– Духи леса подсказывают мне, – хитро улыбнулась Матильда. – Но не забудьте про уговор: девочка моя, а казна – ваша.
– С такой казной должно быть много охраны, – с сомнением произнес один из наемников в черненых доспехах.
– Определенно, она была, – согласно кивнула головой Матильда, но кто-то из наших бывших соратников напал на отряд и, судя по следам, сейчас с ребенком не более двух рыцарей. Вы по-прежнему сомневаетесь?
– Откуда ты все это знаешь? Ты, ведьма! По мне так сначала надо убить тебя, – неожиданно агрессивно произнес наемник в черненых доспехах. Он угрюмо смотрел на женщину, готовясь вытащить из-за пояса кинжал.
– Да неужели, – усмехнулась Матильда. – Может, попробуешь?
Наемник вдруг захрипел, покачнулся, схватился за голову и замертво рухнул на землю.
– Кто-нибудь еще хочет меня убить, милостивые господа? – ласково произнесла Матильда.
Группа людей застыла в молчании.
– Ну, если желающих больше нет, предлагаю договор. Вам казну, мне девочку.
– Она права, договор, – нестройно прокричали семь голосов.
– Веселенькое вы мне дело предлагаете, мадам, – епископ ласково погладил женщину по голове, лежащей у него на груди.
– Выбор за вами, Жан, – Инесса провела рукой по его бороде, казавшейся ослепительно белой на фоне ее черных волос.
– Итак, давайте уточним. Вы думаете, что мое перемещение в мое же тело, которое должно принадлежать мне в будущем, поможет остановить нашествие этих демонов? Согласитесь, в этом нет логики.
– Определенно есть, мой друг, – Инесса подняла голову. – Таким образом, мы с вами, во-первых, замкнем цепь сами, опередив их. Во-вторых, передадим имеющиеся у нас знания в будущее. В моей книге говорится… – она потянулась к кожаному мешочку.
– Только не надо опять этого, – прелат предупреждающе поднял руку. – Терпеть не могу этих ваших фокусов мадам. И вообще мне это не по нраву. Знаете, что бы решил на моем месте любой другой человек?
– Что? – спросила Инесса.
– Во-первых, что вы меня обманываете. Во-вторых, хотите меня отравить и, воспользовавшись нежным отношением к вам, отобрать то, что по праву принадлежит нашему сыну.
– Зачем? – удивилась Инесса.
– Затем, что вы теперь вдова, без средств к существованию. По крайней мере, пока наш добрый король не решит по-иному, – усмехнулся прелат, поправляя бороду.
– Ну, разумеется, – Инесса отвернулась, пряча непрошенные слезы. Она поднялась и, собрав волосы, стянула их в тугой узел. Застегнула платье и присела в реверансе. – Не смею больше тратить ваше драгоценное время. Думаю, мне пора в путь, – она сделала пару шагов к двери.
– Инесса, – внимательно смотревший на нее прелат приподнялся с ковра. – Ну не сердись. Прости меня дурака старого.
– Действительно, дурак, – Инесса повернулась и показала ему язык.
– Очень мило, – усмехнулся он. – Я, между прочим, духовное лицо. Так что помогите своему пастырю подняться с ковра. Похоже, столь бурные забавы не для моих лет.
– Жан, – Инесса опустилась рядом с ним на колени, помогая ему встать, – ты правда поможешь мне?
– Мадам, перед вашими доводами тяжело устоять, – произнес, качая головой, епископ. – Но вы должны обещать, что в этот раз не бросите нашего сына без присмотра.
– Я клянусь! – Инесса торжественно подняла руку, и по ней заструился синеватый свет.
– Опять фокусы, – наморщился епископ.
– Эта клятва означает, что я сгорю в геенне огненной, если не выполню ее.
– Ну, допустим, – прелат недоверчиво посмотрел на руку Инессы с продолжающими струиться по ней огоньками. Потом осторожно пальцем дотронулся до одного из них и тут же отдернул руку. – Больно! Так в этом огне вы будете гореть?
Инесса кивнула.
– Тогда клятва принимается.
– Как вы кровожадны, мой господин, – покачала головой Инесса. Она опустила руку. Огонь погас.
– Итак, – продолжил прелат. – Для осуществления нашего замысла нужно озеро.
– Точно, водяная линза многократно усилит сигнал, – кивнула головой Инесса.
– Ну, это не проблема. В нескольких лье от замка есть замечательное озеро. Там чудесно охотиться, – прелат задумался.
Инесса терпеливо стояла рядом.
– Так сколько у нас времени, дорогая? – очнулся он.
– Боюсь, что совсем не осталось, – она грустно пожала плечами.
– Вы должны мне дать хотя бы час. Мне необходимо подписать завещание. А для этого нужны свидетели. Жаль не увижу, как будет раздосадована церковь, когда узнает, что все это ей не принадлежит, – он обвел вокруг рукой и хитро посмотрел на Инессу.
– Жан, – она, улыбаясь, покачала головой. – Вы так и остались озорным мальчишкой.
– Озеро, охота, лошади, – прошептал Иван Карлович. – Перед его глазами стоял потрясающе красивый лес. Небольшое озеро с гладкой практически зеркальной поверхностью. И очаровательная женщина на берегу в лазоревом платье под цвет воды. Эта женщина склонилась над ним и прошептала: – Надеюсь, в следующей жизни Вам больше повезет в любви, мой друг.
– Я люблю вас Инесса, – ответил он, и тут женщина положила одну руку ему на грудь, вытянув другую в сторону озера.
Яркая вспышка озарила все вокруг. Сноп света из его груди влился в мощный поток светящихся частиц, спиралью поднимающихся с поверхности воды. Он, не сопротивляясь, отдался этому движению вверх и вперед.
Инесса смотрела, как бурный сверкающий вихрь устремляется в небо. Потом нежно закрыла глаза прелату и поцеловала его в холодеющие губы. Ей было плохо. Очень плохо. Слишком много потерь за последнее время. Она обхватила себя руками за плечи, стараясь подавить подступающие рыдания. Прошло не меньше минуты, прежде чем ей удалось справиться с непрошенной слабостью. Инесса вытерла тыльной стороной ладони слезу, сиротливо блестевшую на правой щеке, и подняла к небу лицо. Серебряный вихрь уже растаял в вышине.
– Я должна защитить их. Эрмон и Марион, дети мои, – произнесла она и пошла к лошадям, привязанным к деревьям недалеко от озера. Она ухватилась за луку седла и легко запрыгнула на коня. Потом нагнулась и, отвязав кобылу епископа, легко ударила его ладонью по крупу. – Отправляйся в замок. Твой хозяин не должен стать ужином для зверей. – Лошадь, словно услышав ее приказ, поскакала в сторону замка. Инесса бросила прощальный взгляд на тело епископа, лежащее на берегу озера, и пришпорила своего коня.
– Озеро, охота, лошади, – снова прошептал Иван Карлович, открывая глаза.
