— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? И что твоя безопасность для меня — важнее всего?
— Конечно же, я знаю это, пап, — слегка удивленная таким вопросом, спросила она. — Прости, что я была с тобой груба. Просто я очень нервничаю и боюсь.
— Не стоит, любимая. Из любой ситуации есть выход.
На моих глазах они поднялись — и сенатор крепко обнял свою дочь. Положив лицо ему на плечо, она прикрыла глаза, как всегда делает дочь, зная, что папа защитит его. А вот лицо сенатора, которое она в этот момент не видела, выглядело обеспокоенным. Его глаза на секунду пересеклись с моими, и я тут же отвел взгляд, сочтя, что мне неуместно пялиться на эту трогательную семейную сцену.
— Люблю тебя, — ласково прошептал Робер дочери на ухо, погладив ее по волосам.
— И я тебя, пап, — прижимаясь к нему, промурлыкала та.
— Ну, полноте. Хватит нежностей. Мы, в конце концов, не одни.
Он мягко отстранил дочь от себя, но не стал садиться обратно на диван, тем самым дипломатично продемонстрировав мне, что встреча окончена. Поняв намек, я встал.
— Ещё раз спасибо вам, Робер, — произнёс я, протянув ему руку, и добавил, надеясь, что это сгладит все те неровности, которые принесла эта встреча: — Я… м-м-м… рад был познакомиться.
Он ответил кивком, который должен был означать дипломатичное заверение во взаимности, и пожал мне руку, но при этом не посмотрел в глаза. Даже не знаю, почему, но мне в душу закралось неприятное чувство.
— Я прикажу Сэму и Кэрол посадить вас в челнок. Просто на всякий случай, — провожая нас, сказал она на прощание.
— Да не стоит, пап. Мы же сюда как-то добрались.
— Мне так будет спокойнее.
— Ну хорошо, — согласилась она.
В лифте мы спускались вчетвером, вместе с теми самыми двумя охранниками, мужчиной и женщиной, которые обыскивали нас перед входом в номер. Лаура нетерпеливо притоптывала ногой. Ей явно не терпелось поделиться со мной впечатлениями от этого разговора, но она не могла сделать этого при телохранителях.
Лаура воспринимала охранников, знакомых ей, видимо, с юности, исключительно как помеху для разговора. А вот я почему-то чувствовал себя неуютно в их обществе в более широком смысле. Мой взгляд безошибочно определил, что у каждого из них была под мышкой кобура с пистолетом, вероятно — с боевым (в Сент-Этьене частным охранным компания было разрешено вооружаться). Охранник по имени Сэм заметил этот мой взгляд, и кивнул мне, выдавив улыбку. Это движение показалось мне несколько нервным, не похожим на поведение опытного телохранителя, который обычно уделял куда больше внимания обстановке вокруг, чем тем, кого он охранял.
— Транспорт уже прибыл, мэм, — сообщила Кэрол, когда лифт приближался к первому этажу.
— Отлично, спасибо, — кивнула Лаура.
Когда мы вышли из лифта в людное лобби, в котором играла классическая музыка, важно скользил вышколенный персонал, а разодетые гости возвращались с позднего ужина, я несколько расслабился. «Меня, скорее всего, просто начали подводить нервы», — подумал я. И немудрено. Ведь опасность, которую только что прямо озвучил Робер Фламини, я прекрасно сознавал и сам. Если такие люди, как Чхон, Гаррисон или Окифора, решат уничтожить меня — вряд ли на всей планете для меня найдется достаточно надежное убежище.
— По-моему, все прошло не так уж плохо, правда? — шепнула Лори, когда мы прошли через лобби и вышли через парадный вход «Меридиана» на посадочную платформу, где нас уже ждало воздушное такси.
— М-да, наверное, — неопределенно хмыкнул я.
— Папа обязательно что-нибудь придумает, — заверила она меня, ободряюще сжав руку. — Да, я знаю, между вами был определенный холодок. Но поверь, это пройдет. Он тебе еще понравится…
Я слушал ее краем уха. Никак не мог избавиться от ощущения иррациональной тревоги. А этому ощущению, еще со времен службы в полиции, я привык доверять. «Это то, что называют шестым чувством. Подсознание подсказывает тебе то, что разум пока еще упускает. Отмахиваться от него — не самая умная тактика», — учил меня в свое время сержант-детектив Филлипс.
Я приметил, что на этот раз нам прислали пилотируемый челнок. Его пилот, сидя на своем сиденье, смотрел прямо на нас, как будто знал, за кем его послали. Но едва он почувствовал мой взгляд, как тут же уставился на приборную доску перед собой, изобразив отсутствие интереса. «Еще один телохранитель, приставленный сенатором?» — сделал я зарубку у себя в памяти.
Мой взгляд невольно описал всю платформу — и, пробежавшись вскользь по нескольким парам хорошо одетых гостей, которые как раз садились на такси или высаживались из оных, замер на двух мужчинах, которые умостились в сторонке с пластиковыми чашечками из-под кофе в руках. Эти двое стояли у остановки маршрутного дирижабля, как будто дожидались его, но не выглядели праздно и между собой не общались.
Один из мужчин был загорелым латиноамериканцем, с длинными, ниже плеч, темными волосами и щетиной, второй — бледный, коротко стриженый азиат. Оба были крупнее и спортивнее, чем большинство прохожих. Оба носили довольно неброскую и жаркую для на редкость теплого сентября одежду: латинос — кожаную жилетку поверх футболки, азиат — кожаную куртку. Эта угрюмая нелюдимая парочка, которую инстинктивно хотелось обогнуть дальней дорогой, смотрелась чужеродно у ворот пятизвездочного отеля, где даже последний водопроводчик или дворник был обучен встречать гостей елейной лизоблюдской улыбкой.
«Что-то здесь не так!» — тревожно зудело у меня в голове, и этот колокольчик усиливался по мере того, как мы приближались к такси, и траектория нашего движения становилась все ближе к подозрительному дуэту. Я не переставал сверлить их взглядом. И в какой-то момент длинноволосый латиноамериканец, до этого демонстративно глядящий в другую сторону, не выдержал — и повернул глаза ко мне. Место его правого глаза занимал металлический имплантат с красным зрачком. Нечто подобное я видел вблизи лишь раз в жизни — у Тайсона Блэка.
Я замер, крепко сжав руку Лауры. И в тот же миг эти двое, до которых мы не дошли всего шагов двадцать, начали действовать. Стаканы с кофе полетели на пол, а руки — чрезвычайно проворно потянулись к оружию за пазухой.
— Осторожно! — предостерегающе вскричала охранница по имени Кэрол, сбив с ног ничего еще не понявшую Лауру и прижав ее к земле, прикрывая своим телом.
Ее коллега Сэм выхватил свой пистолет с ловкостью опытного профессионала — но двое «прохожих» оказались еще быстрее. Я вздрогнул от оглушительно громкого хлопка, характерного для выстрела из гиперзвукового оружия — и увидел, как телохранитель падает. Легкий бронежилет у него на туловище был для пули, летящей в пять раз быстрее скорости звука, не большей преградой, чем кусок картона.
Чванливая публика, чинно передвигавшаяся по платформе, разразилась криками ужаса. Самые расторопные повалились на землю, остальные — остолбенели или стремглав побежали куда-то. Дамочка в длинном вечернем платье с истошным воплем выронила из рук декоративную собачку.
Кэрол, грубо толкая Лауру в сторону паркомата, за которым можно было найти хоть какое-то укрытие, не глядя, сделала пару неприцельных выстрелов выше голов нападавших. Азиат, перекувыркнувшись, выстрелил с бедра в ответ — и гиперзвуковая пуля, промахнувшись всего на пару дюймов, со звоном пробила паркомат, словно жестянку.
— А ну-стоять! Не двигайся, сука! — услышал я угрожающий крик латиноамериканца.
Пистолет в его руках был направлен прямо на меня. Это был «Hyper-10», самая компактная в мире гиперзвуковая пушка, одно из излюбленных видов оружия у «черных беретов» из «Бразилиа Трупс». Пули, разогнанные с помощью плазменного капсюля до скорости 2500 м/с, способны были пробить бетонную стену метровой толщины. Телохранитель, который лежал на асфальте, не двигаясь, и истекал кровью, красноречиво демонстрировал, что нападавший умел пользоваться этим оружием и не собирался шутить.
Судя по расширенному зрачку его единственного человеческого глаза и скорости рефлексов, в его крови был боевой стимулятор. На правом запястье я приметил татуировку в виде скалящегося ярко-красного черепа — знака отряда «охотников за головами» из эскадрона «Сатана». Любые сомнения в случайности его сходства с Тайсоном Блэком исчезли.
