В этот самый момент Вере снилось, что она находится в офисе «Нового света», сидит за компьютером Риты и пытается отыскать список поставщиков компании. Однако на мониторе видит лишь множество иконок, на которых изображены одни гробы: маленькие, большие, с крестами и без, с опущенными или слегка приподнятыми изнутри крышками – на некоторых можно даже различить мертвенно-бледные руки, толкающие их вверх…
Вдруг она понимает, что находится в чужом кабинете не одна, и оборачивается. Но это не Рита. За ее спиной стоит Элея и улыбается, как бы к чему-то поощряя.
– Свободных еще много, – она указывает на экран монитора. – Выбирай любой.
Вера хочет подняться, но вдруг понимает, что ее словно удерживает неведомая сила, ноги стали ватными и больше не повинуются ей. Элея продолжает все так же улыбаться и показывать на экран. В конце концов, Вера собирает все свое мужество и срывается с места. Бежит по главному коридору офиса, ставшего бесконечно огромным, уходящим вдаль туннелем с множеством дверей, из-за которых доносятся заунывные стоны и мерзкие голоса…
Марку тоже снился сон. Раздавленная джипом старуха потчует его горячим чаем с пряниками. Марк знает, что после смерти она поселилась у него, потому что некому оплатить ее похороны, а в городской казне закончились деньги. Еще он знает, что старуха собирается о нем хорошенько заботиться, пока на кладбище не появится вырытая специально для нее могила, спать под кроватью Марка днем, а ночью стряпать для него и прибираться, хотя джип и превратил нижнюю часть ее тела в жуткое месиво, и что на дне кружки с чаем сейчас колышется, словно громадная сдохшая пиявка, выпавший старухин язык, а пряничная глазурь усыпана похожим на мак тараканьим пометом. Но Марк все равно снова и снова откусывает пряник и запивает приготовленным старухой чаем…
* * *
Первой оформившейся мыслью Стаса было, что они допустили страшную непростительную ошибку, посчитав Михаила мертвым, и теперь тот пришел в сознание и ждет объяснений. Однако уже в следующий момент Стас в абсолютно твердой уверенности осознал: тот, чей взгляд сейчас направлен на него, не живет. В обычном понимании. И этот кто-то – вовсе не Михаил.
Стаса всего передернуло, но ему каким-то образом удалось не проронить ни единого звука.
– Хороший напор.
* * *
Вера заворочалась под пледом, которым они укрылись, не найдя сил раздеться. Она все продолжала бежать по тянущемуся и тянущемуся офисному коридору, наполненному криками и голосами из-за дверей по обеим его сторонам; казалось, это длится уже многие часы и ей уже никогда не суждено прекратить свой бег, потому что коридор бесконечен…
Марк доедал шестой пряник, и старуха, переваливаясь из бока в бок, хлопотала вокруг него: закончилась вторая чашка чая, она готовила третью, заливая кипятком новый пакетик "Липтона" и свой полусварившийся серый язык…
* * *
– Хороший напор, – сказал сидящий.
…И тут словно рухнула некая завеса, скрывавшая часть воспоминаний Стаса.
Две ночи назад… Он поднимается с дивана, шею страшно ломит от неудобной позы, очень хочется отлить… Его сильно шатает от выпитого накануне, приходится схватиться за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах… И еще почему-то в квартире нет Веры… Это странно, и это его ужасно злит… Но все же Стас не один, кто-то говорит с ним, и он отвечает… Хороший напор…
– Это были вы… Это вы тогда говорили со мной.
Сидящий медленно кивнул.
– Кто вы?
– Тот, кого сейчас здесь на самом деле нет.
Даже его голос – лишь отдаленно напоминал голос Михаила.
– Будет лучше, если ты прикроешь дверь. Вряд ли твои друзья проснутся, и все же не стоит им мешать. Кажется, они занятно проводят время.
Стас помедлил, одновременно силясь уловить значение последней фразы, но в итоге подчинился и закрыл дверь комнаты, оставаясь рядом с ней.
– Ведь это все как-то связано, да? Со всем этим… С ними? – пробормотал Стас, пытаясь не смотреть в устремленные на него мертвые глаза – глаза еще недавно принадлежавшие Михаилу, а теперь…
Гость лишь тихо рассмеялся в ответ.
Все случилось настолько внезапно, что до Стаса только сейчас дошло происходящее в комнате. Он едва не сорвался с места, чтобы вылететь за дверь и, разбудив Веру с Марком, броситься бежать прочь из квартиры. Однако уже в следующий момент расслабился, осознав одно простое обстоятельство: тот, кто сумел пролезть ему в голову две ночи назад, а сейчас запросто использовал труп Михаила словно марионетку, при желании мог бы уже давным-давно сотворить с ними все что угодно. И эта мысль не столько напугала, сколько странным образом успокоила.
– Вы один из них? – спросил Стас, по-прежнему оставаясь у двери.
– Ты говоришь о тех, кого называешь вампирами?
– Называю? А… разве это не так?
Сидящий покачал головой:
– С вампиром ты говоришь сейчас.
– Не понимаю… – совершенно растерялся Стас. – Если они не вампиры, то кто? А Элея – кто тогда она?
– Она… – повисла короткая пауза, затем гость произнес: – Она лишь случайность. Ошибка.
– Чья ошибка? – моментально отреагировал Стас.
– Не имеет значения. Важно совсем другое.
Из соседней комнаты долетел приглушенный стон Веры.
Стас обеспокоенно повернул голову. Но тот, кто находился в теле мертвеца, сделал успокаивающий жест – столь гротескный и неожиданный в сложившихся обстоятельствах, что Стас невольно замер, глядя на поднявшуюся, а затем опустившуюся руку.
– Всего лишь дурной сон.
Прислушавшись, Стас убедился, что из соседней комнаты больше не доносится никаких настораживающих звуков.
– Не важно, кто такая Элея, главное, что она собирается сделать, – повторил гость.
– Но ведь… – сглотнув, осмелился возразить Стас. – Она не человек. И те, кто рядом с ней, тоже больше не люди. А теперь являетесь вы…
– Тебе этого все равно не понять до конца, – сказал сидящий. – Но если все упростить до крайности, то она обладает лишь частью вампирской сущности.
– Не совсем человек, но и не совсем вампир?
– В каком-то смысле для нее подойдет и такое определение, – подтвердил гость. – Хотя скорее она нечто третье. Элея, как и вампиры, способна отнимать жизненную силу, но может ее поглощать только посредством крови. Лучше всего подходит человеческая.
Стас переступил с ноги на ногу, стараясь осмыслить услышанное – чему мало способствовали крайняя физическая усталость, поздний час и напряжение последних дней, – и одновременно пытаясь убедиться, что все происходящее не является всего лишь кошмарным сном.
– И что же вам нужно? – спросил он наконец.
