Тогда — три недели назад — адмирал сам приказал ему не зацикливаться на саботаже. Вспомнит Цандерс об этом сейчас?
— Сэр, разрешите доложить.
— Слушаю, Скайуокер.
Анакин напрягся.
— База сепаратистов на Кьете оказалась брошенной, — сказал он, стараясь не подпускать ни толики эмоции в тон. Не показывать — ни злости, ни разочарования. Несмотря на усилия, на слове «брошенной» голос все-таки дрогнул. Скайуокер выдержал секунду, затем продолжил. — Бомбардировку пришлось отменить. Результаты анализа атмосферы и поверхности планеты показали, что сепаратисты покинули ее за девять часов до прибытия нашего соединения.
Адмирал ответил не сразу.
— Продолжайте.
— Все указывает на то, что сепаратистов предупредили. И что на дредноуте есть информатор.
— На «Виктории»?
— Да, сэр. Судя по внешнему виду базы, сепаратисты достаточно точно знали время нашего отбытия с Ахвена и смогли вычислить время нашего появления у орбиты Кьета.
— Вы хотите сказать, что они «спешили не спеша»?
— Так точно, сэр.
— У вас есть какие-нибудь конкретные подозрения?
— Наибольшие подозрения вызывает штрафная рота.
Цандерс покачал головой.
— Чересчур наивно.
— Сэр, СБ предупреждало нас о саботаже.
Анакин снова выждал секунду. Голографическое лицо командира ничего не выражало.
— Я считал, что саботаж будет непременно связан с самим дредноутом, — продолжил Скайуокер. — Какие-нибудь технические неполадки. В маршевых двигателях, в гипердрайве, еще где-то.
— Я тоже так считал, — адмирал кивнул.
— И ничего не произошло. А перед отбытием с Локримии на дредноуте появилась штрафная рота.
— И вы считаете, что сепаратисты сумели заслать своего человека на «Викторию»?
— Да, сэр.
— В составе подразделения с нулевым доступом к информации?
— Сэр…
— Умно. Очень умно.
— Сэр, теоретически у них могла быть возможность…
— Могла быть, — оборвал его Цандерс. — Нет, версия, конечно, занятная…
Теперь он смотрел куда-то в сторону, не на Скайуокера. Потом Цандерс произнес:
— Я не стану отрицать возможности саботажа. Да, и я жду вашего подробного рапорта по операции, Скайуокер.
— Есть, сэр.
— Я немедленно свяжусь с СБ. Если будут какие-то результаты, вам сообщат из штаба флота.
— Да, сэр.
— Что у вас было по плану после Ахвена? Нар-Шаддаа? А потом астероиды?
— Так точно, сэр.
— Значит, гоните «Викторию» на Нар-Шаддаа. Важно, чтобы вас заметили и хорошенько рассмотрели. Помните, мы с вами об этом говорили? И продолжайте ходовые испытания. Вопросы есть?
— Нет, сэр.
— Тогда успехов.
Цандерс коротко кивнул и растворился в воздухе.
Скайуокер выключил передатчик. В глаза зеленым огоньком брызнули цифры — три часа шестнадцать минут по корабельному распорядку. Сверился с хронометром. Так и есть, вахта окончилась.
И хорошо. На мостике он сейчас не нужен. Наземной операцией — если сортировку оставленного сепаратистами мусора можно назвать операцией — пусть командует Баумгарден.
Анакин потянулся за комлинком.
— Карпино, если что, разбудите меня.
— Да, сэр.
Можно отдохнуть, колючим смешком отозвалось в голове. Можно даже попробовать заставить себя уснуть.
Скайуокер подошел к шкафу, потянул дверцу на себя. В глубине полочки спряталась бутылка неплохого кореллианского виски. Он налил себе стакан прозрачно-бронзовой жидкости, отпил. Облизал губы и, проходя мимо зеркала, зацепился взглядом за свое отражение.
Вот он. Капитан второго ранга Анакин Скайуокер. Командир лучшего корабля флота. Да, как ни посмотри, блестящий молодой человек.
С воспаленными усталыми глазами не понять какого мутного цвета.
— Поздравляю с провалом операции, капитан Скайуокер, — вслух.
Отсалютовал себе стаканом и допил остальное.
Какого гребаного ситха туда послали именно нас! На Кьет могли послать любое соединение дредноутов, хоть целую эскадру. И если в штабе кто-то сигналит сепаратистам, их бы тоже ждал провал. И тогда не я, а какой-нибудь комэскадры ломал бы себе мозги…
Скайуокер сел за стол и, недолго думая, налил себе второй стакан.
Отлично, подумал он. Мне нет двадцати трех, и я поистине достиг многого: научился пить в одиночестве.
Интересно, адмирал помнит, что он сам советовал не зацикливаться на саботаже? С другой стороны, какое это имеет значение сейчас…
… Когда все так хреново.
Не потому, что сепаратисты сбежали. Сбежали и хрен с ними. Найдем. Но ситуация может повториться. Если на корабле действительно есть саботажник.
Есть приказ. Ждать. Продолжать испытания — когда корабль уже готов к бою! Не замахиваться на сражения и рейды — когда сепаратисты прорывают контрнаступление!
Ждать. Пока служба безопасности, которая вместе с нами по уши в дерьме, что-то в нем наковыряет… А они будут, новости? И в какую игру играет СБ? На чьей стороне? На стороне флота, сепаратистов, или это просто какой-то хитрый политический ход?
Не ждать. Надо вытащить себя из этого дерьма. Самим.
Самим или самому?
Мы — это восемьсот человек экипажа плюс десантный полк. Итого более двух тысяч. Достаточно, чтобы сбиться со счета, и чтобы каждое лицо казалось неотличимым от соседнего, составляя вместе круговерть одинаково-безликих гримас.
Коробкой стен охватывало ощущение пустоты и бессилия.
Это ощущение он помнил еще с того самого дня на локримийских верфях, когда адмирал только сообщил ему о возможности саботажа.
Саботажа-которого-не-случилось.
— Здравия желаем, капитан Скайуокер!
В тот день он смотрел в глаза экипажу, и безликой пустоты не было. И бессилия не было. Только сила.
Спряталось, сделало вид, что исчезло, а само обогнало «Викторию», предстало перед ним вновь, явственно показывая, что доверять нельзя никому.
Нет, сказал он себе. Это как точка отсчета — она просто должна быть.
Круговерть остановилась — он ее остановил сам, и лица вновь стали различимыми.
Карпино. Мой старший помощник. Почти идеальный офицер флота. Опытный и неглупый. На всякий случай приставленный к чересчур молодому командиру корабля. Как будто я этого не понял.
Сатабе. Мой второй помощник. Работает. Старается. Больше ничего о нем не знаю.
Баумгарден. Тайно работающий на сепаратистов Баумгарден. Уже смешно.
Джиллард… А еще Бри, Финкс, Гранци…
Ах да, у нас есть штатские. Рутьес, например. Который всю жизнь просидел в университете и на верфях. О войне он ничего не знает. И война о нем ничего не знает. Война просто потребляет его корабли.
