужеры, и в них полилось темное красное вино.
В два крайних Гамакван плеснул яд и мизинцем указал майору безопасный фужер.
Митюков-Яндкван сейчас же им завладел, предлагая оставшиеся гостям.
Серега и Леха приняли отравленное угощение.
– Выпьем за нашу великую страну! За Россию, господа!
– За Россию вино не пьют, – заметил Окуркин. Услышав это, Яндкван чуть не поперхнулся:
– Что, простите? А что же нужно пить?
– Что покрепче, – просматривая искрящееся вино на свет, ответил Тютюнин.
Майор выпучил глаза. Такого поворота событий он не предвидел. Уже через десять секунд он рассчитывал начать допрос, однако дело не клеилось.
