Мог ли я еще выступать в составе команды? Безусловно. Приведу хотя бы такой пример. В 1952 году ленинградское «Динамо» провело товарищеский матч со сборной СССР, готовившейся к отъезду на Олимпийские игры. Мы выиграли у сборной 3: 0.
«И все — и зрители, и игроки, и спортивные комментаторы признали, что лучшим на поле был Петр Дементьев, а ему было тогда 39 лет. Остроумнейшие финты, неисчерпаемая изобретательность, виртуозное искусство обработки мяча, головокружительные обманные движения делали Петра Дементьева опаснейшим форвардом» — так писал Лев Кассиль, присутствовавший на этом матче, в статье «Правда о Пекиных бутсах» («Физкультура и спорт». 1963. № 3).
Я ушел, отнюдь не сказав своего последнего слова.
Глава десятая
Прощай, большой футбол!
Уход из спорта остро переживают все спортсмены, вдвойне тяжелее — мастера высокого класса. Именно так воспринял его я. Не соглашусь, однако, с теми, кто спортивные возможности связывает с возрастом. Многочасовые интенсивные тренировки, строгое соблюдение режима позволяют значительно продлить сроки активной спортивной жизни. Я мог бы принести футболу еще немалую пользу.
Но в ленинградский «Зенит» — единственную тогда в городе команду мастеров — меня не пригласили даже на роль консультанта по вопросам технической подготовки, не говоря уже о должности тренера. Я был беспартийным, а от этого зависело многое, если не все, даже в спорте. В бытность мою игроком ленинградского «Динамо» наш политрук Базовский (тогда в командах были такие должности), относившийся ко мне с большим уважением, вместе с вратарем Грищенко предлагал дать мне рекомендации в партию. Он говорил, что в этом случае я получу любую должность, но я отказался, считая, что не стоит смешивать спорт с политикой и что главное — быть настоящим мастером в своей профессии. Я не подозревал, что такой отказ означает: «Прощай, большой футбол!»
Два года мне все-таки удалось проработать в детско-юношеской спортивной школе при Ленгороно, где мы с тренером Аркадием Аловым готовили футболистов для «Зенита». Здесь выросли такие хорошие игроки, как Анатолий Дергачев, Николай Рязанов, Владислав Гусев и другие. К сожалению, судьба двух первых сложилась очень трагично.
Работал я с большим увлечением. Прочитал множество отечественных и зарубежных пособий по методике тренировки. Из них, правда, ничего мало-мальски полезного не «выудил». Связываю это с тем, что авторы многих пособий были заурядными футболистами, а некоторые — просто далекими от футбола людьми, а значит, и советы их оказывались поверхностными и малозначащими для практики.
Да и что пособия, если в зимнее время в связи с отсутствием закрытого манежа воспитанники школы тренировались на заснеженной поляне Парка культуры и отдыха имени С. М. Кирова. Впрочем, что говорить о манеже, когда у нас не было даже обычного зала. Что же касается рекомендаций по подготовке юных футболистов, то мне представляется уместным рассказать о встрече на одной из тренировок с Георгием Жарковым, где он присутствовал как председатель комиссии Всесоюзного спорткомитета, проверявшей работу школы и прежде всего отчетность и количественные показатели.
Сам он — в прошлом известный футболист, правый полусредний московского «Торпедо» — высоко оценил техническое мастерство наших питомцев. Одновременно поинтересовался, как мы работаем над физической подготовкой, и предложил «новинку» — упражнение на брусьях для развития плечевого пояса, которое, по его словам, широко применяется во всех футбольных школах. Я заметил, что подобные упражнения способствуют закреплению плечевого пояса, а значит, ограничивают такое важное качество футболиста, как ловкость. Жарков сослался на рекомендации ученых одного из научно-исследовательских институтов физической культуры. Подтвердив, что никогда не испытывал особого уважения к так называемым ученым мужам от спорта, ибо спортивную науку возглавляли в основном либо несостоявшиеся спортсмены, либо бывшие номенклатурные работники, я категорически отказался вводить «новинку» в тренировочный процесс своих воспитанников.
В собственной практике я никогда таких упражнений не применял, хотя при необходимости мог выполнять без всяких затруднений. Мог, например, на спор без особого напряжения подтянуться на перекладине столько, сколько хотел. Специально этот снаряд в юношеские годы в процессе физической подготовки не использовал, отдавая предпочтение плаванию, гребле, лазанию по шесту…
В тренировках детей приходилось проявлять немало смекалки и выдумки, тем более что спортивная база и инвентарь не отвечали элементарным требованиям. Однако и эту школу через два года закрыли, а нас, тренеров, уволили, не предоставив никакой работы.
А тут еще подоспела беда — у меня неожиданно начались тяжелейшие припадки эпилепсии. Впрочем, почему неожиданно? «Просто-напросто» сказались многочисленные травмы головы, полученные в футбольных и хоккейных баталиях.
Общество «Динамо», которому я отдал лучшие годы своей жизни и здоровье, не удосужилось помочь мне устроиться на работу, не говоря об оказании какой-то материальной и даже моральной поддержки. Ни Спорткомитет Ленинграда, ни городские профсоюзы также не интересовала моя судьба и судьба моей семьи. Будто забыли, сколько пламенных речей произносили в мой адрес, утверждая, что таких футболистов в стране можно по пальцам пересчитать.
Начались мучительные годы борьбы с болезнью и безработицей. Готов был заняться любым делом — ведь на моем иждивении были больная жена и трое детей-школьников. Пришлось тренировать какие-то третьеразрядные команды, учить технике игры заводчан, для которых футбол — лишь время проведения досуга, активный отдых, но не искусство, не большой спорт.
Но и от них я требовал соблюдения спортивного режима, воспитывал необходимые физические и волевые качества. Надо сказать, что молодые люди добросовестно выполняли мои требования, регулярно посещали тренировки и не пропускали игр. Заводские команды, которые я тренировал, всегда оказывались в числе призеров первенства города среди производственных коллективов. У меня сохранилась целая коллекция почетных дипломов и грамот.
В частности, работал с командами Балтийского завода — футбольными и хоккейными. Условия были, к сожалению, крайне неблагоприятные — плохая база, нехватка спортинвентаря. Тем не менее удалось воспитать игроков для команды «Красная Заря», участвовавшей в первенстве СССР по хоккею с мячом.
Понимая, что у заводских ребят мало времени для тренировок, придумывал такие упражнения, чтобы работа с мячом доставляла им удовольствие. На занятиях всегда было множество зрителей. Почему? Свидетели подтверждают, что чаще всего приходили посмотреть на меня. Юрий Коршак в очерке «Пека» писал:
«Сейчас ему пятьдесят с лишним лет, но старый футбольный гвардеец не изменяет любимому делу. Он и нынче даже в роли наставника способен преподать наглядный урок артистической техники и мальчишке, только что зачисленному в команду, и любому маститому игроку» («Нева», 1968, № 8).
Долгое время я оставался в заводских командах играющим тренером. Участвовал в матчах на первенство города по футболу и хоккею, причем в хоккей играл, когда было уже далеко за пятьдесят.
Вскоре после ухода из большого футбола меня привлекли к участию в играх ветеранов. К первому турниру готовился с большим подъемом и был в такой прекрасной форме, что вместе с другими «стариками» мы легко обыграли в товарищеском матче действующих мастеров «Зенита», возглавляемых тренером Николаем Люкшиновым. Однако закончился этот матч для меня печально. На протяжении всей встречи зенитовец Кравец неотступно следовал за мной, стараясь наступать мне на пятки. На мой гневный окрик: «Что ты делаешь?» он наивно ответил:
— А что, я ведь не бью по ногам!
Я возразил, что это еще хуже, чем бить по ногам. В результате опекун порвал мне связки, и на турнир в Москву я не поехал. Эта грязная игра оставила на душе горький осадок, поэтому участвовать в следующем турнире ветеранов в Москве долго не соглашался. Все-таки уговорили. Разыгрывался приз ветеранов, за который боролись команды Москвы, Ленинграда, Тбилиси и Киева. Первую встречу мы играли с москвичами. Хотя проиграли, но моя игра получила, как и в былые времена, высокую оценку: «Прекрасно играет Петр Дементьев. Он организует все атаки». Встреча с киевлянами за третье место завершилась для меня сильнейшей травмой. Я сидел на трибуне, играть не хотелось, так как плохо себя чувствовал. Но меня упросили выйти на поле — товарищи проигрывали. Я вышел во втором тайме. Во время приема головой низкого мяча бывший партнер по киевскому «Динамо» Лерман грубо атаковал меня, сломав мне ногой ключицу. В больницу я ехать отказался, зная, что семья будет беспокоиться. Незалеченная травма дает о себе знать до сих пор.
