Не останки — куски.
… два удара мечом…
… отсечь руку и диагональю — туловище пополам…
Кеноби остановился, когда до огненного заслона оставалось всего несколько шагов, и невыносимый жар не позволил пройти дальше.
Взгляд перенес рыцаря сквозь пламя.
… О Великая Сила…
На противоположной стороне лагеря стоял Анакин.
И Сила вновь ответила джедаю. Эхом выплеснула боль, темной кровью залила сознание, огнем хлынула в вены, стонами и криками обожгла разум, заглушая рев пламени в нескольких шагах от него.
… Не война — бойня.
… Палач с синим пламенем в руке…
… Спящих — в куски…
… Караульных — в куски…
… Кто посмел сопротивляться — в куски…
… Кто не посмел сопротивляться — в куски…
Его самого кромсало на части, гортань обжигало дымом, глаза слепило от пламени, он кричал, истошно вопил, звал на помощь, бежал прочь, полз по земле, бросался в хижины и видел там полупрожаренные трупы, отчаянно лез вверх по скале, падал, хрипел, внезапно теряя дыхание, захлебывался животным ужасом. Он был караульным, и в его горло втыкали собственное копье, он был тускенской женщиной, и видел, как злое синее пламя рубит ее детей, он был маленьким тускеном, полз к телу убитой матери и падал в песок двумя кусками мяса, потом он снова стал караульным и синий клинок рубил его винтовку вместе с конечностями.
… Раненый из последних сил поднимается с земли…
… Тускенка с ребенком на руках. Зачеркнуть сейбером…
… Подкрасться сзади — удар с разворота…
… Не война — бойня.
Сила отпустила его, и Кеноби с трудом удержался на ногах.
Обвел глазами ущелье, которое служило тускенскому племени приютом, спасало от песчаных бурь и прятало от фермеров…
… а в одно нелепое и злое мгновение его превратили в ловушку. В каменный мешок, откуда не вырваться.
Его бывший ученик сумел это сделать. И поэтому в одиночку справился с тем, что не смогли совершить пятнадцать фермеров. Еще бы. Три года на войне. Зачистки, диверсии, боевые действия в тылу противника. Профессионал.
Кеноби подавил в себе желание застонать.
На чашах весов — два погребальных костра. Хрупкое тело человеческой женщины еще не обратилось прахом, а за ее жизнь сын уже потребовал дань в сотню других жизней. Сотню — только потому, что больше в лагере не было.
Но ведь сколько жизней не положи на вторую чашу весов, первая всегда окажется тяжелее!
Сила вздрогнула и ответила огненным всполохом.
… Я не рыцарь.
Их взгляды — сквозь огонь — соприкоснулись.
Анакин обогнул костер, прошел мимо Кеноби и направился к проходу. Ничего не сказал. Два холодных синих кристалла вместо глаз. На лице — ледяная маска. Сквозь маску — только смертельная усталость.
Больше ничего.
— Ты считаешь, что это справедливо? — дрогнувшим голосом вдогонку.
Скайуокер остановился. Обернулся. С минуту глядел на рыцаря. Словно не понимал, чего от него хотят и на каком языке с ним разговаривают.
— Они же не все были воинами, — добавил Кеноби.
— Да, — неожиданно согласился Анакин. — Моя мать тоже не была воином.
Больше ничего.
* * *
Анакин осторожно поднял закоченевшее тело и вынес его на руках из дома.
До рассвета оставался час, максимум два. К этому времени все будет кончено, решил он.
Скайуокер положил тело матери на ложе из досок. Беру протянула ему охапку только что собранных пустынных растений, и он укрыл ими мать. Другую охапку принес С3PO.
Даже цветов достать неоткуда.
Анакин поджег сухие ветки. Пламя неожиданно быстро взметнулось ввысь. Беру и Оуэн некоторое время стояли, взявшись за руки. Потом вернулись в дом. За ними ушел Кеноби, заодно утянув с собой дроида.
Скайуокер остался наедине с погребальным костром.
Красные всполохи — единственным цветным пятном в пустом холодном и таком бессмысленном мире.
— Я больше не вернусь сюда, мама. Прости меня.
Глава 12. Плата по счетам
Кеноби ничего не понимал.
Смотрел на человека — человека? оболочку? нечеловека? — рядом с собой и ничего не понимал.
Сначала рыцарь сидел в доме у Ларсов. Слушал рассказы Беру и молчание Оуэна. Ларс сказал, что идет спать, но уснуть, видимо, не смог — в соседней комнате было слышно, как он ворочается, встает и ходит.
Иногда рыцарь смотрел в окно. Каждый раз обещал себе, что больше не станет этого делать. И каждый раз нарушал обещание. Подходил к окну и выискивал глазами знакомый силуэт.
Картина не менялась — менялись только краски, которыми она была нарисована. Костер догорал, и расчерченное огненными всполохами небо медленно остывало.
Рыцарь возвращался на кухню. У него было важное дело — он должен был дослушать Беру. Кухонное окно выходило на другую сторону дома, и там не было совершенно ничего интересного.
Из-за горизонта показалось Тату-1.
В прихожей послышались шаги. Голос.
— Мы возвращаемся. C3PO, ты с нами.
— Да, мастер Эни.
Резануло.
Не интонация, а ее полное отсутствие.
Потом был полет от фермы Ларсов к Мос-Айсли. Можно было сомкнуть веки, и с каждым вдохом переполнять легкие бьющим в лицо ветром. Кеноби открывал глаза и видел только руки. Спокойно сжимающие рычаги спидера и ничем, ни одним лишним движением, не выдававшие беспокойства.
А может, никакого беспокойства и не было.
Потом Кеноби снова услышал начисто лишенный эмоций голос — Анакин вызвал шаттл.
Наконец, они вернулись к ангару. Скайуокер на несколько минут исчез — переодеться в форму.
Рассветное солнце было невыносимо нежным для этой планеты. Даже две человеческие тени на песке получились размытыми, серыми, ненастоящими.
И немыми. Но в этом уже не было вины солнца.
Ступив на борт шаттла, Анакин отдал приказ пилоту возвращаться на «Викторию», а С3PO — отправиться в грузовой отсек и ждать прибытия на дредноут.
Прошел в салон. Устроился в кресле.
Кеноби испытал явственное желание составить компанию дроиду, но подавил его и сел в кресло напротив.
А тогда Анакин откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и уснул. Просто отключился на время пятидесятипятиминутного полета на дредноут. Потом также неожиданно включился. Встал. Вышел из шаттла. Кивком приветствовал дежурного в ангаре, бросив ему пару слов насчет доставки дроида в каюту. Сам, видимо, тоже направился туда.
Надо будет — вызовут, решил Кеноби. Если вызовут.
Он пошел к себе. Долго пробирался через лабиринт коридоров, через весь этот дюрасталевый блеск стен, через всю невыносимую механическую одинаковость. Открыл дверь и шагнул внутрь.
