– Мне сто восемь лет. Я не вернусь.
В который раз за день я понял, что мне нечего сказать. Сколько-сколько ей лет? Но это невозможно! Хотя конечно, светлые эльфы долго не стареют, но чтобы в сто восемь выглядеть на двенадцать… Так не бывает.
– И сколько ты просидела… в башне?
– Сто лет. Я же говорила. Меня поместили туда, когда мне исполнилось восемь.
Выпрямляюсь и успокаиваюсь. Хватит сходить с ума. Надо думать, что делать дальше, иначе можно натворить немало дел.
– Если светлые узнают, что я тебя нашел и ничего им не сказал, разразится война.
– А ты скажешь, что в этом случае я бы тебя убила. Если бы ты сказал.
– Я не смогу тебя защитить.
– Я тебя сама защищу. Не бойся.
Вздыхаю и оборачиваюсь. Сидит на полу, обхватив руками коленки, и смотрит мне в глаза.
– Ты ненормальная.
Лучше бы я подружился с гоблином. Однозначно.
– Может, скажешь, чем я заслужил такую милость? И почему должен везде таскать тебя с собой?
– Ты красивый. И смешной. С тобой не скучно.
– Не скучно. Сомневаюсь.
– Не сомневайся. Я все знаю о скуке.
– Ладно. Видимо, ничего с тобой не поделаешь. Пока побудешь со мной. Надо тебя откормить и вывести из этого города…
– Нет.
– Не понял.
– Я не хочу уходить из города. Я всегда мечтала его увидеть. Я научилась слышать то, что происходит снаружи. Очень плохо, но часто в темноте представляла себе, как живут снаружи люди, гномы и остальные расы. И всегда мечтала точно так же гулять, смеяться, веселиться. Я не хочу уходить.
– Но тебя найдут. Твои глаза выдают тебя с головой.
– Они не заметят. Они будут думать, что у меня черные глаза и что я мальчик.
– Кто «они»?
– Все.
– И даже эльфы?
– Все.
Так. Все. У меня больше нет аргументов. Хочет оставаться – пожалуйста. Я вымотался, мне плохо, у меня были насыщенный день и не менее насыщенная событиями ночь. Так что я – спать. А это чудовище пусть что хочет, то и творит, мне плевать.
С этой мыслью я подхожу к кровати и падаю на нее, закрываю глаза и почти мгновенно отрубаюсь. Во сне меня кто-то обнимает и ложится рядом. Тепло и непривычно. Но почему-то, даже когда ее пальцы осторожно касаются чувствительного уха, я только дергаю им и не просыпаюсь полностью.
– Конфеты.
– Что?
– Конфеты. Хочу.
Медленно открываю глаза и смотрю на девочку, сидящую на моей кровати.
Ой. Слишком резко сел. Голова раскалывается… Странно, вчера я не чувствовал боли от порезов, ссадин и, кажется, от пары трещин в ребрах.
Она отодвигается от меня и садится на пол.
Так. Придется встать. Где моя одежда?
– Ты идешь?
Она кивает и встает. Э-э… рубашка – это, конечно, хорошо, но…
– Погоди. У меня где-то здесь были еще одни штаны. Нашел! Сапог нет, уж извините. Но штаны все же надень.
– Велики.
– Подумаешь, малость великоваты, зато голым задом не будешь сверкать. – Отрываю кусок от подола ее рубашки и подвязываю штаны, предварительно заправив в них рубашку. Вид получается довольно комичный, но на первое время сойдет.
– Закатай.
Она кивает и смотрит на штанины. С тяжелым вздохом опускаюсь перед «своей госпожой» на одно колено и сам подворачиваю штаны. И за что мне все это?
За спиной резко распахивается дверь. Я разворачиваюсь, сжимаю кинжал в правой руке и вижу… светлого, который с бешенством смотрит на меня.
– Попался!!
Меня хватают за рубашку, слегка приподнимают и трясут так, что ребра взвывают с новой силой.
– А ну отпусти! Ты что, с ума сошел?!
– Я его по всему городу ищу! А он тут прохлаждается!
– Так. Либо ты сейчас же уберешь от меня свои руки, либо… – Кинжал застывает у его горла, царапает лезвием кожу. – Либо оборву твою никчемную жизнь.
Меня опускают, после чего так врезают по уху, что я отлетаю к стене, сбиваю стул и падаю на пол. А ведь мог ударить в ответ! Устоять и ударить. Но я бы тогда его убил… И что? Только эта мысль меня и остановила.
Медленно поднимаюсь, вытираю кровь из лопнувшей губы и вижу незабываемое зрелище. Светлый стоит перед ребенком и пытается вдохнуть. Аида трясет, пальцы царапают горло, он хрипит. Рей же просто на него смотрит.
– Эй, прекрати. Маленький монстр.
– Он тебя ударил, – заявляет безапелляционно.
– И что? Значит, я ему это позволил. А вот если ты его убьешь, я и впрямь расстроюсь и не куплю тебе конфет.
Эльф шумно вдыхает и падает на пол, кашляя и все еще держась за горло. Ребенок же подходит ко мне и требовательно протягивает руку.
– Я сказал – куплю, а не достану из кармана. Терпение.
Девочка поджимает губы. Надо же. Все-таки у нее есть эмоции. И я впечатлен, что ее обозлило то, что меня ударили.
– Кто, кх-кх, кто этот ребенок? Ведьма?
Встаю и мрачно улыбаюсь:
– Знакомься – мой личный гоблин. Рей.
Идем по рынку, Рей ест конфеты, которые несет в кульке. Аид рассказывает о походе к гоблинам и судьбе безутешного Феди. Кстати, рынок расположен за чертой города, рядом с северными воротами, поэтому отсюда хорошо видно море.
– Гоблины не то чтобы были ему страшно рады. Мне даже показалось, что на их лицах читался ужас.
– С чего бы это?
– Ну… он сразу сказал, что они – его семья и его друзья. После чего бросился в пещеру.
– Хм. А они?
– Не знаю. Я в это время бежал совсем в другую сторону.
– Кх-кх. – С трудом подавляю смех.
– Это было ужасно! – Надо же, до этого я никогда не видел его настолько злым. – Он постоянно командовал, мешал, болтал, требовал… А каждый раз, когда я пытался протестовать, он начинал реветь, и в меня била молния! Кстати, когда я убегал, позади вроде бы что-то сверкнуло.
– Неужели не осталось ни одного светлого воспоминания, кроме момента трогательного расставания?
– Ну… он сказки забавные рассказывал.
– Гоблин? Сказки?! Ты меня пугаешь.
– Сначала он требовал, чтобы рассказывал я, но наши сказания ему сильно не понравились, и тогда он сам стал рассказывать истории.
– И о чем они были?
– Разные были. Про кровожадную девочку, носившую красную маску и вырезавшую всех волков в округе. Про принцессу, которая женилась на монстре и сделала из него принца. Еще что-то такое…
– Ничего себе!
– Н-да. Но все равно он невыносим!
– Представляю. Для светлых вообще заботиться о ком-то кроме себя – невыносимо.
– Заткнись.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Усмехаюсь и смотрю в его лицо.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему ты вернулся и искал меня? Ты ничем мне не обязан. Я – темный эльф. У тебя же была прекрасная возможность вернуться в Светлый лес и начать жить так, как тебе хочется.
– Ты мой друг.
– Ты сейчас о чем?
– Не прикидывайся. Знаешь… иногда тебе надо объяснять элементарные вещи. Наверное, ты и впрямь еще ребенок.
– А ты попробуй объяснить мне так, чтобы я понял.
– Что ж. Попробую…
– Хочу конфету! – Меня хватают за руку и показывают на прилавок со сластями. На сей раз это шоколад. В больших количествах, самой разной формы, размеров, с многочисленными начинками, он хранится в специальных ящиках, стенки которых покрыты замораживающим заклинанием.
– Это шоколад. Он очень холодный. Если купим – будешь есть его дома.
Эльф ласково улыбается Рей и пытается погладить девчонку по голове. Руку отбрасывают, Аида прожигают ненавидящим взглядом.
– Хочу шоколада.
– Понял уже. Хватит дергать меня за руку.
Мысленно прикидываю, сколько денег у меня осталось. Свежий ветер, солнце и чистое небо успокаивают. Гулять здесь – и впрямь не такая уж плохая идея. Этот город давит на меня своими стенами. Слишком напоминает наши пещеры, с которыми я так и не могу свыкнуться. И в то же время… в городе чувствую себя в большей безопасности, чем здесь. Слишком привык, что за спиной всегда есть стена, на которую можно опереться.
– Какой?
– Все!
– У меня мало денег.
– Тогда мы возьмем так.
Продавца – румяного толстого моряка с железкой вместо правой руки – перекашивает.
– Мне не нужны неприятности. Так что бери три любые конфеты, и пошли. Позже я заработаю.
– Обещаешь?
Ага. Всю жизнь только и мечтал зарабатывать деньги и тратить их на ребенка. У меня, между прочим, и у самого желания есть!
Звон монет заставляет обернуться. Эльф достает из кошеля, висящего на поясе, три серебряные монеты и задумчиво на них смотрит.
– Купить, что ли, и себе… чего-нибудь.
Я сглатываю. Ребенок подходит ближе, изучает серебро и пытается понять, почему все вдруг замолчали.
– Это большие деньги? – Рей снова дергает меня за рукав. Фыркаю и отворачиваюсь. – Это значит – да?
Девчонка отпускает меня и подходит к эльфу, который, кстати, довольно умело ее не замечает.
– Дай, – требовательно протягивает руку.
– Это мои деньги. Заработай сама, и тоже сможешь тратить.
– Если не отдашь – наложу на тебя чары, и ты умрешь от боли.
Ну-ну. Она еще не в курсе, что на светлых ни одна магия не действует?
