междугородный звонок. На проводе Тель-Авив.
— Простите, — спрашивает женский голос. — Это Степан Петрович?
-Да.
— Это вы моего Борю вытащили из пропасти?
— Да, я.
— А где же его вязаная шапочка?
■
Учитель спрашивает:
— Петухов, назови мне двузначное число.
— Двадцать семь.
— А если переставить цифры, что получится?
— Я не знаю.
— Садись, бестолочь! Ивашкин, назови двузначное число.
— Сорок пять.
— А если переставить цифры?
— Я не знаю.
— И ты садись! Гуревич, назови двузначное число.
— Тридцать три! А теперь можете начинать свои антисемитские штучки.
■
В поезде едут два еврея-коммивояжера, и каждый скрывает от другого маршрут своей поездки. Все-таки конкуренты! Наконец, один спрашивает:
— Хаим, куда же ты все-таки едешь?
— Я? В Бердичев.
— Хаим, ты мне сказал, что ты едешь в Бердичев, чтоб я не подумал, что ты едешь в Бердичев. Но ты таки действительно едешь в Бердичев. Что же ты меня обманываешь?
■
— Доктор, вы просили меня показать вам язык, я его высунула и держу так уже десять минут, а вы на него даже не посмотрели.
— О, извините, мадам Гольдман, я просто хотел написать рецепт в спокойной обстановке.
■
Встречаются двое. Один говорит:
— Что-то я давно не вижу Бориса Рувимовича?
— Хватились. Он уже год как в Париже.
— В Париже? А как это далеко от Жмеринки?
— Я думаю, тысяч пять километров, не меньше.
— Надо же, вроде умный еврей, а забрался в такую глушь.
■
Еврейка приходит к доктору.
— Доктор, я вас прошу: обследуйте моего мужа.
— А что с ним?
— Понимаете, когда он занимается со мной любовью, он ужасно кричит.
— Но это же замечательно!
— Что замечательно? Я же от его криков просыпаюсь.
■
В ресторане полная еврейка вдруг начинает на весь зал кричать:
— Официант! Воды! Сердце... Сердце жжет!
— Мадам Рабинович! Умоляю, выньте грудь из борща!
■
Рабинович с женой пришел к дантисту.
— Послушайте, доктор, я хочу выдернуть зуб, но у меня очень мало времени: я опаздываю в синагогу, так что не надо новокаина, дергайте побыстрее.
— Восхищен вашей храбростью, — говорит врач, — какой зуб будем рвать?
— Сара, золотко, открой рот, покажи доктору свой больной зуб.
■
Моисей спустился к народу.
— Евреи, я беседовал с Богом. У меня для вас две новости: хорошая и плохая. Хорошая — Бог дал нам десять заповедей. А плохая — прелюбодеяние вошло в эту десятку.
■
Говорят, у Гитлера был астролог-еврей. Однажды Гитлер спросил его:
— Когда я умру?
— Фюрер, вы умрете в канун большого еврейского праздника.
— Когда же этот еврейский праздник?
— О, фюрер, когда бы вы ни умерли, этот день станет большим еврейским праздником!
■
Правительственный кортеж проезжал мимо маленького захолустного городка. Машина, в которой ехал Леонид Ильич
Брежнев, потеряла управление и врезалась в дерево. Брежнева в бессознательном состоянии доставили в местную больницу. Необходимо срочное переливание крови, но никакой крови в этой больнице нет. К счастью, у местного жителя Абрама Гуревича оказалась та же группа крови, что и у генерального секретаря. Срочно перелили кровь, сделали операцию. Прошло минут двадцать — Брежнев открыл один глаз, затем второй, начинает причмокивать...
— Леонид Ильич, — спрашивают члены Политбюро, — ну как?
— Надо ехать!
■
Старшина разговаривает с евреем-новобранцем:
— Я смотрю, товарищ солдат, вы слишком умный.
— Кто, я?
— Ну, не я же!
■
— Вы слыхали? Менделевичу дали десять лет.
— За что?
— За то, что бросил жену.
— Не говорите вздор! За это не дают срок. Я сам бросил двух жен — и ничего.
— А вы с какого этажа их бросали?
■
— Зяма, сколько стоит атомная бомба? — Ой, Ривочка, много! Очень много!
— Хорошо бы она упала к нам в огород.
■
У Сары Брохес умер муж. Сослуживцы поставили на его могиле памятник с надписью: «Верному мужу и отличному работнику». Сара увидела памятник и разрыдалась.
— Что вы плачете? — спрашивают ее. — Вам не нравится памятник?
— Памятник хороший, — говорит вдова. — Только под ним лежат два неизвестных мне человека.
■
Звонок в отдел кадров:
— Алло! Моя фамилия Рабинович. Вам нужны такие специалисты?
■
В маленьком городке еврей сидит в тюрьме. Мимо тюрьмы идет знакомый и спрашивает через решетку:
— Хаим, а что ты там ешь?
— Хлеб и воду.
— Идиот! Ты не мог это иметь дома?
■
— Слушайте, хватит уже об отъездах. Давайте лучше о бабах.
— Давайте!.. Вы не знаете, Раечка уже уехала?
■
— Хаймовича можно к телефону?
— Он на даче.
— На какой даче? У него нет никакой дачи.
— Он на даче показаний.
■
У Мендельсонов была отличная прислуга Белла. Однажды девушка сказала, что увольняется.
— Почему? — спросили расстроенные Мендельсоны.
— Я жду ребенка, а вы же знаете, что у меня нет мужа.
Мендельсоны так дорожили расторопной прислугой, что решили усыновить ребенка. Белла осталась. Но на следующий год история повторилась. И снова Мендельсоны решили, что, поскольку хорошая прислуга редкость, придется усыновить ребенка. Однако, оправившись от родов, Белла заявила:
— И все же я увольняюсь!
— Как так?
— Когда я к вам нанималась, меня не предупреждали, что придется работать на семью с двумя детьми!
■
Идет опера «Кармен». Рядом с Менделем оказалась чересчур общительная еврейка, которая ни на секунду не закрывала рот. После окончания спектакля она говорит:
— В следующее воскресенье дают «Аиду». Вы придете?
— Обязательно, — говорит Мендель, — я вас в «Аиде» еще не слышал.
■
Изю призывают в армию. В военкомате начальник призывной комиссии его спрашивает:
— Ну? Где хочешь служить?
— В Генеральном штабе!
— Ты что, идиот?
— А это обязательно?
■
Утром Моня говорит жене:
— Я когда побреюсь, чувствую себя на двадцать лет моложе.
— Тогда почему ты не бреешься перед сном?
■
У профессора Гольдштейна спрашивают:
— Что нужно изменить, чтобы российские автомобили соответствовали мировым стандартам?
— Мировые стандарты.
■
Жена говорит мужу:
— Не понимаю, что вы нашли в этой Софи Лорен? Что все так с ней носятся?
Сними с нее парик, смой косметику — и кого ты увидишь?
- Тебя!
■
Арона и Самуила посадили
