Лорд Лоум. Продолжайте.
Крайтон. В разделении на классы и сословия нет ничего искусственного. Они — естественный продукт цивилизованного общества. (Обращаясь к леди Мэри). В любом цивилизованном обществе должны быть хозяева и слуги, миледи, потому что это естественно. А раз естественно, значит верно.
Лорд Лоум (морщась). Для меня совершенно неестественно стоять здесь, позволяя тебе нести всякую чушь.
Крайтон (с жаром). Совершенно верно, милорд. Именно эту мысль я и стремлюсь донести до вашей светлости.
Агата (обращаясь к Кэтрин). Что это с Фишер? Она рвет и мечет.
Кэтрин. С этой занудой? Полагаю, какое-то нарушение этикета. (Она плывет к Фишер). Что-то не так, Фишер?
Фишер (дергая головой). Все хорошо, миледи, все очень хорошо.
Агата. Дорогая, в чем дело?
Фишер (с обидой). Его светлость предложил этой кухонной девке вторую чашку чая.
Агата. А почему нет?
Фишер. Если его светлости нравится предлагать вторую чашку чая, он мог бы предложить ее мне.
Агата. Так вот в чем проблема. Вы хотите еще чая, Фишер?
Фишер. Нет, миледи, но мое положение… чай, прежде всего, следовало предложить мне.
Агата. Ах, бедняжка.
Все это занимает время, и к этому моменту гостям, которые с самого начала чувствовали себя неуютно, уже не до еды и питья. Но они знают, что впереди еще один номер программы — ежемесячная речь его светлости. Все ожидают ее с тяжелым чувством, особенно слуги, которые в прошлый раз аплодировали не там, где следовало, и дочери, потому что в позапрошлый раз хозяин дома прошелся по ним. Эрнест раздражен тем, что ему придется выслушивать речь дядюшки, хотя его речь гораздо лучше. Броклхорст предчувствует деградацию самого института лордства. Все думают только о себе, за исключением Крайтона, который знает слабость своего хозяина и боится, как бы тот не «заглох» на середине речи, забыв вторую ее половину. Лорд Лоум, однако, радостно движется к краю пропасти. Он видит скамеечку для ног, поставленную Эрнестом позади стула, и встает на нее, вызывая тем самым естественное негодование племянника. Три леди поджимают губки, слуги опускают головы, хозяин дома обращается к собравшимся.
Лорд Лоум. Друзья мои. Мне радостно видеть, что все так счастливы. Некоторые скептики предсказывали, что подобные встречи будут для многих неприятны. Разве они неприятны? Я слышу, как вы смеетесь при этом вопросе.
Ранее он их не слышал, но слышит теперь, и наблюдательный Крайтон подает пример остальным.
Лорд Лоум. Не вижу никакого вреда в том, чтобы сказать: до этого дня среди нас были те, кто враждебно относился к самой идее таких встреч, но сегодня эти люди признали свою неправоту. Я смотрю на лорда Броклхорста и не сомневаюсь, он скажет мне, что будет более чем удовлетворен, если для очаровательной дамы, которая сидит рядом с ним, его компания так же приятна, как ему — ее. (Все смотрят на Твини, которую аж трясет). На некоторое время все искусственные и неестественные барьеры (смотрит на Крайтона, который чуть кланяется) снесены. И очень хочется разрушить их навечно.
Паж громким криком приветствует слова лорда Лоума, и это единственный знаменательный момент его жизни. Он вырастет, женится, но более его никто не услышит.
Лорд Лоум. Но, боюсь, в реальной жизни такое пока невозможно. И вы знаете, что на несколько ближайших месяцев нас ждет разлука. Мои дочери, мистер Эрнест и мистер Триэрн будут сопровождать меня в путешествии на яхте, в дальние уголки Земли. Менее чем через сорок восемь часов мы выйдем в море.
Если бы не пристальный взгляд Крайтона, паж опять подал бы голос.
Лорд Лоум. Не думайте, что наша жизнь на яхте будет одним долгим праздником. Всем хорошо известно, что я думаю о чрезмерной роскоши нынешних дней. И я решил, что слова у меня не должны расходиться с делом. В этом путешествии у моих дочерей будет одна служанка на всех.
Три служанки вскакивают из-за стола, три дочери следуют их примеру.
Крайтон. Милорд!
Лорд Лоум. Решение принято.
Эрнест. Я полностью с ним согласен.
Лорд Лоум. А теперь, друзья мои, я бы хотел дать вам один совет, поделиться житейской мудростью, и, надеюсь, вы подумаете об этом в мое отсутствие. Эту пословицу я впервые услышал много лет тому назад. Никогда ее не забывал. Она постоянно служит мне путеводной звездой. Эта пословица, пословица эта, эта пословица, о которой я говорю…
Он бледнеет, стучит себя по лбу.
Леди Мэри. Боже, как я понимаю, пословицу он забыл.
Лорд Лоум (в отчаянии). Эта пословица… пословица, о которой я упоминал…
Увы, она ускользнула из памяти. Это катастрофа. В голову не приходит мысль о том, что надо бы сесть. Он ловит пословицу в воздухе. Слуги пытаются аплодировать, но пользы это не приносит.
Лорд Лоум. Я ее вспомнил (если бы).
Леди Мэри (уверенно). Крайтон!
Он ее не подводит. Прежде всего, отпускает слуг. Уходят они в том же порядке, в каком и появились. Через несколько мгновений их уже нет. Потом дает знак мистеру Триэрну и вдвоем они уводят лорда Лоума. Тот по-прежнему пытается ловить руками мух, все также бормочет: «Пословица… эта пословица», — но благодаря стараниям Крайтона не теряет достоинства, выглядит, как пэр. А дамы после его ухода получают возможность выразить свое негодование.
Леди Мэри. Одна служанка на трех взрослых женщин!
Лорд Броклхорст. Мэри, пожалуй, я пойду. Эта девушка с кухни…
Леди Мэри. Не могу тебя винить, Джордж.
Он отдает ей честь.
Лорд Броклхорст. Идеи вашего отца меня шокируют, и я рад, что не плыву с вами на яхте. Я не могу забывать о самоуважении, Мэри. А что скажет мама? Мы еще увидимся до отплытия, дорогая.
Он кланяется остальным и уходит.
Эрнест. Эгоистичный хам, думает только о себе. Он-то речь не готовил. А моя пропала.
Леди Мэри. Одна служанка на троих. Что же нам делать?
Эрнест. Ерунда! Сами справитесь.
Леди Мэри. Сами! Откуда мы знаем, где лежат наши вещи?
Агата. А тебе известно, что платья застегиваются на спине?
Кэтрин. И как же мы сможем надеть туфли?
Леди Мэри. Кто уложит нас в постель и поднимет? Как мы узнаем, что наступило утро, если никто не раздвинет шторы?
Крайтон пересекает гостиную.
Эрнест. Как его светлость?
Крайтон. Чуть получше, сэр.
Леди Мэри. Крайтон, пришли ко мне Фишер.
Он уходит.
Эрнест. Мне вас совершенно не жаль, девушки. Я…
Леди Мэри. Эрнест, уходи. Не добивай тех, у кого и так разбито сердце.
Эрнест. Ухожу и с радостью. Всем привет. Он попросил меня сказать несколько слов. Я пришел сюда, чтобы сказать несколько слов. И я не уверен, что не обижусь на него.
Он уходит, и девушки остаются со своими тревожными мыслями.
Леди Мэри (наконец-то становится матерью для младших). Мои бедные сестрички, подойдите сюда (они подходят, в недоумении). Этот удар должен сблизить нас. Я обещаю во всем вам помогать. Сейчас я совершенно не могу думать о себе.
Агата. Как это на тебя не похоже, Мэри.
Леди Мэри. Мой долг — оберегать моих сестер.
Кэтрин. Агата, я никогда не слышала от нее таких сладких речей. (Осторожно). И что ты предлагаешь?
Леди Мэри. На яхте я буду одалживать вам Фишер, когда смогу обходиться без нее.
Агата. Фишер!
Леди Мэри (самая властная из всех троих). Естественно.
Агата. Никто и ничто на свете не заставит Фишер шевельнуть пальцем ради меня или Кэтрин.
Леди Мэри. Этого я и боялась, Агата. Вот почему мне так тебя жаль.
Обмен любезностями прерывает появление Фишер.
Фишер. Да, миледи.
Леди Мэри (холодно, хотя другие могли попытаться пустить в ход лесть). В последнее время твоя работа меня устраивала, Фишер, и, чтобы показать тебе мое благорасположение, я решила, что именно ты будешь сопровождать нас в этом плавании.
