— Деньги есть.
— Я даже не гражданка Республики.
— Это не мешает туда приехать. А паспорт можно купить потом. Так все делают. Можно посмотреть столицу и еще несколько планет, а потом ты решишь, где захочешь поселиться.
— Ты сам-то в столице бываешь?
— Нет. С тех пор, как сбежал из Храма, не приходилось. Как раз будет повод.
В коридоре послышался какой-то шум.
— Это Беру?
— Наверное. Скоро обед.
Анакин спустил ноги с кровати.
— Я пойду умоюсь, а то так весь день можно в кровати валяться. Э, а вода вообще есть?
— Есть, я как раз принесла.
— Здорово.
* * *
Пустыня сожрала два дня отпуска неимоверно быстро, перемолов время в песок.
Опоясывающие ферму ряды дюн накалились жаром полуденных солнц, и теперь, почуяв наступление вечера, начали медленно остывать. Анакин нагнулся и запустил руку в песок. Горячо. По-прежнему невыносимо горячо. Нигде, ни на какой другой планете не видел он такого. Бывают небольшие пустыни. К которым все относятся как к недоразумению природы. Боятся. Удивляются. Не любят. Но что такое клочок высохшей земли по сравнению с целой планетой, погребенной под многометровой толщей желтой крошки?
Мама стояла у спидера.
— Спасибо, что уловитель починил.
— Не за что.
— Ты так и не отдохнул. Все время работал.
— А что тут еще делать можно? В саббак с Оуэном играть? Он, кстати, не умеет. Думал научить — так этот лох всю ферму проиграет.
— Хоть бы еще ночь переночевал.
— Нельзя, я этим вечером должен быть в Мос-Эспа.
— Ясно. Давай, хоть воротник поправлю. Сам же не видишь ничего. В армии, наверно, не учат смотреть в зеркало.
— Очень даже учат.
Потянувшись к сыну, она поставила на место кусок измятой ткани. А потом оставила руку на его локте, словно хотела задержать сына еще на несколько минут.
Анакин это понял. И подумал, что ничего страшного из этого не случится. Улыбнулся.
Шми поглядела по сторонам. Следы Ларса вели куда-то к дому. Беру стряпала ужин на кухне.
— Забыла спросить, как там твой друг?
— Фетт? Сто лет его не видел.
— Куда его послали служить?
— А никуда. С ним интересная история вышла. Он как раз окончил высшую школу. Ну, по бумагам он же на два года меня младше. Так Фетт получил свой диплом с золотой лентой и ушел в наемники.
— К кому?
— К себе самому. Это называется «охотник за головами».
— Знаю я, как это называется. Убивать за деньги.
— Конечно. Но, мама, понимаешь, — Анакин покачал головой. — Я офицер Республики, делаю практически точно то же самое. Да, я знаю, что это звучит очень цинично. Я убиваю за присягу, которую этой Республике принес. Получаю за это деньги. Жалованье, то есть. Подчиняюсь идиотам из Совета Безопасности. А у Фетта более конкретные заказчики с более тугими кошельками. Вот и вся разница. Кстати, к слову пришлось, джедаи ведь тоже убивают за присягу, только Республика им за это ничего не платит. Ну, их это устраивает.
— Мне хочется думать, что в Совете Безопасности заседают не те самые люди, которые заказывают Фетту конкурентов.
— Да нет, как раз половина тех самых там и собралась. Республика — это тот же самый Татуин, только размером побольше. Так что Фетта я в принципе понимаю.
— Перестань делать вид, что тебя интересуют только деньги!
Тон матери и в самом деле заставил его сбросить маску циника. Анакин смягчился, изобразил виноватую улыбку и спокойно продолжил:
— Я просто не хочу хотя бы перед тобой притворяться, что служу Республике, потому что я в восторге от ее порядков. Или что я действительно верю во власть, которая принадлежит народу.
— А во что бы ты поверил?
— Не знаю. В государство, где вместо бардака был бы порядок. И этот порядок, исполнение законов ставилось бы превыше всего. И чтобы службу в этом государстве люди считали бы честью. Военные в том числе. Но это совсем не нынешняя Республика.
— Ты интересуешься политикой?
Он пожал плечами.
— Постольку поскольку. Идет война. Политикой сейчас интересуются все. Всем же интересно, что будет после войны. Я думаю, многое изменится.
Скайуокер поглядел куда-то вдаль, за горизонт, а затем вдруг продолжил размышлять вслух.
— Кто ж его знает, может, теперь он на стороне сепаратистов. Армии наемников у них есть. Уж лучше пусть он останется охотником.
— Фетт рассказал тебе про все свои планы?
— Фетт считал, что у меня появится желание уйти вместе с ним.
— Серьезно?
— Абсолютно. Мы бы с ним хорошо сработались. Знаешь, у нас было много совместных учений с младшими курсантами.
— Я помню, ты говорил.
— Он тоже не забыл. Тем более, что он знает, откуда я такой…
— Анакин, неужели ты рассказал ему про Храм?
— Ему? Да, рассказал. Но только ему. Именно поэтому он очень долго меня уговаривал. Мои, гм, способности в таком деле — лишний козырь. В конце концов, он обозвал меня безнадежным идеалистом и ушел.
— Это был комплимент.
Анакин рассмеялся.
— Да? Еще он сказал, что в принципе в меня верит, и что если я через несколько лет добьюсь серьезных успехов, вот тогда он вернется под мое командование.
— Какое нахальство.
Скайуокер снова пожал плечами.
— Что-то в этом роде. Мне пора, мама.
— Возвращайся. И будь осторожен.
— Ну, что со мной вообще может случиться? Это ты береги себя. Я вернусь, и мы с тобой куда-нибудь поедем. Я же должен показать тебе Корускант. Увидишь, тебе понравится, и мы останемся жить в столице. Мы это заслужили, правда?
Он улыбнулся.
Шми тоже улыбнулась, но только губами. Она почти никогда не плакала. Ни тогда, когда Уотто скупился на еду и в их доме было нечего есть, ни когда отпускала сына на Корускант. Анакин уважал ее за стойкость. Хотя замечал, что тоска в глазах матери была намного горше самых соленых слез.
— Я правда вернусь. Обещаю тебе.
Он поцеловал мать в щеку, крепко ее обнял и забрался в спидер.
Через минуту о визите Анакина Скайуокера на Татуин напоминали только следы сапог на песке, да и те скоро растворились в этой пустынной земле.
В ангаре пахло работой. А еще — машинным маслом и человеческим потом.
Посреди помещения, сложив крылья, стоял знакомый транспортный шаттл. Трое рядовых суетились с укладкой каких-то ящиков.
— Как прошел отпуск, сэр?
— Отоспался. Что у нас нового, Челси?
— Адмирал Цандерс вернулся с Корусканта.
— Когда?
— Сегодня утром. Будут какие-нибудь распоряжения, сэр?
— Никаких. Собирайте своих парней и взлетаем.
