Виктор. Очень рад, что вы так думаете.
Эллиот. Да перестаньте вы так уж радоваться всему подряд.
Виктор. Что вы намерены делать? Я желаю знать — что вы намерены делать?
Эллиот. Не знаю. Ничего не намерен.
Виктор. Но вы хотя бы сознаете, что разбили сердце бедняжки?
Эллиот. Сердце какой именно бедняжки?
Виктор. Сибиллы, конечно!
Эллиот. Бросьте, все не так страшно. Она переживет, и начисто меня забудет.
Виктор. От всей души надеюсь.
Эллиот. И Аманда меня начисто забудет. Меня все начисто забудут. Даже если я буду умирать в страшных мучениях, никто и пальцем не шелохнет.
Виктор. Перестаньте молоть чушь.
Эллиот. Извините мой мрачный взгляд на вещи, но у меня сейчас чрезвычайно подавленное состояние.
Виктор. Я намерен подать на развод с Амандой и указать на вас как на причину.
Эллиот. Что ж, ладно.
Виктор. А Сибилла подаст на развод с вами из-за Аманды. Оправдываться вам с Амандой было бы крайне глупо.
Эллиот. Еще бы.
Виктор. Затем вы снова женитесь на Аманде, и чем скорей, тем лучше.
Эллиот. Я вовсе не намерен жениться на Аманде.
Виктор. Что-о?
Эллиот (подавая Виктору его пиджак). Это страшная женщина с диким характером.
Виктор (надевая пиджак). Об этом надо было раньше думать.
Эллиот. Вот я и подумал.
Виктор. Вы обязаны на ней жениться.
Эллиот. Я скорей женюсь на голодной пантере.
Виктор (срывая с себя пиджак). Ну вот, что! Хватит болтать! И так больно легко отделались! Молитесь Богу, что я вас не пристрелил!
Эллиот (с внезапной резкостью). Это точно! Будь вы мужчиной, вы бы меня пристрелили. А у вас одни слова, сотрясение воздуха. Типичный хлопчатобумажный джентльмен. Я вас презираю.
Виктор (сквозь зубы). Ах, вы меня презираете!
Эллиот. И в высшей степени. Пустозвон!
Уходит в свою комнату, хлопнув дверью. Виктор, дрожа от ярости, напяливает пиджак. Входят Сибилла и Аманда.
Аманда (оживленно). Ну, что у вас тут произошло?
Виктор. Ничего у нас тут не произошло!
Аманда. И тебе не стыдно в этом признаться?
Сибилла. Где Эллиот?
Виктор. У себя.
Аманда. Что он там делает?
Виктор. Откуда мне знать, что он там делает? (Садится на стул возле рояля.)
Аманда. Если бы ты был хоть наполовину таким мужчиной, каким я тебя представляла, он бы там сейчас зализывал раны.
Сибилла. Эллиот ничуть не слабей, чем Виктор.
Аманда. Я бы предпочла проверку на практике.
Сибилла. Не надо быть такой кровожадной.
Аманда. Вы же сами только минуту назад называли Эллиота преступным типом, а теперь грудью встаете на его защиту.
Сибилла. Я начинаю думать, что была к нему не совсем справедлива.
Аманда. Ах вот как!
Сибилла. У вас и в самом деле тяжелый характер.
Аманда. А вы так быстро перебегаете из одного лагеря в другой! Стыдно. Вас извиняет только то, что вы молоды и неопытны.
Сибилла (вспыхнув). Да, и очень рада, потому что вас-то возраст и опыт довели уже до полного маразма!
Аманда (надменно). А вот эта грубость уже переходит все рамки. Полагаю, вам следует удалиться. (Небрежно махнув рукой, подходит к роялю, стоит опершись на него, рядом с Виктором.)
Сибилла. В конце концов, Эллиот мой муж!
Аманда. Можете взять его с собой.
Сибилла. А вы поосторожней, а то и возьму! (Подходит к двери комнаты Эллиота и колотит в нее.) Эллиот! Эллиот!
Эллиот (изнутри). В чем дело?
Сибилла. Впусти меня! Прошу тебя! Я хочу с тобой поговорить!
Аманда. Избави меня, Боже, от этих добропорядочных девиц.
Сибилла. Вас от них избавит ваша собственная репутация.
Аманда (резко). Убирайтесь к черту!
Открывается дверь, Сибилла исчезает в комнате Эллиота.
(Глядя на Виктора.) Виктор!
Виктор (не глядя на нее). Что?
Аманда (грустным голосом). Да так, ничего. (Идет к дивану, пытается столкнуть его с места, кряхтит.)
Виктор (увидев ее усилия, встает, чтобы помочь). Куда его?
Аманда. Вот сюда.
Виктор разворачивает диван, ставит его почти параллельно рампе.
Спасибо, Виктор.
Виктор. Не за что.
Аманда (после паузы). Что ты сказал Эллиоту?
Виктор. Сказал, что он недостоин даже презрения.
Аманда. Правильно. (Садится на диван.)
Виктор. Аманда, ты, наверное, ненормальная.
Аманда. Я и сама часто так думаю.
Виктор. Я просто выбит из колеи, у меня все из рук валится.
Аманда. Могу понять. Мне и самой тошно.
Виктор (делая к ней шаг). Может, ты прошлой ночью много выпила?
Аманда. Я? Конечно, нет!
Виктор. Может, Эллиот много выпил?
Аманда. Да уж не меньше литра!
Виктор. А раньше он пил? Когда вы с ним были женаты?
Аманда. Как лошадь. Каждую ночь — пьяный храп и отрыжка.
Виктор. Какая мерзость.
Аманда. Не говори.
Виктор (делая еще шаг к ней). Он правда тебя вчера ударил?
Аманда. И не один раз. Он изувечил меня до неузнаваемости.
Виктор (чувствуя легкое преувеличение). Аманда!
Аманда (подходит к нему, и берет за руку). Ах, Виктор, мне очень жаль, что я принесла тебе столько неприятностей. Я знаю, я вела себя ужасно, на меня что-то такое нашло. Это нельзя ни объяснить, ни оправдать, но, поверь, мне стыдно, что я заставила тебя страдать.
Виктор. Я ничего не понимаю. Как ни старался понять — не могу. Как-то это на тебя не похоже.
Аманда. В том-то и дело, что очень похоже. Не надо было мне выходить за тебя. Я слишком скверная.
Виктор. Аманда!
Аманда. Не спорь со мной. Я знаю, что я ужасно скверная.
Виктор. Да я и не собирался спорить.
Аманда. Виктор!
Виктор. Ты мне глубоко противна.
Аманда (садясь на край диванчика). Продолжай, продолжай, я это заслужила.
Виктор. Но я не для того приехал, чтобы обвинять тебя, это бессмысленно.
Аманда. А для чего же?
Виктор. Чтобы понять, чего ты от меня хочешь?
Аманда. Чтобы ты развелся со мной, и, думаю, как можно быстрее. С моей стороны препятствий не будет. А я уеду… Куда-нибудь далеко-далеко — в Марокко, Тунис или еще куда-нибудь… Может, подхвачу там какую-нибудь страшную болезнь, и умру, всеми брошенная и забытая… Боже мой! (Сидит, скорбно обхватив голову руками.)
Виктор. Уж больно ты себя жалеешь.
Аманда. Потому что больше никто меня не пожалеет. Ну и не надо, мне так даже лучше. (Всхлипывает.) Я же абсолютно безнравственная. Сибилла права.
Виктор. Сибилла — дура!
Аманда (приободрившись). Конечно, дура, и еще какая! Ума не приложу, с чего вдруг Эллиот на ней женился.
Виктор. Ты его любишь?
Аманда. Она такая скучная!
Виктор. Ты любишь его?
Аманда. Мордашка у нее, конечно, хорошенькая — если не особенно вглядываться, но вообще…
Виктор. Аманда!
Аманда. Что?
Виктор. Ты не ответила на мой вопрос?
Аманда. Ты что-то спросил?
Виктор. Да, ты безнадежна. Безнадежна!
Аманда. Не надо злиться. Все это слишком серьезно, чтобы мы могли злиться.
Виктор. Что за дурацкая чушь!
Аманда. Это не чушь. Смешно и глупо нам всем сидеть тут и ругаться друг с другом. Лучше возвращайся в Англию, и пусть этим займутся твои адвокаты. (Подходит к окну.)
Виктор. А ты?
Аманда. О, за меня не волнуйся.
Виктор. Меня интересует только один вопрос, но ты на него не отвечаешь.
Аманда. Какой?
Виктор. Ты его любишь?
Аманда. Я его ненавижу. Когда я вдруг увидела его в Дювилле, со мной случился какой-то шок. Я была сама не своя. Меня к нему повлекло. Меня всегда влекло к нему — вернее, самую дурную часть моего существа. Теперь-то я это знаю.
