Они посмотрели на меня, как на полубога. Все трое.
— …Но это не оправдывает вашего провала!
— Шейн, мы не могли знать, что начальник СБ Империи работает на РУ Альянса.
— Последние двести лет все начальники СБ Империи на кого-нибудь да работают, — заявил я, проходя через комнату к двери на противоположной её стороне.
— А на кого работает нынешний начальник СБ?
— На нас.
я произнёс это, не оборачиваясь, и открыл дверь в свой кабинет. На табличке было написано:
…
* * *
«Двести семьдесят пять, двести семьдесят шесть, двести семьдесят семь…»
Пот капает на землю, мускулы вот-вот разорвутся. «Двести восемьдесят три, двести восемьдесят четыре…»
Красные хлопья загораживают обзор, становясь навязчивой манией. Руки отказываются сгибаться, каждый раз приходится переступать через себя, выжимая из своего несчастного тела остатки драгоценных сил. Пытаюсь думать о доме, но мысли давно кончились… Почему? Почему началась эта война?
«Если вы думаете, что в Звёздном Корпусе нужны придурки, всю свою жизнь не вылезавшие из-под мамкиного подола, мне придётся вас разочаровать. Здесь мы готовим настоящих мужчин, способных на главное — в любой момент выполнить приказ командования. …двести девяносто семь, двести девяносто восемь, двести девяносто девять…»
* * *
Тяжёлое дыхание уже давно стало чём-то привычным. Ритмичный бег доводит до крайности, за гранью которой хищно притаилось безумие. Мне сейчас плевать и на бугая сержанта, и на всё это учебное заведение, в котором собираются сделать из нас первоклассных пилотов-стервятников, и на мою дальнейшую судьбу. Я больше не в силах продолжать этот нескончаемый бег.
«Быстрее, лодыри! Кто сейчас остановится, может считать себя отчисленным из Корпуса. Не растягиваться! Сейчас война, и Звёздный Корпус — это ваша единственная надежда, ваш единственный шанс выжить. Как вы думаете, какой процент бойцов возвращается из болот Ригеля? Один из ста! И этот один остаётся калекой на всю жизнь, моральным и физическим уродом. Упор лёжа! Один, два, три, четыре…»
Где-то там, в Москве, меня ждёт невеста, и она обязательно дождётся. Даже если для этого мне придётся пройти сквозь собственную смерть…
* * *
Один из мимолётных перерывов. Сижу в кресле политкомнаты, пытаясь расслабиться. Тело ноет, сопротивляясь нагрузкам, которые наваливают на него инструкторы. Замполит уже десять минут распинается о нашей значимости. Хочется улыбнуться, но нас уже давно отучили улыбаться. До меня долетают отдельные фразы:
«…только один процент из курсантов корпуса сдаёт выпускной экзамен, остальным прямая дорога на Ригель. Пехота тоже нужна в этой войне. Только вряд ли кто из вас захочет быть пушечным мясом, когда есть великолепный шанс стать стервятником. Вы знаете, что за голову одного стервятника эти грязные балиоды выплачивают вознаграждение, как за среднего размера крейсер? А знаете, в чём главная особенность стервятников?»
«Они питаются падалью?»
«Кто это сказал? Срочно подойти к начальнику курса!»
Вот и ещё у кого-то нервы сдали. Печально, но этот парень завтра же полетит на Ригель. Хотя, может, просто умереть — это выход…
«Продолжаем занятие. Главная особенность стервятников заключается в том, что они всегда готовы выполнить приказ командования. Стервятники не раздумывают над приказами, они их выполняют…»
* * *
Ноги вязнут в холодной грязи. Форма одежды — голый торс, на плечах болтается нуклеобластер. И мы бежим, продираясь через шикарные джунгли…
«В космосе нет дорог. А для стервятника нет дорог нигде… Стервятники сами прокладывают себе дороги. Для стервятника нет ничего невозможного. Именно за это пехота ненавидит нас лютой ненавистью. Нет, ещё не нас. Чтобы стать стервятником, вам придётся сдать экзамен. И скажу по секрету, это будет нелегко».
Я знаю, что это будет нелегко. Но я должен вернуться домой. Должен, ради той, которая меня ждёт, которая меня обязательно дождётся. И пусть говорят, что девушка ждёт год, друзья два, а мать всю жизнь — моя девушка будет ждать меня до возвращения. Или до похоронки.
* * *
«Это симулятор рубки управления планетолёта класса «гриф». Здесь нет ничего необычного — три обзорных монитора, панель управления двигателями, рубильник зарядки главного орудия и пульт управления огнём. Вам предстоит немало пострелять из этой трубки, по статистике каждый стервятник уничтожает за свою жизнь от трёх до шести фрегатов балиодов».
«Товарищ лейтенант, а можно вопрос?»
«Можно Машку за ляжку и козу на возу! А во флоте полагается говорить "разрешите"».
«Разрешите вопрос?»
«Разрешаю».
«Неужели из этой трубки можно уничтожить фрегат балиодов?»
«Из этой трубки, товарищ курсант, можно уничтожить планету средних размеров. Например, Юпитер. А сейчас вам предстоит полетать на этом тренажёре».
* * *
«У стервятника нет семьи. У стервятника просто не может быть семьи, потому что его семья — Звёздный Корпус. Мы все принесли присягу Земле, обещая защищать её всеми своими силами, и мы должны быть верными этой присяге. Нелегко оставаться верным Родине, когда тебя привязывает семья. Представьте себе, товарищи курсанты, что вам предстоит отдать жизнь, спасая родную планету. А дома вас ожидает мать, братья-сёстры, любимая девушка. Уже и умирать как-то не хочется. А от командования поступил приказ закрыть брешь в цепи. Вот так рождаются дезертиры. Помните — приказ командования для вас должен быть свят. Вы не на секунду не должны усомниться в его правильности. Командир обладает большей информацией, чем вы. И он не ошибается. Если боец усомнился в приказе своего командира, то такого бойца лучше сразу расстрелять. Потому что после он обязательно подведёт товарищей…»
* * *
«Вас всех ожидает экзамен. И вы все хотите знать, чего он из себя представляет. Только вам этого никто не скажет».
Точно. Все мои попытки выяснить у выпускников, в чём заключался их экзамен, всё время натыкаются на непреодолимую стену молчания. Кто-то называет меня недоноском, кто-то просто отворачивается, обрывая разговор. Из прошлого набора, а в нём было семьсот тридцать два человека, стервятниками стало только восемь курсантов. И мне сказали, что это абсолютный рекорд корпуса…
«Каждый стервятник должен будет встретиться с самим собой на ристалище и победить. Победить сопляка, который ещё живёт в некоторых из вас, того сопляка, которого мы старались выдавить из вас все эти месяцы. Каждый из нас однажды прошёл сквозь это. А те, кто не смог, отправились на Ригель. За это они нас так жутко и ненавидят. Потому что они не смогли стать мужчинами».
