— Знаешь, Светик… Как-то у вас всё слишком просто и в то же время сложно. Признаться, меня мир православия немного пугает.
— Мир, где обитает Живой Бог, не может не пугать! Бог — личность; потрясающая, необъемлемая, творческая, непредсказуемая личность! От него можно ожидать всего что угодно. Кто ещё недавно мог предположить, что он позволит злым духам обрести плоть и реставрировать храмы? Все богословы в один голос твердили, что это невозможно. То ли ещё будет!
Глава 2
Старое и проверенное средство
Спустя два дня около шести часов вечера за столом в избушке отца Илариона собралось десять человек. Получилось, что количество членов Общества по борьбе с пришельцами за последние дни увеличилось ровно вдвое. Вот только «Вегетарианским клубом» его уже назвать было нельзя: Вадик однозначно заявил, что для укрепления душевных и телесных сил перед молитвой ему требуется колбаса, а Ибрагим только свинину не ел. После того, как всем всё было разъяснено, отец Иларион встал и произнёс речь:
— Что ж, рабы Господни… дорогие мои друзья! Мы все знаем, зачем здесь собрались! Только меня не оставляет чувство, что кого-то всё-таки не хватает. Речь идёт не об отце Антонии, он отказался вступать в наше общество по принципиальным соображениям, и я не собираюсь на него давить. Молитвенно он всё равно будет с нами. Но всё-таки мне кажется, что кто-то ещё должен быть с нами заодно. Ну да ладно… Дорогая раба Божья Людмила, думаю, ты всё правильно почувствовала! Только сугубость может противостоять кромешности. Сугубая молитва — старое и проверенное средство против нашего врага. Несколько дней подряд я буду служить настоящую монастырскую Всенощную с особыми молитвами. С благочинным я всё уладил, если кого-то это волнует. Кое-кто завтра утром нас покинет; кто сможет, останется. В конце нашей молитвенной сессии мы отправим специальный отряд для проверки результатов. А теперь хочу обратиться прелюдно к каждому в отдельности. Раб Божий Алексей, готов ли ты проливать молитвенный пот на благо державы Российской, находящейся под гнётом язычников?
— Готов, отче! — ответил Алексей. Он сидел в уголке и был тихий-тихий, как дуновение ночного ветра в лесу.
— Раба Божья Ольга, солидарна ли ты со своим супругом?
— Солидарна, — ответила Ольга, и лёгкая улыбка тронула уголки её губ, а в глазах промелькнул какой-то хулиганистый огонёк.
— Раб Божий Анатолий?
— Вы знаете, что я люблю вас, — усмехнулся Мыслетворцев.
— Новообращённый раб Божий Никифор?
Майор Степанов молча кивнул.
— Раб Аллаха Ибрагим, ты согласен молиться вместе с нами?
— Согласен, отец.
— Раба Божья Людмила?
— Конечно, батюшка!
— Раб Божий Вадим?
— Уделаем гадов, отец честной!
— Раба Божья Светлана?
— Я готова.
Отец Иларион пронзительно посмотрел на Петра. Скушал всех батя, а его оставил на закуску. Всё, кончилась жизнь, завяли помидоры! Такая милая, обжитая храмина. Последнее время, конечно, сквозило, но щели можно было и заделать. Нет же, налетел ураган и уносит милое жилище из Канзаса в волшебную страну! Прощай, дом, здравствуй, безводная пустыня!
Глаза отца Илариона всё приближались, пронзая и очищая тело Иваненко какими-то острыми лучиками. И вдруг Пётр увидел вместо священника ослепительный янтарный кокон. Кокон подрагивал, его как будто распирало от счастья. От него в направлении Петра протянулось несколько светящихся жгутов-протуберанцев. Неужели он видит человеческую душу? Рядом прыгают такие же янтарные коконы, и во все направления от них тянутся лучистые жгуты, беспрестанно ощупывающие окружающий мир.
— Готов ли ты, раб Божий Пётр-иудей, отныне служить Отцу и Владыке нашему — Господу Иисусу Христу? — спросил отец Иларион, и от звука его голоса всё встало на свои места.
— Что это было? — спросил Иваненко, чувствуя, что его тело вымотано так, как будто побывало в стиральной машине.
— Бес вышел, — просто ответил отец Иларион.
— Старший Посол?
— Нет, не он, обычный. Этот уж много лет, как к твоей душе присосался. Но знай, раб Божий: если будешь вести себя недостойно, этот дух вернётся! Он тебя как облупленного знает!
— Я видел янтарные коконы, протуберанцы… — начал вспоминать Пётр. Ему уже казалось, что видение светящегося мира было не минуту назад, а давным-давно, в каком-то полузабытом сне.
— Готов ты, раб Божий, служить Господу Иисусу Христу? — повторил свой вопрос священник.
— Всей душой готов! — горячо сказал Пётр, вскакивая со своего места.
— Ну так не будем резину тянуть! — сказал отец Иларион и тоже поднялся, чтобы всех благословить.
* * *
Ночная Служба по монастырскому чину была похожа на сказку или сон — какая-то иная реальность, не связанная с нашей. А утром их покинули Ибрагим и Степанов. Пётр так и не задал майору свои вопросы.
Днём они отсыпались, гуляли по лесу, а вечером началась такая же Служба. Она была ещё мистичнее, ещё ирреальнее. На следующее утро их покинули Светлана, Мыслетворцев и Вадик.
Началась третья Всенощная. Пётр смотрел на свою мать и не мог понять, откуда в ней столько энергии. От этих ночных Служб она как будто ожила, помолодела лет на двадцать. Раба Божья Людмила казалась завсегдатайкой в храме, и никто бы не поверил, что она на протяжении многих лет заходила в церковь всего два раза в год, чтобы поставить свечки.
Так они молились пять ночей подряд.
* * *
Первое ноября принесло с собой порывистый северный ветер, нулевую температуру, снег с дождём и дурные вести от Мыслетворцева и Степанова. Посылать спецразведотряд, состоящий из Голубинниковых и Петра, для проверки результатов сугубой молитвы не потребовалось — всё и так было ясно. Эффект был обратный ожидаемому.
Мыслетворцев сообщил, что ОБ только что назначен патриархом на должность председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата. Это — первый в истории РПЦ случай назначения мирянина на этот пост, и, по его мнению, это назначение является последним гвоздём, вбитым в крышку гроба, в котором благополучно будет захоронено миссионерство и будущее РПЦ, так как глава информационного отдела контролирует все православные СМИ и книжные издательства.
Степанов узнал, что за последнюю неделю фонд «Содружество» развёл бурную деятельность и взялся спонсировать реставрацию двух крупных монастырей. Пётр сначала не понял, что в этом особенно плохого, но отец Иларион ему объяснил:
— Продемонстрирую на примере. В 1992-м году на Украине произошёл раскол. Раскольники, как обычно, хапнули множество наших храмов и что-то около двадцати монастырей. И что ты думаешь, раб Божий? Монастыри оказались фактически пустыми, все монахи остались с нами, ушли в обители Московского Патриархата… Одним словом, когда гуманоиды добираются до монастырей, дело пахнет жареным.
