Он увидел его сразу: «этот камень действительно отличался от всех остальных, и он поразился тому, как не заметил его сразу. Затем протянул руку и с легкостью вынул камень из стены. Земляная труха и черная, словно вековая пыль посыпались на его дрожащие пальцы. «там, в тайнике, книга и еще зеркало. Это зеркало, в котором я могла видеть будущее. Так я спасалась множество раз. Только вот теперь не успела спастись».
В тайнике лежал черный сверток: нечто объемное, завернутое в черную шерстяную материю. И внезапно при взгляде на содержимое тайника тело его пронизала острая, болезненная, ледяная дрожь. Он понял мгновенно: вот она – настоящая причина его страха! Вот то, что внушало такой ужас, что заставило в разгар жаркого лета заледенеть от январского мороза. Обладание этой тайной способно нанести непоправимый вред его душе…. Более того – уничтожить его душу. Он быстро прочитал молитву, затем поцеловал висящий на груди крест. После этого зажег маленький огарок свечи, так же найденной на деревянной полке. Укрепил свечку на одном из столов и протянул руки к свертку. Ужас усилился, словно за его спиной были тысячи вражеских глаз и шипящих голосов, пришедших из самого ада. Руки задрожали так сильно, что он едва не уронил сверток, но, тем не менее, нашел в себе достаточно сил, чтобы донести до стола и развернуть тряпку. «Он говорил, что в этой книге проклятие, и тот, кто откроет ее, погубит весь мир. Он никогда не разрешал мне даже прикасаться к ней». Прикасаться руками…
Первым было зеркало – из полированного желтоватого метала. Странный предмет, он никогда не видел таких. Судя по всему, этому зеркалу была не одна сотня лет. Зеркало не внушало ему такой панический ужас, тем не менее, он отбросил его на стол с брезгливостью….
А затем… затем он увидел ЕЕ. В первый же момент ему оказалось, что книга является живым существом, существует своей собственной жизнью. В его голове разом зазвучали тысячи манящих голосов, заклинающих прочитать хотя бы первую страницу… Райское блаженство, и достижение мечты, и исполнение всех самых сокровенных желаний – всё, все было там внутри, и стоило только протянуть руку, чтобы…. Он вдруг понял, что именно это и почувствовал Конрад Марбургский (архивы которого он все время возил с собой), когда получил в свои руки древнюю, загадочную реликвию, привезенную одним из крестоносцев с Востока. И этому искушению он не смог противостоять. В то время как он…
Побледнев, дрожащей рукой он впился в крест на груди, вцепился в него изо всех сил, и совсем не удивился тому, что из-под его ногтей закапала кровь. Но, падая вниз, на переплет книги из какой-то необычайной кожи (он никогда не видел такую кожу, но мгновенно нашел ответ… Кожа была человеческой, именно поэтому выглядела так странно), капли его крови не оставляли следов, а впитывались внутрь, в книгу, словно книгу жадно втягивала в себя капли его крови. Манящие голоса зазвучали все настойчивей, все сильней…. Он ощущал почти физическую боль… «открой…. Открой…. Там все, к чему ты стремился… исполнение всех надежд… могущество… сила… и торжество истинной веры…». Боль во всем теле была невыносимой. Свеча на столе погасла, словно ее кто-то задул.
И тогда он вновь закрыл книгу черной материей, словно захлопнув ее от себя и от мира. Боль прошла. Голоса смолкли. С его рук исчезли все следы крови. Он выдержал. Он противостоял искушению, не открыл. Его вера оказалась сильней. Сняв с груди крест. Он положил его поверх книги. В тот же самый момент золотой крест вспыхнул огнем, плавясь прямо на его глазах. Жидкие струйки расплавленного металла потекли вниз, по столу, желтыми подтеками. Через несколько секунд все было кончено. На черной ткани не осталось ни следа от горящего пламени.
Перекрестившись, он произнес про себя страшный обет. Теперь он точно знал, как поступить с книгой. Бог открыл ему это в тот самый момент, когда подверг испытанию. Он сотрет этот город с лица земли, уничтожит до основания его и всех жителей, погрязших в распутстве и ереси за то, что они укрывали в нем, сами того не зная, такую жуткую тайну. В городе вспыхнут тысячи костров, в которых бесследно сгинут и люди, и дома… Так поступал его учитель (которому он всегда мечтал подражать) Конрад Марбургский.
А на руинах города он построит монастырь, в котором спрячет проклятую тайну, чтобы больше никогда она не попала в мир. В этот же монастырь он запрет маленькую девочку, дочь проклятой ведьмы Катерины, чтобы она молилась об искуплении грехов своей матери. День и ночь монахини монастыря станут молиться, сберегая проклятую книгу, замурованную в стенах монастыря. Молиться о том, чтобы больше ни одна человеческая рука не прикоснулась к этому исчадию ада. Именно так и следует поступить. И, приняв четкое решение, Карлос Винсенте схватил сверток, и твердой поступью направился к выходу из зала.
1413 год, Восточная Европа
Пламя факелов дрожало на каменных стенах. В этот раз зал был освещен еще более ярко, чем прежде. Увеличилось количество монахов и судей. А несколько стражников застыли возле двери – на последнем заседании инквизиционного трибунала. В центре возвышался инквизитор, отец Карлос. Всех присутствующих подавлял его торжествующий, грозный вид. В этот раз за центральным столом еще в три ряда были поставлены скамьи, на которых сидело много новых людей, ничего не значащих ни в процессе суда, ни в конечном результате – оглашении приговора потому, что окончательный приговор каждый из них заранее знал. Это был суд, грозный обвинительный суд без прощения, без снисхождения.
Катерина стояла на месте для обвиняемых, перед центральным столом. К разорванной одежде прилипла солома и грязь. Босые ноги были разбиты от ходьбы по ступенькам подземелий, на коже грязь смешалась с кровью, и было видно, что раны на ногах причиняют мучительную боль, от которой несчастной трудно стоять. Монотонный голос инквизитора звучал в полной тишине:
– …..и признаешься в служении дьяволу, ведовстве, порче и поругании имени Господа?
Зеленые глаза сверкнули и потухли, голос прозвучал глухо:
– Признаюсь.
– Подпиши, дочь моя.
Молоденький монах в белой рясе доминиканца быстро поднес пергамент обвиняемой. Руки Катерины были свободны от кандалов. Взяв перо (руки ее совсем не дрожали) она поставила внизу свою четкую подпись.
– Ты хочешь сказать что-то еще Суду Святой Инквизиции? – спросил Карлос Винсенте.
– Да, хочу. Я хочу вернуть в лоно Святой матери церкви дочь свою, Марту Бреус, которая по грехам моим не является моей дочерью. Я хочу отречься от нее и вернуть ее Господу на вечное заточение в женском монастыре во искупление моих грехов. Я хочу, чтобы дочь мою, Марту Бреус, не отвергли от Святой матери церкви, чтобы оказали ей последнюю милость и поместили в женский монастырь, где она будет молиться за искупление грехов моей падшей души. Чтобы подтвердить мою волю в этом решении, я согласна принять все положенные мне муки, добровольно соглашаясь на них без смягчения.
