С усилием он выбросил из головы все эти глупости, связанные со змеями и полями для гольфа. Пожалуй, похороны расстроили его сильнее, чем он предполагал.
Зажужжал аппарат внутренней связи: секретарь доложила, что Пак на первой линии. Кэп снял трубку и после нескольких фраз о пустяках спросил, будет ли проблемой перенос отправки груза на Мауи с субботы на среду. Пак сверился со своими бумагами и ответил, что проблемы не видит.
– Скажем, в три часа пополудни?
– Нет вопросов, – согласился Пак. – Только не позже, а то мы не справимся. В час пик у нас толчея, как на автостраде.
– Нет, время окончательное. И вот еще что. Я тоже полечу. Только никому не говори, хорошо?
Пак рассмеялся добродушным баритоном.
– Немного солнца, веселья и травяных юбок?
– Почему нет? – отозвался Кэп. – Я сопровождаю ценный груз. Этим оправдаюсь перед сенатским комитетом, если придется. В настоящем отпуске я не был с семьдесят третьего года. Причем последнюю неделю от него оттяпали чертовы арабы и их гребаная нефть.
– Никому не скажу, – пообещал Пак. – В гольф там собираешься поиграть? Я знаю на Мауи как минимум два роскошных поля.
Кэп молчал. Задумчиво смотрел на свой стол, сквозь него. Трубка сползла немного вниз.
– Кэп? Ты здесь?
В его маленьком уютном кабинете послышалось низкое и определенно зловещее шуршание: ш-ш-ш-ш-ш.
– Черт, похоже, разорвалась связь, – пробормотал Пак. – Кэп? Кэп?..
– У тебя по-прежнему неправильный удар, старина? – спросил Кэп.
– Ты шутишь? Когда я умру, меня похоронят прямо на поле. Я думал, связь разорвалась.
– Нет, все в порядке, – ответил Кэп. – Пак, на Гавайях есть змеи?
Теперь пришел черед Пака замолчать.
– Повтори.
– Змеи. Ядовитые змеи.
– Я… чтоб я сдох, если знаю. Могу выяснить, если это важно… – Сомнение в голосе Пака говорило о том, что под началом Кэпа пять тысяч придурков, чтобы выяснить эту ерунду.
– Нет, все нормально. – Кэп вновь крепко прижал трубку к уху. – Наверное, просто мысли вслух. Может, я старею.
– Только не ты, Кэп. Ты у нас хоть куда.
– Да, возможно. Спасибо, дружище.
– Не за что. Рад, что ты ненадолго вырвешься отсюда. Если кто и заслуживает отдых, так это ты, Кэп. Тебе столько пришлось пережить. – Разумеется, он имел в виду Джорджию. О Макги он не знал. То есть, устало подумал Кэп, не знал и половины всего этого.
Он уже собрался попрощаться, но добавил:
– Кстати, Пак, а где будет дозаправка? Ты в курсе?
– В «Дурбане», штат Иллинойс, – ответил Пак. – Рядом с Чикаго.
Кэп поблагодарил, попрощался. Положил трубку. Пальцы вернулись к сложенному листку в нагрудном кармане, коснулись его. Взгляд упал на служебную записку Хокстеттера. Похоже, девочка сильно расстроена. Может, не самая плохая мысль – спуститься к ней, поговорить. Немного успокоить.
Кэп наклонился, включил аппарат внутренней связи.
– Да, Кэп?
– Я какое-то время побуду внизу. Вернусь минут через тридцать.
– Хорошо, Кэп.
Он поднялся и вышел из кабинета. Когда переступал порог, рука опять нырнула в нагрудный карман и пощупала записку.
После ухода Кэпа Чарли минут пятнадцать лежала на кровати, в голове бушевал ураган смятения и страха. Она в прямом смысле не знала, что и думать.
Он пришел в четверть пятого, полчаса тому назад, представился капитаном Холлистером («но пожалуйста, зови меня Кэп, меня так все зовут»). Его доброе, проницательное лицо напомнило ей иллюстрации к книге «Ветер в ивах». Это лицо она видела недавно, но никак не могла вспомнить, где именно, пока Кэп не освежил ее память. Именно он отвел Чарли в ее квартиру после первого эксперимента, когда парень в белом костюме удрал, оставив дверь открытой. Ее разум тогда застилал туман шока, чувства вины и… да, радостного триумфа, и не стоило удивляться, что она забыла Кэпа. Вероятно, она бы не обратила внимания, даже если бы ее сопровождал Джин Симмонс из «Kiss».
Кэп говорил с мягкой убедительностью, которая мгновенно вызвала недоверие.
По его словам Хокстеттер очень встревожился, потому что она отказалась участвовать в новых экспериментах, не повидавшись предварительно с отцом. Чарли согласилась, что ее позиция именно такова, и больше ничего не сказала, предпочитая упрямо молчать, главным образом, из страха. Если начнешь обсуждать свои мотивы с таким ловким переговорщиком, как этот Кэп, он без труда перевернет все с ног на голову, докажет, что черное – это белое, и наоборот. Поэтому простое требование выглядело надежнее. И безопаснее.
Но Кэп ее удивил.
– Если ты так настроена, хорошо, – сказал он. Очевидно, отразившееся на ее лице удивление выглядело комично, потому что он усмехнулся. – Потребуется подготовка, но…
При слове «подготовка» лицо Чарли вновь застыло.
– Больше никаких огней. Никаких экспериментов. Даже если «подготовка» займет десять лет.
Кэп не обиделся.
– Не думаю, что потребуется столько времени. Просто есть люди, перед которыми я держу ответ, Чарли. И работа такого заведения строится на бумагах. Но тебе не придется зажигать даже свечу, пока я все не подготовлю.
– Хорошо, – решительно ответила она, не веря ему, не веря, что он собирается что-то готовить. – Потому что я и не буду.
– Думаю, я смогу все устроить… к среде. Да, к среде – обязательно.
И внезапно Кэп замолчал. Склонил голову набок, словно слушал что-то на слишком высокой, недоступной ей частоте. Чарли в недоумении посмотрела на него, уже собралась спросить, все ли с ним в порядке, но резко закрыла рот. Нечто знакомое… нечто знакомое мелькнуло в его облике.
– Вы действительно думаете, что я увижу его в среду? – робко спросила она.
– Да, думаю, да. – Кэп поерзал на стуле и тяжело вздохнул. Встретился с ней взглядом, и его губы изогнулись в недоумевающей улыбке… тоже знакомой. А потом он произнес фразу, никак не связанную с их предыдущим разговором:
– Я слышал, твой отец неплохо играет в гольф.
Чарли моргнула. Насколько она знала, ее отец за всю жизнь не брал в руки клюшку для гольфа. Она уже собиралась это сказать… но тут в голове у нее все сложилось, вспыхнув радостным волнением.
(Мистер Мерль! Он как мистер Мерль!)
Речь шла об одном из управленцев, приходивших к отцу во время их пребывания в Нью-Йорке. Невысоком, со светлыми волосами, в очках с розовой оправой и обаятельной, застенчивой улыбкой. Он пришел, чтобы обрести уверенность, как и все остальные. Работал в страховой компании, или в банке, или где-то еще. И папуля волновался из-за мистера Мерля. По причине «ри-ко-шея». Тот возник при использовании импульса. И был связан с историей, которую мистер Мерль когда-то прочитал. Импульс, который использовал папуля, чтобы придать мистеру Мерлю уверенности, заставил его вспомнить эту историю. Вспомнить так, что она плохо на него подействовала. Папуля говорил, что появление этого «ри-ко-шея» вызвано той историей, и он прыгает в голове мистера Мерля, будто теннисный мяч, но только теннисный мяч прыгать перестает, а воспоминание об истории будет усиливаться, пока мистеру Мерлю не станет совсем худо. Однако у Чарли сложилось впечатление, что папуля боялся другого: этот «ри-ко-шей» мог не просто вызвать болезнь у мистера Мерля, а убить его. Поэтому как-то вечером он задержал мистера Мерля после ухода остальных и заставил поверить, что тот никогда эту историю не читал. И после этого у мистера Мерля все наладилось. Однажды папуля сказал ей, что надеется, что мистер Мерль никогда не увидит фильм «Охотник на оленей», но не объяснил почему.
