— Я догадываюсь, какому командованию, — хмыкнул Скайуокер.
Карпино только развел руками.
— И что за блоки он поменял?
— Контрольный охладительный и контрольный резервный.
— Понятно. Иначе вывести систему из строя не удастся. Кстати, а как вам удалось это узнать?
— Прослушка.
— А, ну да…
— Фриш был очень напуган. Он-то считал, что никто ни о чем не узнает. Я его отправил в наряд в грузовой отсек, а на вахту поставил Цвейера.
— Блоки вы не меняли?
— Нет. Старые блоки я обнаружил на складе в том же отсеке.
— Хорошо, что их не сдали в металлолом. Где старший специалист по реактору?
Карпино посмотрел на хронометр.
— Вишерат будет здесь ровно через десять минут, — дверная консоль задребезжала, и старший помощник добавил. — Так, а мой хронометр врет.
Панель отошла в сторону. В каюту вошел Фир Рутьес.
— Добрый день, капитан, — сказал инженер. Потом повернулся в сторону Карпино. — Добрый день, сэр.
— Рад вас видеть, — Анакин заставил себя улыбнуться — вернее, напряг мышцы лица в подобии похожего на улыбку выражения. У старшего помощника не получилось и этого. Он спешно козырнул и вышел, почти выбежал — видимо, перехватить Вишерата на пути в капитанскую каюту. Чтобы не вызвать у инженера подозрений.
Рутьес казался обеспокоенным.
— Во-первых, я обнаружил в отсеке реактора неисправный монитор.
— Монитор?
— Монитор — это еще пустяки, — инженер покачал головой. — Неполадки были в системе охлаждения.
— Что-нибудь удалось сделать?
— Удалось. В контрольном блоке засорился один из клапанов. При больших нагрузках на реактор это бывает.
— Я помню, — Анакин кивнул. — Вы как-то про это говорили.
— В общем, ничего страшного там бы и не случилось. Сработала бы блокировка и в цепь включилась бы система резервирования. Но я на всякий случай заменил весь блок на запасной. Хотя клапан можно почистить и после проверки использовать. Резервный блок охлаждения я проверил.
Скайуокер прошелся по каюте, потом обернулся и серьезно посмотрел на инженера.
— Вы точно уверены, что теперь все в порядке?
— Безусловно. Желаете убедиться сами? Давайте я вам все объясню на месте. Как никак, по реакторам я защищал диссертацию.
— Да, я ее даже пытался читать. Только дальше второй страницы не продвинулся, — Анакин снова улыбнулся. Получилось уже лучше. Почти как раньше — всего несколько дней назад. — Не стоит. Если работает, значит работает.
— Сейчас энергозатраты около двадцати процентов и все в норме. Просто проверяйте этот блок почаще, и все будет хорошо.
— Обязательно. Когда уходит ваш шаттл?
— У меня есть еще пара часов. Как раз думаю пойти собрать вещи…
— Спасибо вам. Вы меня все время выручаете.
— Да что вы… видите, в последний момент что-то сломалось. Как назло. Закон подлости в действии.
Рутьес постоял еще немного. Потом вдруг добавил:
— Знаете, вчера мы оба говорили много красивых слов. Не скрою, мне было приятно услышать от вас и ваших офицеров о том, что я сумел что-то сделать за эти два месяца для «Виктории». Но при этом… Знаете, Анакин, я хочу вам кое-что сказать.
Скайуокер поднял на него глаза. Рутьес продолжал.
— Наше видение того, что хорошо для Галактики, может различаться. Но мне действительно понравилось работать с вами. И мне очень жаль, что мы встретились во время войны.
Вот так — правдой в лицо. Обезоружить и обездвижить.
Притворяться и играть вдруг стало невозможно. Анакин только кивнул и пробормотал «мне тоже».
Рутьес откланялся и ушел.
Через пять минут в каюту вошли два офицера.
— Потрясающее хладнокровие, — сказал Карпино. — Вот сволочь!
Скайуокер промолчал. Потом сделал над собой усилие.
— Вишерат, что случится, если заменить исправные контрольный и резервный блоки системы охлаждения на неисправные?
— Зависит от неисправности, сэр.
— А какие есть варианты?
— Сэр, если начисто испортить систему охлаждения, реактор просто вырубится. Если испортить ее не до конца, скажем, чтобы система охлаждения вылетала выше какого-то предела мощности, то вот это уже значительно интересней.
— Например?
— Например, старт «Виктории» требует двадцати процентов. Возможно, маршевые двигатели это выдержат, и неисправность даже не будет замечена. А вот прыжок в гиперпространство требует девяносто процентов мощности на старте.
— И что будет?
— Опять же, зависит от неисправности.
— А какой вариант самый «интересный»?
По смуглому лицу Вишерата поползла нехорошая улыбка.
— Реактор взорвется.
Он все-таки пришел в ангар.
Сначала думал отослать к инженерам адъютанта. Потом решил, что должен сделать это сам. Посмотреть на реакцию. Просто выражение лиц. Больше ничего.
Вахтенный на входе вскинул руку в привычном жесте. Скайуокер ответил кивком и зашагал к шаттлу, диагональю пересекая ангар.
Техники как раз помогали заносить багаж в грузовой отсек. Последним по трапу поднимался Стоукинс. Его-то Анакин и окликнул. Инженер обернулся.
— Капитан, какая приятная неожиданность.
— Взаимно.
— Я сейчас же позову своего шефа. Прошу вас, подождите.
На трапе показался Рутьес. Спустился на палубу.
— Капитан? Я рад, что вы решили лично проводить нас.
— Этот шаттл, — сказал Анакин, — никуда не летит.
По лицу Рутьеса пробежала тень.
— Капитан?
— «Виктория» срочно уходит в гиперпрыжок. И этот шаттл никуда не летит, — повторил Анакин.
Теперь с трапа сбежал Стоукинс.
— О каком гиперпрыжке идет речь, капитан? — спросил он.
Анакин не ответил.
Сложив руки за спиной, он стоял и смотрел в глаза Рутьеса. А Рутьес смотрел в его глаза. Ни дрожи в руках, ни неловкого переминания с ноги на ногу.
Ни единого слова.
Все уже было сказано раньше. Даже более чем все. И правда, и ложь — остались позади. На самом деле, лжи было ничтожно мало. И всего лишь немножко не хватило правды. Чтобы перестать быть врагами. Совсем немножко.
Теперь можно было и помолчать.
— О чем вы говорите, капитан? — не унимался Стоукинс. — Лично я ничего не понимаю! Фир, мы же должны улететь? Что происходит, ситх вас раздери?
Анакин не сводил глаз с Рутьеса.
… Кеноби что-то говорил… мы не успеваем посмотреть в лицо противнику и не думаем, что у него вообще есть лицо?
Взглядом — через линию фронта. Редкая возможность.
— Капитан, у нас была договоренность! Фир, вы что-нибудь понимаете? Капитан, вы нарушаете данное нам слово! Мы будем жаловаться в Совет Безопасности! Канфли, Лефранк, вы слышите? Фир, почему вы ничего не делаете? Вы что, с ума сошли? Канфли!
