В эту секунду Маше показалось, будто кошмарная реальность превратилась в еще более кошмарный сон – из тьмы выскочили черные тени. Вой и рычание слились в один жуткий яростный звук, но тут же потонули в грохоте выстрелов.
Сквозь него пробился крик боли, отчаянный скулеж раненых собак, кто-то сбил Машу с ног, и она упала на холодный, скользкий пол – в полуметре от зловонной черной жижи.
А потом знакомый голос громко спросил:
– Маша, ты в порядке? Ответь мне!
– Да, – сдавленно проговорила она. – Да, Глеб… Я в порядке.
Он протянул ей руки, помог встать и прижал к себе – грязный, с окровавленным лбом, в изорванной одежде. Маша почувствовала, как к горлу подкатил ком, и едва удержалась, чтобы не расплакаться.
Отпрянув от Глеба, она обвела взглядом поле битвы. На полу лежали две мертвые собаки. Еще одна, раненая, скулила в стороне и пыталась уползти, перебирая передними лапами и подволакивая задние. Роза Муратовна, прижав к груди сына, стояла на самом краю черного клокочущего озера. Валентин сидел на полу, зажимая левой ладонью простреленное правое плечо и морщась от боли. Рядом с ним стоял незнакомый мужчина, такой же грязный и оборванный, как Глеб.
– Ты как, паренек? – участливо спрашивал он Валентина. – Сможешь идти?
Маша снова взглянула Глебу в лицо.
– Откуда… – хрипло пробормотала она. – Откуда вы тут взялись?
– Пришли за тобой, – ответил Корсак, улыбнувшись. – Прости, что задержались. Пришлось немного поплавать и похлебать дерьма, но теперь все в порядке.
– Я вижу, – с улыбкой сказала Маша. – Вижу, что ты в порядке.
Она провела ладонью по грязной, ободранной в кровь щеке Глеба и вдруг услышала громкий всплеск. Отпрянув от Корсака, она посмотрела туда, где только что стояли Роза Муратовна и Альберт, – там было пусто, лишь черная вода озера колыхалась, как огромное, студенистое, прожорливое существо.
Глеб выпустил Машу и бросился к воде, но Саша Светлов схватил его за плечи.
– Нет, Глеб! – крикнул он. – Им уже не поможешь!
Корсак скрипнул зубами, но остановился, осознав правоту этих слов.
– Недостающие жертвы… – проговорил, сидя на полу, Валентин усталым, вымученным голосом. – Теперь их пятнадцать.
Маша подошла к нему.
– Глеб, помоги мне его поднять! – окликнула она.
Вместе с Глебом и Сашей они осторожно подняли Пака на ноги.
– Не переживай, парень, – ободряюще сказал ему Светлов. – Минут через двадцать мы будем на свежем воздухе. А потом доставим тебя в больницу. Ты только держись, понял?
– Понял, – стиснув зубы, пробормотал Валентин.
– Вот и молодец. А теперь давайте-ка потихоньку к выходу, ребята! Мне не по себе от этого места!
Поленья, объятые огнем, уютно потрескивали в камине. Глеб Корсак, одетый в теплый, мягкий халат, сидел в глубоком кресле, водрузив ноги на плюшевый пуф. В руках он держал стакан с коктейлем. Треть стакана водки, треть тоника, остальное – лед и лимонный сок.
Маша Любимова примостилась на широком подлокотнике кресла. Ее тонкая рука, обтянутая белым кашемиром свитера, лежала у Глеба на плече.
– Несколько сотен лет тому назад там располагалась деревня беженцев из Моравии, – рассказывал он. – Эти ребята были связаны с черной магией. Они практиковали человеческие жертвоприношения.
– И для них выстроили здесь лабиринт-капище? – уточнила Маша.
– Думаю, капище было до них, – сказал Глеб. – Еще с тех времен, когда тут гуляли финно-угры с их языческими ритуалами, шаманами и бубнами. Так или иначе, но «недоброе место» пригодилось моравийским чернокнижникам. Они соорудили на его месте лабиринт и загоняли в него тех, кого нужно было принести в жертву своему кровожадному богу.
– Это я могу понять, – сказала Маша. – Но кому понадобилось ворошить кости моравийских колдунов в наше время?
– Ты знаешь кому. Ты ведь внимательно прочитала мое письмо? Видела, какие персоны в этом замешаны?
– Видела. Но все равно не могу понять. Это что – новая забава русских богачей? Зачем им понадобилось организовывать эту дикую секту?
– Эта секта ничем не хуже какой-нибудь «церкви сайентологии». Они верят в конец света и пытаются его отдалить. Все, что для этого требуется, это вовремя принести человеческую жертву – как это делали их предшественники несколько веков назад. И знаешь… у меня есть стойкое подозрение, что эта традиция никогда не прерывалась. Иначе откуда там столько человеческих костей?
Маша вынула стакан с коктейлем из пальцев Корсака, поднесла к губам и сделала глоток.
– Меня отстранили от этого дела, Глеб, – нахмурившись, сказала она. – Кроме того, мне настоятельно порекомендовали забыть обо всем, что произошло в «Умном доме».
Корсак хмыкнул:
– Кто бы сомневался.
Маша сделала еще один глоток и вернула ему стакан.
– Глеб, ты не можешь это опубликовать.
– Да ну? – Он чуть прищурился. – И кто мне запретит?
– Я, – сказала Маша.
Он помолчал и негромко уточнил:
– И почему же?
– Потому что тебя убьют.
Корсак потерся щекой о Машино плечо.
– Совсем скоро им не понадобятся лабиринты и капища, – сказал он вдруг. – Они будут действовать проще и эффективнее. Ты что-нибудь слышала про эксперименты с «мемами»?
– Нет, а что это?
– Симуляторы реальности. Высокочастотные приборы, которые воздействуют на человеческий разум и преображают окружающий мир. Допустим, сейчас ты смотришь на меня и видишь Глеба Корсака. Но стоит тебе включить «мем», как вместо меня ты увидишь Брэда Питта или Леонардо Ди Каприо. Что называется, в натуральную величину. А вместо этой гостиной – янтарную комнату с позолоченной мебелью. Представь себе, какие откроются возможности. Ведь лабиринту совсем необязательно быть реальным.
Маша пожала острыми плечами:
– По-моему, все это просто фантастика.
– У фантастики есть одна неприятная особенность, – с мрачной усмешкой проговорил Глеб. – Время от времени она пытается стать явью, и иногда у нее это неплохо получается.
Он отпил глоток коктейля, облизнул губы и проговорил небрежным, презрительным голосом:
– Я вот все думаю: быть может, все они заслужили то, что получили?
– Прости, я не поняла. О ком ты говоришь?
– О тех, кто не вышел из «Умного дома». И о тех, чьи кости захоронены в подвале.
Маша изумленно уставилась на Глеба:
– Ты себя слышишь? Ты оправдываешь убийство людей?
Он пожал плечами и сказал:
– Они всего лишь получили по заслугам.
Глаза Маши сузились:
– Думаешь, ты меньше грешен, чем они?
– Нет, – сказал Глеб. – Но, видимо, мое время еще не пришло. И твое тоже. Но оно придет. Если вдуматься, то никто из нас не достоин Рая. Все мы идем одной дорогой, в конце которой нас ждет неминуемый кошмар. Отвертеться не удастся никому.
